Антология - Сломанные звезды. Новейшая китайская фантастика [сборник litres]

После того как принц Лу перебрался в Институт Восточного города, он приказал прорезать в стене, окружавшей постоялый двор, два окна: одно – для продажи вина, а другое – для продажи различных устройств. Вино принца называлось «вэйшицзи» – что предположительно являлось сокращением от «вино, которое уважают и боятся даже могучие воины». Его делали, замачивая и кипятя зерно, привезенное из Ляо, и в результате получался алкогольный напиток – чистый, словно вода, и резкий, словно лед. По пути в живот он оставлял за собой огненный след в кишках, а по вкусу значительно превосходил обычное рисовое вино. Две пинты такого напитка стоили триста монет – немало для города, где не было недостатка в самогонных аппаратах, – но ценители, естественно, находили способы добыть на него деньги.

– Солдаты, дайте залп!

Чжу Дагунь увидел десяток сорвиголов, которые собрались у городской стены и что-то кричали тем, кто находился за ее пределами. Наверху, из-за парапета, показалась голова солдата.

– Опять все деньги истратил, Чжао Второй? На этот раз дайте нам побольше хорошего вина, иначе военачальник решит покончить с этим делом, и тогда…

– Конечно, конечно! – рассмеялись сорвиголовы и снова заорали хором: – Солдаты, дайте залп! Солдаты, дайте залп!

Вскоре за городской стеной закричали солдаты Сун:

– Не забывайте про наш уговор! Пятьсот стрел за двадцать пинт! И даже не думайте о том, чтобы нас надуть!

– Конечно! – Сорвиголовы засуетились. Неизвестно, откуда они выкатили семь или восемь повозок с сеном, поставили их на некотором удалении от стены, а затем прижались к стене и прикрыли головы руками. – Все готово, стреляйте!

Зазвенели тетивы луков. Облако стрел – темное, словно рой саранчи, – пролетело над крепостной стеной и с глухим стуком воткнулось в сено. Телеги мгновенно стали похожими на огромных ежей.

Чжу Дагунь завороженно наблюдал за происходящим издали.

– Один стратег времен Троецарствия выманивал у врага стрелы, заставляя его стрелять по соломенным чучелам. Я и не знал, что этот метод до сих пор работает.

Чжао Да с отвращением плюнул.

– Эти головорезы вступили в сговор с врагом. Это измена, за такие дела их судить можно. У защитников города всегда не хватает стрел, поэтому император объявил, что платит десять монет за каждую сданную стрелу. Пятьсот стрел, которые собрали эти мерзавцы, можно обменять на пять тысяч монет, а этого хватит на тридцать четыре пинты алкоголя. Бочонок на двадцать пинт они спускают со стены солдатам Сун, четыре пинты отдают дозорным, а остальные десять выпивают и потом валяются на улицах, мертвецки пьяные. Выродки! – Он бросил на них взгляд, полный ярости, и крикнул: – Да как вы посмели заниматься этим в моем присутствии!

В ответ сорвиголовы лишь рассмеялись и, поклонившись ему, закатили телеги в переулок.

Чжу Дагунь понимал: что бы ни заявлял Чжао Да, он наверняка подкуплен этими головорезами. Но говорить об этом он не стал, а со вздохом заметил:

– Чем дольше длится осада, тем более греховные мысли приходят в голову людям. Иногда кажется, что было бы лучше, если бы армия Сун захватила город. Тогда со всем этим было бы покончено.

– Чушь! – взревел Чжао Да. – Если будешь и дальше вести изменнические речи, я тебя высеку!

Чжу Дагунь до сих пор не мог понять, является ли Чжао Да агентом Ма Фэна, поэтому развивать свою мысль не стал.

Солнце палило немилосердно. Телега медленно катила вперед под тенистыми ивами по главной дороге и наконец проехала через ворота, отделявшие Запад от Центра. Центральный город был не более семидесяти ярдов в диаметре и состоял из двух уровней: на нижнем располагались водяное колесо, литейная, а также другие горячие и шумные машины. Верхний предназначался для лошадей, телег и пешеходов, а по обеим сторонам улицы стояли правительственные здания министерств гидрологии, текстильного производства, металлургии и предсказаний.

Дорога по большей части была вымощена досками из древесины ююбы. Центральный город был построен триста лет назад, в правление императрицы У Цзэтянь секретарем префектуры Бин, чтобы объединить Восточный и Западный города, находящиеся на разных берегах реки Фэньхэ. С тех пор деревянный настил регулярно покрывали воском, который ноги и копыта утрамбовали и отполировали так, что он стал темно-коричневым, словно засохшая кровь, и твердым, как камень. При ударе он звенел, словно бронзовый колокол; мечи отскакивали от него, оставляя на нем лишь белые царапины. Щит, сделанный из доски настила, отражал и удары клинков, и стрелы, и даже снаряды многозарядных арбалетов армии Сун. На данном этапе осады в настиле уже появилось множество пробелов, которые бездумно засыпали желтой землей, наступив на которую, человек или бык мог легко увязнуть и растянуть себе ногу.

– Слезай, – приказал Чжао Да. Он поручил подчиненному отогнать телегу обратно и лично повел арестованного через Центральный город.

из-за засухи река Фэньхэ обмелела. Чжу Дагунь посмотрел на мутный поток, который, петляя, тек с севера, журчал под двенадцатью арочными мостами города и без устали бежал дальше на юг.

– Ляо, Хань, Сун: с севера на юг три государства, объединенных одной рекой. – Он, сам того не осознавая, вздохнул. – Сейчас, когда передо мной такой вид, я должен сочинить стихотворение в честь…

Не успел он договорить, как Чжао Да врезал ему по затылку, чуть не сбив с его головы шапку. После такой затрещины поэтическое настроение окончательно покинуло Чжу Дагуня.

– Хватит, голодный писака! – воскликнул Чжао Да. – С меня сто потов сошло, пока я доставил тебя сюда, и я не желаю слушать твою болтовню. Канцелярия судьи перед нами. Заткнись и топай!

Чжу Дагунь безмолвно повиновался. «Вот выйду на свободу, обложу тебя в сети на чем свет стоит, продажный ты чинуша», – подумал он. Но ведь если он убедит принца Лу из Института Восточного города сдаться, то Хань перестанет существовать. Сохранится ли интернет, когда Цзинь-ян окажется под властью Сун? Эта мысль ошеломила его.

Они молча пересекли Центральный город и вошли в Восточный, тоже не очень большой. Они миновали здание администрации округа Тайюань, свернули на одну пыльную улицу, затем на другую и зашли во двор, обнесенный серой кирпичной стеной и выложенный серой плиткой. Стена вокруг дома была высокой и гладкой, а его окна были закрыты железными решетками. Чжао Да поздоровался с сидевшим в доме человеком и протянул ему бумаги, а солдаты тем временем затолкали Чжу Дагуня в западное крыло. Чжао Да снял с Чжу Дагуня цепи.

– Начальник выделил тебе личную камеру. Кормить тебя будут два раза в день. Если нужны деньги, еда или постель, обращайся к родственникам. Если попытаешься сбежать, уровень тяжести твоего преступления повысится. Суд через два дня. Расскажешь начальнику чистую правду. Все ясно?