Пол Ди Филиппо - Рот, полный языков

- Давай трахнемся, Малявка-ягнявка, - предложил мужчина.

Оттолкнув его, Малявка ответила:

- Хэнк, забудь. Ты опять пьян, знаешь же, как я к этому отношусь.

- Вовсе нет, - обидчиво ответил Хэнк.

Малявка-ягнявка махнула рукой на восемь сплющенных пивных банок, что валялись по полу.

- А это кто выпил?

- Маленькие зеленые человечки.

- Пусть маленькие зеленые человечки поцелуют меня в зад.

- Могу поспорить, они бы с удовольствием. - Хэнк набросился на Малявку-ягнявку, но та шустро откатилась в сторону и спрыгнула с кровати, оставив Хэнка сжимать подушку.

Девушка поправила юбку. Хэнк продолжал лежать лицом в подушку.

- Ой, Элси, у меня голова болит…

Элси холодно посмотрела на Хэнка.

- Сам виноват. Налью-ка я чашечку быстрорастворимого «Максвелл-Хауса». Может, он тебя оживит.

Элси пошла на кухню. Проходя мимо стола с пишущей машинкой, она остановилась прочесть заправленную страницу. Качая головой, девушка отключила атомный мотор. Он взвыл, постепенно замолкая, словно останавливающаяся динамо-машина.

Элси исчезла за дверью.

Зажурчала вода из крана, чиркнула спичка, зажегся газ на плите фирмы «Кросли», открылась дверца холодильника марки «Келвинатор». Вскоре вернулась Элси с двумя кружками кофе с молоком.

- Поднимись и выпей.

Хэнк медленно принял максимально вертикальное положение, перевалившись всем телом вперед, так что локти упирались в колени.

Элси вставила ему в руки чашку.

- Пей, - приказала она.

Хэнк повиновался. Элси села рядом.

Несколько минут они молча пили кофе.

- Хэнк, в чем дело?

- Сама знаешь.

- Книга?

- Что же, к черту, еще?

- Зачем ты продолжаешь строчить этот жуткий вздор? Сексуальный раб космических дорог!.. Ведь мы с тобой понимаем, что это чушь.

- Книга пользуется спросом, и я могу платить за квартиру. Шестьдесят долларов в месяц, не забывай.

- Но она убивает тебя. Посмотри в глаза фактам. Ты ненавидишь ее.

- Все ненавидят свою работу.

- Моя меня вполне устраивает.

- Ты была рождена для нее. Твои шуты-родители даже назвали тебя в честь идиотской борденовской мультяшной коровы.

- Реклама - честный труд.

- Торговля дурью - тоже.

- Слушай, давай забудем о моей работе. Почему тебе не начать тот роман, о котором ты всегда говоришь?

Хэнк посмотрел на нее диким взглядом.

- Роман? Здорово… а кто его купит? Уж точно не журналы, если я буду писать так, как хочу. Попробуй я изложить половину того, что у меня в голове, и они к нему не притронутся. Издатели и читатели не отличат дерьмо от дерматина, но ересь они видят сразу. А я именно это и собираюсь писать. Повесть о реальном будущем, а не какие-нибудь эскапистские фантазии об исполнении желаний человеческих через десять тысяч лет. Нет, моя книга будет не такой. Во-первых, она будет рассказана человеком с улицы. Никаких ребят из Гарварда или ничего не смыслящих миллионерских сынков с выступающей челюстью. Настоящий герой должен быть бедным, живущим прямо здесь, в Нью-Йорке. - Хэнк ехидно засмеялся. - Бог мой, я знаю столько об этой жизни, что смогу описать ее реалистично, как никто. И во-вторых: я экстраполируюсь от любой науки, которой люди сейчас занимаются, от вещей, которые некому критиковать. Есть тут один тип в «Белл Лэбораториз» по имени Клод Шэннон, он придумал нечто вроде теории информации. Я в ней мало понимаю, но чувствую, что шуму она наделает. А работа Лайнуса Полинга об альфа-спирали?.. Боже мой! Ты понимаешь, что мы на грани разгадки механизма наследственности? Я знаю, как важна нуклеоника, но остальная чушь…

Хэнк уставился в потолок, словно видел на осыпающейся штукатурке высеченный огненными буквами текст своего романа.

Элси взяла друга за руку, глядя на него в благоговении.

- О Хэнк, я так люблю, когда из тебя лучится свет твоей истинной сути. Не думай о том, продашь ты роман или нет, просто пиши его!

- Не знаю, Элси. Даже и не знаю. Иногда мне кажется, что я гений, а иногда, что просто повторяю очевидное, а такой писанины вокруг навалом. Но если это так, почему другие ее не видят? Боже, да она же повсюду. - Взгляд Хэнка упал на «Лайф», развернутый прямо на кровати. - Посмотри. Господи, да этот Генри Люс [20] Владелец еженедельника «Лайф». держит руку точнехонько на пульсе времен. В журнале больше научной фантастики, чем в десятке выпусков «Эстаундинг».

Хэнк зашелестел страницами. На одной из них изображался новый, более совершенный прибор для распыления ДДТ. Улыбающаяся девушка в бикини ела хот-дог и потягивала газировку с сиропом, погруженная в безвредное облако химических паров. На другой странице был новейший продукт от «Сибург Корпорейшн»: «Селект-О-Матик» - девятифутовая стойка для грампластинок с передвигающимся звукоснимателем; на ней помещались сотни пластинок, которые будут автоматически прослушиваться в произвольном порядке. Телевизоры от «Дженерал Электрик», которые можно спокойно смотреть при естественном освещении. Волшебная синтетическая ткань «коросил», которая обещает изменить все - от обивки мебели до нижнего белья.

Захлопнув журнал, Хэнк проговорил:

- И я еще даже не затрагивал вопрос об изменяющихся духовных ценностях. Сексуальная вседозволенность, которую развязали президент и Кинзи [21] Альфред Кинзи исследовал сексуальное поведение американцев. Его книга «Сексуальное поведение самца человека» положила начало «сексуальной революции» в США. , потребительское отношение, которое проповедуется в рекламах, все чем-то кормятся…

- О Хэнк, поцелуй меня…

Теплом светился полумесяц круговой шкалы модернизированного «Филко». Из обшитого тканью репродуктора звучал голос Луэллы Парсонс, говорившей о Голливуде и Бродвее. Послышался скрип пружин, треск разрываемой упаковки «коросила». Парсонс сменил Нат Кинг Коул, исполнивший свой последний хит «Дитя природы». Его мягкий баритон перетек в аплодисменты, визги, вздохи и восторженные крики.

Звуки спящих людей - равномерное дыхание, медленные невольные шевеления тела по простыне, легкое почмокивание - смешивались с песнями Спайка Джонса и игрой его оркестра. Где-то грохнуло корыто, зажужжала ручная пила, провыла мимо сирена…

Радио на короткое мгновение затихло, и стал слышен вежливый, но настойчивый стук в дверь квартиры Хэнка.

- Хэнк, Хэнк, просыпайся, кто-то стучит в дверь.

- А? Что случилось? Сейчас, иду. Иисусе, можно подумать, что они приняли дозу слабительного!

Хэнк подошел к двери нагой до пояса, расстегнутый ремень болтался, как язык у собаки.

Снаружи стоял негр. Одного возраста с Хэнком и Элси, приветливое лицо, коротко остриженные волосы. На нем была коричневая спецодежда Гражданской Службы и тяжелые рабочие ботинки, покрытые пылью от штукатурки. На нагрудном кармане вышиты звание и имя: рядовой Дуайт Ховард.