Антология - Сломанные звезды. Новейшая китайская фантастика [сборник litres]

В 1997 году вышла создающая новую парадигму книга Дэвида Дер-вэй Вана «Fin-de-siecle Splendor: Repressed Modernities of Late Qing Fiction, 1848–1911» («Stanford», 1997). Одна из ее глав «Неясные горизонты: научная фантазия» является основополагающим исследованием научной фантастики эпохи поздней Цин – литературы, которую впервые стал продвигать Лян Цичао и которая позднее процветала почти в течение десяти лет (1902–1911). Подход Вана заключается в том, чтобы объединить анализ текста с историей культуры, а также рассмотреть образный и эпистемологический уровни нарратива. Работа Вана сильно повлияла на тех, кто занимался исследованиями НФ эпохи поздней Цин. Не будет преувеличением заявить, что после выхода книги Вана снова возник интерес к литературе эпохи поздней Цин, и в том числе к научной фантастике.

В Китае исследователем-первопроходцем темы китайской научной фантастики, несомненно, является У Янь. Он почти в одиночку занимался данным жанром еще до того, как им заинтересовались другие ученые. Кроме ряда научных статей, в 2011 году У опубликовал монографию под названием «Заметки об изучении научной фантастики». В отличие от Рудольфа Вагнера, У Динбо и Дэвида Дер-вэй Вана, У Янь исследует творчество современных китайских писателей-фантастов. Он сравнивает их с западными авторами и анализирует их с помощью ряда теорий (в том числе теории киборга, феминизма и глобализации). В современном Китае У Янь – единственный специалист, который может руководить аспирантами, которые хотят заниматься НФ, и, несомненно, лидер сообщества исследователей китайской фантастики.

К тому времени когда китайская научная фантастика начала обретать признание во всем мире, У Янь уже отредактировал и выпустил особый номер «Исследований научной фантастики» – сборник из десяти научных статей, освещающих всю историю жанра в Китае, от научной фантазии эпохи Цин до «Записок о кошачьем городе» Лао Шэ, от 1980-х до недавнего расцвета жанра после 2000 года. В создание этого спецвыпуска внесли свой вклад Лю Цысинь и Хань Сун. Выход этого сборника является ключевой вехой в развитии данной темы.

Мои собственные исследования китайской научной фантастики ограничены современными произведениями, особенно теми из них, которые относятся к «новой волне» – этот термин я позаимствовал из истории британской НФ, чтобы обозначить новое течение в жанре, для которого характерен как интерес к проблемам общества, так и новизна художественных приемов. Да, я знаю, что это спорное определение. Я опубликовал четыре статьи на английском (две из них переведены на французский и немецкий), а также большое число статей и эссе на китайском. В одной из них – статье под названием «Представление невидимого: поэтика и политика современной китайской научной фантастики» – я утверждаю, что течение под названием «новая волна» в научной фантастике материкового Китая выросло из политической культуры, появившейся после 1989 года, и что оно не только возродило жанр, но изменило свои собственные традиции, благодаря которым на протяжении почти всего двадцатого века доминировали идеи о политической утопии и оптимизм, связанный с развитием технологий. Современная научная фантастика вдыхает новую жизнь в жанр, объединяя и заново изобретая самые разные элементы культуры и политические взгляды – от космооперы до киберпанка, от утопии до постгуманизма, от карикатурных картин возвышения Китая до деконструкции мифа о развитии страны. Китайская научная фантастика удивительным образом вошла в эпоху своего «золотого века» и при этом одновременно создала «новую волну», подрывающую основы жанра. Новая волна обладает темной, бунтарской стороной, она обращается либо к «невидимым» измерениям реальности, либо к невозможности представить определенную «реальность», которую задает дискурс реализма. В своей наиболее радикальной форме новая волна китайской НФ процветает благодаря духу авангардизма, который поощряет нестандартные способы восприятия реальности и бросает вызов традиционным представлениям о прогрессе, развитии, экономическом чуде, народе и человечестве.

Следует также упомянуть о том, что большой вклад в жанр НФ внесли не только авторы из материкового Китая, но также писатели Тайваня и Гонконга, особенно те, кто пишет экспериментальную прозу, – такие как Ло Ичин, Дун Кайчун и Нг Кимчеу, которые пользуются элементами научной фантастики, чтобы выйти на более высокий уровень литературного эксперимента с помощью мотивов гетеротопии, постгуманизма и метафор, связанных с идентичностью. Возможно, китайская научная фантастика станет новой золотой жилой, которую нужно найти, разработать и сообщить о ней всему миру.

Редактируя спецвыпуски журналов и организуя конференции, я познакомился с несколькими учеными, которые занимаются интересными темами. Например, Адриан Тьере пишет о версии космополитизма в работах Лю Цысиня; Кара Хили изучает выход за рамки жанра и транснационализм в научной фантастике; Хуа Ли изучает различные темы политики, экологии и метафор в китайской НФ; Цзян Цзин изучает научную фантастику династии Цин как источник современной китайской литературы и социалистическую научную фантастику 1950-х – 1980-х; Натаниэль Айзексон после публикации книги о НФ поздней династии Цин исследует вариации НФ в других жанрах литературы в эпоху Республики и первых лет существования КНР. Лично я готовлюсь написать о гетеротопии в различных видах научной фантастики у тайваньских и гонконгских авторов. Такие ученые, как Ли Гуаньи, Рэн Донмэй, Лян Цинсань и Чжан Фэн (Саньфэн), обнаружили очень важные материалы, которые позволят еще тщательнее исследовать данный жанр. Надеюсь, что скоро исследователям станут доступны более подробные библиографии и сборники материалов.

Поле исследований увеличивается, и новый континент полон чудес. Я твердо верю, что китайская научная фантастика станет, или уже стала, самой быстро развивающейся подобластью современной китайской литературы. Она меняет всю картину. Она заставляет нас заново взглянуть на современную китайскую литературу, а также на ее потенциал к развитию.

Несколько лет назад я пришел послушать одного артхаусного режиссера, которым я восхищался. Он был убежденным сторонником реализма, и маленькие китайские города, на которые в его фильмах обрушились цунами или вал модернизации, всегда напоминали мне мой родной город.

В ходе своего выступления он заявил, что современное китайское общество безумно увлечено настоящим и не обладает четкой картиной прошлого или будущего. Он сказал, что в следующем фильме он хотел бы вернуться в прошлое, чтобы заново изучить и оценить историю Китая. Поэтому, когда он стал отвечать на вопросы из зала, я спросил его, собирается ли он рано или поздно снять фильм о будущем – или, иными словами, научно-фантастический фильм.