Энн Кэрол Криспин - Трилогия о Хане Соло

Хатты не хотели повторения такого.

Зал Верховного совета был достаточно просторным, чтобы в нем с комфортом могло разместиться около пятидесяти хаттов. В данный момент присутствовало двадцать семь — представители всех главных кланов и каджидиков, а также «нейтральных» партий хаттского правительства, которые должны были наблюдать за конференцией и осуществлять функции администрации.

Родная планета хаттов управлялась Верховным советом — олигархией, в которую входило по одному представителю каждого из главных кланов. В реальности же преступные синдикаты — каджидики — обладали гораздо большей властью, чем Верховный совет.

Джабба и Джилиак позвали присутствовать еще двух членов своего клана.

От семьи Бесадии, кроме Арука, присутствовали его отпрыск Дурга и племянник Киббик. Джабба с удовольствием отметил, что за Киббиком по пятам следовал т’ланда-тиль. Бесадии все-таки прихватили с собой и Тероензу. Джилиак все правильно рассчитала.

Как только прибывшие хатты расселись вокруг платформы для выступлений, исполнительный секретарь Верховного совета, хатт по имени Мардок, призвал собрание к порядку. После официального заявления кланами своего присутствия и оглашения состава представителей Мардок снова взял слово:

— Товарищи по могуществу, братья по богатству, я собрал вас сегодня, чтобы обсудить некоторые очень серьезные обстоятельства на принадлежащей клану Бесадии планете Илизия. Я предоставляю слово повелителю Аруку.

Арук подплыл на санях поближе к платформе и помахал ручонками остальным хаттам.

— Коллеги! Два дня назад третья колония на Илизии была атакована хорошо вооруженными террористами. Киббик и наш смотритель, Тероенза, едва уцелели. Нападавшие нанесли большой урон и скрылись, забрав с собой приблизительно сотню ценных рабов.

По залу пронесся шепоток испуга. Джабба поймал взгляд Арука, нацеленный на него и Джилиак. «Оценивает реакцию».

Буквально мгновение Джабба раздумывал, а не решила ли Джилиак сыграть в сверхсекретность, не организовала ли нападение, ничего не сказав племяннику. Но нет, решил он, не могло такого быть. Его тетя была настолько занята своей недавней беременностью, что у нее практически не оставалось энергии на то, чтобы строить козни — особенно организовывать налеты. К тому же Джилиак обычно сторонилась прямых нападений, предпочитая работать более тонко.

— Братья-хатты, клан Бесадии требует, чтобы Джилиак как глава клана Десилиджик персонально подтвердила, что этот ужасный налет, эта кража ценной собственности Бесадии организованы не кланом Десилиджик! В противном случае это означает войну между нашими каджидиками!

В зале раздался шокированный вздох. Вызов Арука висел в воздухе, как дым кальянов, которые курили некоторые из хаттов. Джилиак медленно поднялась. Ее новая материнская стать делала ее почти величественной.

— Коллеги, хатты, — начала она, — Десилиджик не запятнан агрессией в данном случае. В качестве гарантии этого Десилиджик клянется, что, если будет обнаружена хоть малейшая связь между напавшими и Десилиджиком, клан Десилиджик передаст клану Бесадии сумму в один миллион кредитов.

На мгновение повисла тишина, потом Арук склонил голову в хаттском эквиваленте поклона.

— Прекрасно. Никто не сможет сказать, что Десилиджики отказываются подкрепить свою честность деньгами. Мы просим Верховный совет провести расследование и сообщить нам о результатах через месяц.

Мардок согласился, но ему пришлось уступить место Джилиак, которая дала знать, что ей есть что сказать в дополнение.

— Но хотелось бы мне иметь возможность сказать то же самое о Бесадии. Всего несколько месяцев назад мой племянник, — она указала на Джаббу, — пережил жестокое нападение наемников. Только то, что мы не можем с достоверностью сказать, кто нанял их, удерживает нас от обвинения наших соперников! В отличие от Бесадии, мы не обвиняем никого, пока у нас нет доказательств!

Зал вновь наполнился голосами. Арук вытянулся вверх, насколько смог, и слезящимися старческими глазами посмотрел вокруг:

— Бесадии не сделали ничего плохого!

— Вы отрицаете, что послали дрелльских пиратов убить моего племянника?

— Да! — прогремел Арук.

С обеих сторон посыпались оскорбления и угрозы, так что Мардоку пришлось объявить перерыв. Джабба наблюдал за разбившимися на маленькие группки сородичами, бурно обсуждающими произошедшее, и задавался вопросом, кто напал на Илизию. Если это не Десилиджик, то кто?

Неужто у Илизии появился новый соперник в торговле рабами?

Дурга вытянулся рядом со своим родителем на репульсорных санях. Он волновался за Арука. Конференция шла уже несколько часов, и Арук все время находился в центре обсуждения. Дурга-то знал, что его родитель недостаточно силен для такого стресса. Арук очень стар, ему почти тысяча лет от роду.

Юный слизень тщательно прислушивался к разговорам, зная, что родитель будет спрашивать его обо всех деталях конференции. Рядом с Дургой медленно помаргивал Киббик, очевидно борясь с сонливостью. Дурга презрительно глянул на своего кузена — тот был полным идиотом. Как он не понимает, что такие встречи, все эти ложные удары и контрудары, выпады и их парирование, уколы составляют суть хаттского общества? Как он не понимает, что власть и доход — как пища, вода и воздух для их народа.

Это было первое совещание за короткую жизнь Дурги, и он был рад, что родитель разрешил ему присутствовать. Дурга знал, что из-за родимого пятна некоторые члены каджиди ка будут сомневаться в его способности возглавить Бесадии, когда умрет Арук. А еще он знал, что у него есть все необходимые качества, чтобы возглавить Бесадии. Он умен, хитер, жесток и не гнушается плести интриги и строить козни — весьма уважаемые хаттами качества. Но ему следовало продемонстрировать эти качества членам клана Бесадии раньше, чем умрет Арук, иначе Дурге вряд ли удастся занять место своего родителя.

«Вот бы мне встать во главе Илизии вместо Киббика!» — подумал Дурга.

Он знал, что вчера его отец большую часть вечера ругал Киббика за то, что тот позволил Тероензе управлять Илизией. Арук также посоветовал т’ланда-тиль знать свое место, чтобы не лишиться поста верховного жреца. Тероенза, конечно, не стал перечить старому повелителю, но Дурге показалось, что в его глазах мелькнула злость. Так что Дурга порешил следить за Тероензой.

Киббик же попросту ныл, что жизнь на Илизии очень неприятна, что ему приходится много работать. Арук отпустил его со строгим предупреждением. Про себя Дурга подумал, что Аруку следовало бы снять его с поста. Между делом он подумал о том, не убить ли ему кузена...