Чарлз Стросс - Аччелерандо [litres]

– Хорошо. Вот она. [ Всем приготовиться!!! ]

Эмбер напрягает воображаемую мышцу – и растворяет одну из стен комнаты, тут же распахивая врата в экзистенциальный ад Садека, ныне ставший неплохим таким факсимиле иранского промышленного города образца двадцать первого века, населенный до отказа паразитами-вуншами, уверовавшими в свою удачу, – целому крупному континенту зомби, чьи сознания жаждут плоти.

Призрак проплывает сквозь распахнутые врата. Эмбер хватает пиктограмму, достает сокрытый в ней портал и сообщает всем своим:

[ Ну, погнали! ]

И время замерзает на миг – а потом…

Синтетический драгоценный камень размером с банку из-под кока-колы плывет в холодном вакууме на высокой орбите вокруг коричневого карлика. И вакуум этот озарен: сапфировый свет, такой же яркий, как свет полуденного солнца на Марсе, расцветает как безумный бриллиант и играет в парусах, тонких, как мыльный пузырь, что плавно несутся прочь от драгоценного камня, надуваясь и натягиваясь. Модуль доступа, оставленный беглым корпоративным инструментом-Слизнем, взломал аппаратную часть роутера, и его проход-червоточина теперь ярок, как ядерный взрыв, и передает энергию. Лазерный свет из звездной системы во многих световых годах отсюда гонит «Странствующий Цирк» в путь – назад в родную систему, что совсем недавно была человеческой.

Эмбер уединилась вместе с Пьером в симуляции ее дома на борту Империи Кольца. Одна стена комнаты – плита из сплошного блока алмаза, сквозь которую открывается вид с низкой орбиты на бурлящую ионосферу Юпитера. С такой высоты горизонт выглядит почти что плоским. Они – вдвоем в постели, сложенной будто из тысячелетних дубовых балок и являющейся более удобной копией ложа короля Англии Генриха VIII. Конечно, внешний вид ложа обманчив, как и почти у всего остального на борту Империи Кольца, а тем более в тесных симуляционных средах на борту «Странствующего Цирка», но важно здесь и сейчас лишь то, что корабль постепенно набирает скорость, хоть с оставшейся частью паруса он сможет достичь только одной десятой доли от световой.

– Так, давай-ка еще раз. Ты сумела убедить роутерный народ, что симуляция Ирана, которая заселена телами-зомби, куда запихнулись вунши, – это человеческая цивилизация?

– Точно! – Эмбер потягивается и расплывается в самодовольной улыбке. – Но они же сами виноваты, эти чертовы автоматизированные бюрократы, если бы не использовали в качестве денег личности с самосознанием, вряд ли бы попались на такую удочку.

– Люди как валюта… ну и ну.

– Вообще, ничего удивительного. – Эмбер зевает, потом садится и властно щелкает пальцем: за спиной появляются пуховые подушки, а меж них материализуется серебряный поднос с двумя полными бокалами вина. – Корпорации – тоже формы жизни у нас дома, не так ли? И мы ими торгуем. Мы наделяем наши концерны искусственным интеллектом, но аналогия на деле залегает даже глубже. Посмотри на штаб-квартиру любой компании, обставленную произведениями искусства и дорогой мебелью, где личный персонал всюду кланяется и пресмыкается…

– Они новая аристократия, так ведь?

– Не совсем. Когда они захватывают власть, то, что получается, больше похоже на новую биосферу. Черт возьми, да даже новый первичный бульон: прокариоты, бактерии и водоросли, бездумно копошащиеся, меняющие деньги на плазмиды. – Королева передает своему супругу бокал с вином. Когда тот осушает его, он чудесным образом наполняется вновь. – Итак, достаточно сложные алгоритмы распределения ресурсов перераспределяют дефицит… и, если ты не отпрыгнешь с их пути, они перераспределят и тебя. Думаю, именно это произошло внутри мозга-матрешки, где мы оказались: судя по Слизню, то же происходит и в других местах. Стоит задаться вопросом, откуда взялись строители этого сооружения и куда ушли. И понимали ли они, что участь разумной жизни, овладевшей орудиями труда, должна была стать ступенькой в эволюции корпоративных инструментов.

– Может быть, они и пытались демонтировать компании до того, как те их в расход пустили. – Пьер выглядит обеспокоенным. – Накручивали национальную задолженность, импортировали престижные расширения наборов восприятия, пережевывали экзотические фантазии… Но, когда первобытная цивилизация мозга-матрешки включается в сеть, они смотрятся… – Он задумывается. – Как туземцы. Как первобытная пост-сингулярная цивилизация, впервые увидевшая галактическую сеть. Пораженная, жаждущая сразу всех богатств. Они транжирят свой капитал, человеческий или инопланетный, растрачивают мем-машины, которые их построили… И не остается ничего, кроме продуваемой всеми ветрами пустоши, по которой скитаются корпоративные механизмы, разыскивающие, кем бы еще овладеть.

– Это лишь домыслы.

– Пустые домыслы, – соглашается он.

– Но мы не можем их игнорировать. – Эмбер кивает. – Может быть, какой-нибудь ранний корпоративный хищник построил машины, которые распространяли червоточины вокруг коричневых карликов и управляли сетью роутеров поверх них в попытке быстро заработать деньги. Не помещая их при этом в реальные планетные системы, которые, вероятно, будут содержать разумные виды, додумавшиеся сделать из камня топор, – размещение гарантировало бы, что лишь близкие к сингулярности цивилизации будут спотыкаться о них. Цивилизации, которые зашли слишком далеко, чтобы быть легкой добычей, скорее всего, не стали бы посылать корабль на поиски… таким образом, сеть обеспечивала бы постоянный приток новых для большого города деревенщин, пригодных к обдиранию. Только они привели механизм в движение миллиарды лет назад и вымерли, оставив сеть размножаться, и теперь там нет ничего, кроме сожженных цивилизаций-матрешек и воющих скорбно паразитов, таких, как наш призрак и вунши. И таких жертв, как мы. – Она вздрагивает и меняет тему разговора: – Кстати, о пришельцах, а Слизень-то счастлив?

– В последнюю мою проверку был вполне доволен, о да. – Пьер дует на свой бокал, и тот распадается на миллион светящихся точек. При упоминании взятого на борт беглого корпоративного инструмента на его лице отражается сомнение. – Я пока не доверяю ему выход за огороженные симуляционные среды, но те программы для управления лазером, которые он дал нам, весьма недурны. Просто я надеюсь, что ты меня послушаешь и тебе никогда не понадобится использовать его. Что меня тревожит, так это то, что ИИНеко проводит с ним слишком много времени.

– Так вот где она сейчас? А я-то волновалась…

– Кошки никогда не бегут на хозяйский зов сразу, верно ведь?

– Верно, – эхом откликается Эмбер, с тревогой созерцая образы облачных чертогов Юпитера. – Интересно, что ждет нас дома?