Данияр Сугралинов - Север

Все уже дрыхли, лишь многоголосый храп нарушал тишину. Посреди двора у валуна напротив друг друга стояли двое: здоровенный детина с двумя тесаками и тщедушный согбенный мутант с топором, луна светила им на макушки, и лиц было не разобрать.

— Папа, не надо! — Валун шевельнулся, и Север разглядел лежащую на земле девочку. До того она лежала неподвижно. — Папочка!

Поднявшись, она проковыляла к тщедушному, но тот оттолкнул:

— Иди домой, Мышка!

Она упала, схватив его за ноги:

— Не надо! Он тебя убьет. Папа!

— Ну да че ты, Балбес, — проговорил здоровяк знакомым голосом. — Да пусть спасибо скажет, что ее реальный мужик поимел, а не чмошник какой. Гы-гы!

Подойдя ближе, Север узнал в здоровяке свинорылого Швая, тот покосился, но убегать не стал, а зря. Злость захлестнула Луку, он метнулся к Шваю, схватил его за горло, поднял. Свинорылый вспомнил предыдущее сражение и сразу же обмяк, изображая тряпочку, только крякал, видимо, пытаясь как-то оправдаться. Северу хотелось сомкнуть пальцы на горле, чтобы Швай издох, но он сдержался. Требовалась показательная порка. Да и совокупная память императора Маджуро и Эск`Онегута говорила, что правильнее казнить его в назидание, чтобы остальным неповадно было беспредельничать.

— Спасибо, Север Милосердный! — всхлипывая, проговорила девочка.

Тщедушный Балбес, защищавший невинность дочери, обернулся, опустил топор, девочка встала, на вид ей было не больше двенадцати.

— Приведи смотрящего, — обратился Север к нему.

— Так ты здесь главный, — развел руками Балбес.

Швай уже вырубился, но еще дышал, и Север бросил к ногам его обмякшую тушу. Балбес заковылял к харчевне, где визжали и хохотали уже не так яростно, Лука глянул на светлеющий горизонт, обезоружил Швая и веревкой, сдернутой с его же пояса, связал руки у мутанта за спиной. Все это время девочка стояла неподвижно, обхватив себя за плечи.

— Ты можешь идти, Мышка, — сказал Север, не глядя на нее, потому что, стоило бросить взгляд на ее тощее тельце, хотелось размозжить Шваю череп. — То, что произошло, лучше оставить в тайне.

Девочка фыркнула:

— Такое не скроешь, да и всем все равно.

Если в Империи соблюдалась хотя бы видимость благочестия, то тут главенствовали инстинкты и право сильного, так что порядок предстояло наводить очень и очень долго. Сегодня нужно сделать первый шаг, причем обитатели Рванины сами должны вынести приговор Шваю, а тот — попытаться оправдаться.

Вполне уверенно прискакал Дрыга, приполз Паук, пошатываясь, приковылял Йогоро и еще несколько местных. Когда начали собираться мутанты, девочка исчезла как не бывало. Узнав о том, что произошло, мутанты налетели на Швая всей толпой, начали пинать, но Север произнес усиленным голосом:

— Прекратить! Заприте его, завтра в полдень состоится суд.

— Точняк! — проорал Швай. — Я ниче такого не… Ах ты гнида!

— Завтра он должен быть в сознании, — проговорил Север, намекая на то, что не возражает против того, чтоб мутанты немного наказали его сами. — Если сдохнет, судить будут уже вас.

Мутанты поволокли Швая в сторону, противоположную жилищу Севера, а он вернулся в свою постель и проспал почти до обеда. Когда столько всего обрушивается, даже метаморфизм нуждается в отдыхе.

Проснулся от того, что солнце светило в лицо. Сперва он услышал доносящийся со всех сторон храп, сип, свист, потом открыл глаза. В комнате были четыре грубо сколоченные лежанки с матрасами, набитыми чем-то мягким. На кровати, стоявшей рядом с Севером, клокотал Йогоро, обнимая близняшку. Дальше валялся Скю со складчатой толстухой. Последнюю кровать занимал Жаба с четырехгрудой Полли. Причем все девицы были голыми.

Зэ спал прямо на полу, свистя ротовой щелью.

Двор страдал от похмелья: отовсюду доносились стоны, слышалось злобное бормотание, мутанты передвигались, как восставшие мертвецы.

Специально для Швая соорудили позорный столб, вокруг которого кривлялись перекошенные детишки, бросающие в свинорылого мелкие камни и куски дерьма.

Паук образовался будто ниоткуда, ткнул в Севера пальцем и вкрадчиво проговорил:

— Часик в радость, любезный! Уже скоро обед, люди ждут казни.

— Думаешь, его приговорят к смерти?

— Таки да! — радостно закивал Паук. — Много нашей крови выпил.

Север спустился в харчевню, где близняшка, то ли Юла, то ли Ула, с перекошенным после вчерашнего лицом предлагала какое-то мясо. Не уточняя, что это, дабы не портить аппетит, Север позавтракал. Мог бы просто впитать метаморфизмом, но, во-первых, использование способности требовало более ценной неорганической энергии Колеса, а во-вторых, больше времени.

Закончив насыщаться «органическими источниками энергии», он поднялся к столбу.

Толпа сползалась медленно, мутанты напоминали сонных мух перед дождем. Они все время зевали, некоторые не могли стоять и сели. Мутанты из самого первого поглощенного рейда, где верховодил покойный Гекко, явились в полном составе, даже Сахарок нарисовался. Всего собралось больше пятидесяти человек, считая подростков. Среди них, ссутулившись, стояла и заплаканная Мышка.

Север хлопнул в ладоши, чтобы все смолкли и слушали. Сурово оглядев всех, проговорил так громко, чтобы все услышали:

— Жители Рванины! Этой ночью Швай совершил насилие над ребенком! Над кем именно, говорить не буду…

— Да мы знаем, в курсе уже! — выкрикнула Полли. — Мышку он оприходовал, гад, дочь Балбеса! Нормальных баб ему уже мало, на детей потянуло!

— Ну, раз все в курсе… Короче! Швай обесчестил малолетнюю дочь Балбеса… — заговорил он, но его перебил обвиняемый:

— До шо ты мелешь, «обесчестил», она сама жопой крутила, глазки строила! — взвизгнул Швай.

— Неправда, — пискнула Мышка, по местным меркам она была красивой: ну подумаешь, лоб слишком выпуклый, и сквозь жидкие волосенки вены на голове просвечивают, — я ходила в харчевню. Ну, вдруг перепадет чего. Он меня схватил, закрыл рот и… и…

— Достаточно! — Север вскинул руку и посмотрел на Швая. — Что скажешь?

— Не так все было! Она сама…

— Ой, да не звезди, фуфлыжник, — донеслось из толпы, — знаем мы тебя.

Север обратился к собравшимся:

— У кого-то есть слово «за» или «против»?

— У меня! — Паук пополз к Северу, вокруг которого собрались жители, встал на задние конечности, чтоб казаться выше, направил палец на Швая: — Вымогал, запугивал. И в общей сложности нанес ущерба на… — он водрузил на нос треснувшие очки и принялся разворачивать листок, чтобы зачитать цифру, но тут раздался свист, и, видимо, его конкурент крикнул:

— Вот старый крохобор! Свали!

— Да, свали, жлобяра!

Север проговорил:

— Воровство и вымогательство — тоже преступления, и после казни мы пропишем закон относительно того, что делать можно, а чего нельзя, чтобы каждый из вас чувствовал себя в безопасности.