Алексей Савченко - Киберсайд [litres]

Прежде чем Джеймс может наскрести хоть какой-то ответ, Донован продолжает:

– Ты ведь все помнишь, правда? Как его бедную девочку сбила машина, а Джонатан исчез на несколько месяцев? Все эти слухи о том, что он сошел с ума и заперся в своем доме? Можешь себе представить, как мы были удивлены на заседании совета директоров, когда он, наконец, появился со своей концепцией виртуального мира, в который люди могли бы перенести свой разум. Мы все думали, что это было великолепно. Он опустил часть о том, что он делает это, чтобы попытаться спасти свою дочь.

Матильда говорит надтреснутым, печальным шепотом:

– Но я же умерла. В ту же ночь я умерла.

Донован усмехается:

– О, милая. Я знаю, что ты не помнишь своего отца, но я точно помню. У него было достаточно денег, чтобы делать все, что он хотел. Одним из этих желаний было сохранить тебе жизнь. Конечно, ты была в коме, но твои нейроны все еще жили в этой маленькой голове. Конечно, с ней было не все в порядке. Техники сказали, что потребуется некоторая помощь ИИ, чтобы заполнить изъяны. Для старого Джонатана это не имело значения. До тех пор, пока он мог притворяться, что его дочь вернулась. – Донован поворачивается и пристально смотрит на Джеймса. – Он сделал Элис основой для всей Системы.

Джеймс отрицательно качает головой.

– Я работал над прототипом Системы. Я бы и сам догадался. Я бы что-нибудь увидел…

Кусок странной плавучей глины летит к Доновану, и он отбрасывает его прочь.

– Да, но ты этого не сделал, и, знаешь, я буду честен – как и мы. До тех пор, пока мы не перешли в эту Систему. Мы поняли, кто она такая и на что способна. Джонатан превратил все попытки спасти человечество в проклятый тщеславный проект ради своей дочери. Конечно, мы пытались удалить ее из Системы, но, черт возьми, она и есть Система! Итак, мы удалили все, что могли, прежде чем приступить к работе. Мы думали, что все в порядке, пока эти досадные проявления не начали появляться, пытаясь все разрушить. Когда мы поняли, что это такое, мы пришли к соглашению уничтожить их. Но я начал думать, что со всеми этими ключами, возможно, я мог бы положить этому конец раз и навсегда. Я не лгал, когда говорил, что Система хочет избавиться от нас, людей, Джеймс. Я пытаюсь остановить ее.

Матильда переводит взгляд с Джеймса на Донована и обратно. Она делает шаг вперед.

– Нет… я бы никогда так не поступила.

Джеймс тоже делает шаг вперед.

– Чего ты хочешь, Донован?

В отчаянии Донован направляет свое оружие в голову Молчуна.

– Я говорил это с самого начала. Перемен. Я хочу перемен. И теперь мы можем это сделать. Нам будет достаточно Вавилона, чтобы собрать все по частям. Мы наконец-то наведем порядок в Киберсайде.

Он внезапно меняет прицел, направляя оружие прямо на Матильду.

– К сожалению, чтобы сделать это, я должен сказать Системе «пошла ты». К сожалению, дорогая, это относится именно к тебе. Поэтому мы находимся в этом месте, где ты действительно не можешь меня остановить.

Донован стреляет, и обжигающий разряд энергии поражает Матильду. Джеймс бросается к ней, подхватывая, когда она падает. Положив руку ей на живот, он отчаянно пытается остановить кровотечение, но уродливую рану прижег огонь.

Тело Матильды дрожит в его объятиях. Она слабо улыбается:

– Не волнуйся, дедуля. Это… так и должно было быть. Ты должен закончить то, что мы начали… ты должен восстановить ее…

Донован яростно орет на нее:

– Восстановить ее? Серьезно? Пошла ты к черту! У тебя есть шанс наконец-то избавиться от всех нас, и ты ожидаешь, что мы подумаем, что ты этого не сделаешь?

Донован пристально смотрит на Молчуна своим умоляющим взглядом.

– Джеймс, пожалуйста. Я знаю, что она тебе нравится, я понимаю это. Но она не настоящая. Ради бога, помни, что она Ведьма. Это она манипулировала тобой все это время, а не я. И никто другой. Этот мир не так уж плох, как она говорит. Нам просто нужно исправить некоторые вещи, и кто лучше, чем инженер с твоими навыками, справится с этим? Не предавай последнюю надежду человечества ради какой-то тупой компьютерной сучки.

Джеймс крепко сжимает руку Матильды, вглядываясь прямо в ее лицо.

– Ну же, Матильда, держись. Ты можешь это пережить.

Она улыбается. Это та же самая улыбка, которую она подарила ему в первый раз, еще в Хоумстеде.

– Спасибо… но это не то, что должно было случиться.

Глаза Джеймса бегают туда-сюда.

– Ну и что же?

Матильда кашляет.

– Слушай… спасибо, что помог мне разобраться, кто я такая… но есть еще одна, последняя вещь…

Джеймс смотрит на свою руку.

Она кладет в нее все ключи: браслет Вирджинии, корону Хэнка, ключ-карту Симмонса. Набор завершает ее собственный титановый кулон.

– А теперь давай сделаем это вместе… – Матильда качает головой. – Несмотря на то, что эти засранцы думают обо мне, только человек может войти в бункер. Не я. Но если ты будешь ждать слишком долго, двери закроются. Пока Система не попытается снова. Одному богу известно, сколько тебе тогда будет лет.

Ее улыбка слегка увядает.

– Есть только один способ.

Джеймс знает, о чем она просит, и ему это не нравится.

– Нет. Я не могу…

Увядающая улыбка Матильды снова становится такой же лучезарной, какой он ее помнит.

– Я слишком долго отнимала у людей жизнь. Пришло время, чтобы отдать мою. Откройся мне и иди в этот бункер.

Джеймс глубоко вздыхает, а затем делает то, что он приучил себя никогда не делать с Ведьмой.

Он отключает свой фаервол.

Время замедляется, и все, что он видит, – это зеленые глаза Матильды. Ничего больше. Он видит историю ее жизни. Без слов она рассказывает ему все. Все секреты, надежды и желания, какие у нее были, когда она была человеком. Так много планов для девочки-подростка, бессмысленно прерванных, когда она шла домой по темной дороге.

Джеймс деактивирует защиту и открывает свои каталоги, полностью подключаясь к Ведьме. В непрерывном, широкополосном потоке она отдает все, что у нее есть, все, чем Система хочет, чтобы она была. Джеймс видит каждую из бесчисленных жизней, которые она прожила, все, что хотела заполучить.

Он снимает последние барьеры и открывает свои собственные воспоминания. Он обнажен до самой сердцевины, с самого рождения и до этого момента. Он видит мир, который они оба оставили позади. Не разрушенную пустошь, а зеленую, полную жизни планету его юности.

Джеймс мысленно слышит голос Матильды.

«Сейчас самое время, Джеймс. Я верю в тебя. Я прошу только об одном. Помни меня».

– Помни обо мне, – шепчет он.

Джеймс возвращается к себе, к окружающему миру и обнаруживает, что бункер рушится. Теперь он смотрит на все другими глазами.

Каждый байт, каждый след, каждая строка кода, каждый класс и шаблон Системы теперь открыты для него. Каждое решение и ветвящееся следствие разыгрываются перед ним, когда он движется. Донован пытается что-то кричать, но он ничего не слышит. Джеймс идет к Доновану, а охранники обнаруживают, что оружие растворяется у них в руках.