Агата Фишер - Первый чекпоинт

Всё произошло слишком быстро. Ян даже не вспомнил, что у него с собой есть оружие. Темнокожие хлопчики набросились на него с двух сторон и явно не были обделены способностями — один поднял Яна на полом, второй пустил по его телу электрический ток.

Он чуть не задохнулся. Закрыл глаза и сосредоточился. Названный Говардом не спешил пускать по телу Яна ещё один разряд, и это дало время. Он собрался, отшвырнул Говарда в сторону столов и упал на холодный пол. По лицу тут же прошёлся ботинок Мэни, но Ян чувствовал прилив сил и огромное желание продолжить, ведь Нейтану он так и не смог надрать задницу.

Он даже не понял, как эти двое оказались рядом одновременно. Он забыл про электрокинез и всё остальное. Хотелось разбить бошки мудакам голыми руками. От Говарда избавился почти сразу — достаточно было оторвать от разломанного стола ножку и воткнуть её в живот здоровяка. Радостное чувство подкатило откуда-то из глубины души и Ян смачно прокрутил покорёженную ножку в кишках Говарда. Крови было много, Яну показалось, что он сейчас подскользнётся на багровой луже. Руки и футболка были перепачканы, капли попали на лицо.

Мэни напал сзади, и Ян почувствовал холод, расползающийся по спине. Вот ещё, нет, замороженную куриную ногу из него не сделают. Он резко присел, развернулся, выставив правую ногу вперёд. Ян сбил Мэни с ног и отшвырнул подальше к стене. Тот ударился головой и не мог подняться.

Ян наклонился над здоровяком, приложил ладонь к его груди и выпустил из-под пальцев настолько мощный разряд, что на тёмном лице появились ожоги, а кожа вокруг глаз почти спеклась. Мэни взвыл, но у него хватило сил, чтобы оттолкнуть Яна, почти наощупь достать пистолет и начать палить во все стороны. Он орал и продолжал слепо стрелять. Ян пригнулся, проследил глазами за трясущемся в руках оружием и выбил его, отправляя в самый дальний угол комнаты.

Ян разбежался, толкая здоровяка башкой в стену. Один удар, затем второй. По стене пополз поток крови. Ян швырнул Мэни и попятился назад — накатившая ярость утихала. Даже если верзила жив…

Ян оглядел разгромленную комнату, подобрал с пола лекарства и поспешил уйти.

Решиться связаться с родными было непросто, но Алиса подумала, что если не сделает этого сейчас — никогда себе не простит. Она подключилась к Сети и начала видеозвонок. Ответила бабушка.

— Здравствуй, родная, неожиданный звонок, — бабушка поправила очки.

— Привет, бабуль. Ты знаешь… Я хочу тебя спросить, — она ненадолго замолчала, снова набираясь смелости, — как можно взять опекунство над ребёнком?

— Что? Над каким ещё ребёнком? — лицо бабушки исказилось странной эмоцией. — Что ты придумала такое?

— У меня тут… У меня оказался мальчик… Он из шестого сектора и… Ему очень нужна помощь, но без официального опекунства я ничего не…

— Из какого сектора?! — бабушка повысила голос. — Где это «у меня»? Дома? Алиса. Что происходит?

— Это очень долгая история, но…

— Никаких «но». О чём ты вообще говоришь? Как это… Отребье… Оказалось у тебя дома?

— Не говори так, — голос Алисы дрогнул. — Он всего лишь подросток и мы можем ему помочь.

Она не понимала, почему бабушка так реагирует и почему называет ребёнка отребьем. Конечно, Алиса не настолько наивна, чтобы верить в то, что к жителям нижних секторов все относятся хорошо, но ведь это её родная бабушка, которая всегда была так добра…

— Роман! — бабушка отвернулась от камеры и позвала деда. — Ты только послушай, что она говорит!

На экране появилось лицо деда.

— Что случилось, малышка? — он ласково улыбнулся.

— Дедуль… Я потом всё объясню, но сейчас мне нужна помощь. Я хочу… Чтобы мы помогли одному мальчику из шестого сектора. Он очень болен. Мой анализатор показал, что его организм на грани и…

— Постой. Как он оказался у тебя? Что это за ребёнок? — дедушка был взволнован и удивлён.

— Да какая разница?! — Алиса поймала себя на том, что в голосе промелькнула истеричная нотка. — Я же говорю, что потом всё расскажу. Помогите ему… Скажите, как оформить опекунство?

— Во-первых, — бабушка не дала деду вставить слово, — он совершенно точно в нашем секторе незаконно. Во-вторых, с чего такое рвение к какому-то оборванцу? В-третьих, он сирота? Зачем ему опекун? Кто заставляет тебя это делать?!

Возмущение в голосе бабушки нарастало с каждой секундой, Алиса ещё никогда не видела её такой.

— Никто не заставляет! Вы что? — Алиса почувствовала, что вот-вот заплачет. — Я просто хочу помочь! Ему необязательно быть сиротой, я просто могу ему помочь и…

— Я не знаю, куда ты влезла, милая, но так не пойдёт, — наконец заговорил дедушка. — Может, нам вызвать Службу Безопасности к тебе?

— Нет, никого не нужно. Ему сейчас необходима медицинская помощь, это срочно, я…

— Нет, — категорично отрезала бабушка. — В последнюю нашу встречу ты была странной, а сейчас вываливаешь на наши головы историю про какого-то оборванца и мелкого преступника из шестого сектора, это немыслимо!

— С чего ты взяла, что он преступник? Бабушка, дедушка, вы же всегда были хорошими людьми! — Алиса готова была провалиться сквозь землю от непонимания и отчаяния. Так просто не могло быть.

— Так, — бабушка глубоко вздохнула. — Я готова забыть об этом инциденте, если ты сейчас же проводишь мелкого преступника восвояси и прекратишь нести вздор.

— Как ты можешь? — Алиса почувствовала, как выходит из-под контроля способность и в ладонях загораются пока ещё слабые огоньки. — Он может умереть.

— Каждый день кто-то умирает, — бабушка качнула головой.

— Милая, послушай, кажется, ты попала в какую-то неприятную ситуацию, — снова заговорил дед. — Расскажи всё по порядку.

— Нет времени. Я уже всё объяснила, прошу вас, просто поверьте мне!

— Мы всю жизнь тебе ни в чём не отказывали, так и ты теперь послушай нас. Я сказала — нет. Никаких оборванцев в нашем доме, в нашей семье не будет, даже на опекунстве. Я не собираюсь пятнать наше имя, — бабушка говорила твёрдо и холодно.

— Дедуль, ты же говорил, что нужно слушать сердце и… — говорить уже было очень сложно.

— Так нельзя, как ледяной водой окатила нас. Мало ли, чем это может обернуться, я тоже не понимаю, зачем тебе это нужно. Ты об этом говорила на нашем ужине?

— Да нет же… Я… Всё, я больше не могу говорить… Я не хочу с вами разговаривать…

— Алиса!

Она не стала дослушивать бабушку и отключила связь. Как же получилось так, что добрые и такие родные люди оказались такими… Да, конечно, это ситуация выглядела странно, но ведь она бы обязательно всё им объяснила и рассказала подробно, когда Вильяму стало бы лучше, может, они могли бы помочь ему выбраться из того болота, в котором он барахтался с самого рождения? Она понимала, что для них это нонсенс, но ведь она не ради прихоти и развлечения. Алису потряхивало, и она никак не могла успокоиться. Самые близкие люди отказались поддержать её в такой ситуации. В ситуации, когда она по-настоящему могла бы помочь изменить чью-то жизнь к лучшему. Её идеал рушился и таял.