Энн Кэрол Криспин - Трилогия о Хане Соло

— По нам стреляют! — возмутился Соло. — Чуи, брысь к пушке!

Сам он соскользнул в пилотское кресло, увидел два СИДа — разведчики, которые разворачивались для следующего захода. А еще он увидел мигающий красный огонек индикатора на пульте.

— Чуи! Перегрузка реактора! Нам врезали в ослабленный щит! Валим отсюда!

Вскочив на ноги, кореллианин добежал до орудийной башни, выдернул оттуда напарника и поволок в трюм. Чубакка упирался и спорил.

— Шевели лапами, дубина! Корабль Вот-вот взорвется!

В грузовом трюме опять возникла загвоздка. Вуки не хотел лезть в имперскую спасательную капсулу.

— У тебя что, с головой плохо, Чуи? «Брии» конец! Других шансов нет. А теперь немедленно сворачивайся клубком и не забудь про дыхательную маску.

Чубакка наконец-то оказался в капсуле. Хан напялил скафандр и разгерметизировал трюм.

БУМ! БУМ-БУМ!

«Вам делать больше нечего, да? — Кореллианин подсоединил к капсуле антигравитационный модуль и стал толкать ее к распахнутому настежь грузовому люку. — Мы же все равно обречены...» Постучав в иллюминатор капсулы, Хан жестами объяснил напарнику свой план. Чубакка в дыхательной маске понятливо кивнул.

Они действовали слаженно. Хан толкнул капсулу в проем, а Чуи, приоткрыв люк, втянул кореллианина внутрь. Упражнение заняло, наверное, секунд шесть — недостаточно, чтобы вуки с его крепкой толстой шкурой пострадал от декомпрессии. А потом люк был захлопнут и завинчен, а в капсулу накачан воздух.

«Брия» взорвалась, едва спасательная капсула покинула трюм. Ударная волна наподдала им так, что они закувыркались. Хан ждал, что СИДы теперь накинутся на беглецов, но, как он и надеялся, вспышка замаскировала их отлет. Импы ничего не заметили.

Внутри было тесно, очень тесно, Хан с трудом сумел снять с головы шлем, а потом они с Чубаккой просто сидели чуть ли не в обнимку и смотрели сначала друг на друга, затем — на догорающие обломки, которые некогда были их кораблем.

— Лэндо огорчится, — с несчастным видом произнес Хан.

«Брия» была норовиста, темпераментна и своенравна, но кореллианин привык к ней. Чубакка негромко ворчал на родном языке. Хан покосился на напарника и пожал плечами:

— Что делать будем? Ты знаешь не хуже меня, дружище. Система обитаемая, так что спасательная капсула автоматически совершит где-нибудь мягкую посадку, а там отыщем транспорт.

Вуки заскулил.

— А, ты спрашиваешь о корабле! — Хан вздохнул. — А вот это хороший вопрос, дружище...

«Мертв? — не веря своим ушам, подумал Тероенза, глядя на послание с Нал-Хатты. — Сработало. Не могу поверить, что Арук мертв!»

На какое-то мгновение он почувствовал легкий укор совести, но его тут же вытеснила радость. Теперь, когда Арук не стоит у него на пути, а деньги от Десилиджика текут рекой, ничто не помешает ему захватить полный контроль над всей операцией на Илизии. Дурга на Нал-Хатте, пытается управлять Бесадии. Киббик, как всем известно, идиот.

Тероенза мысленно представил свою коллекцию, а потом вообразил, какой она будет очень скоро. Он построит для нее отдельное здание!

И он привезет сюда свою любимую. Не будет больше одиноких дней и ночей. Они будут вместе плескаться в грязевых бассейнах, обладая богатством, о котором не смели и мечтать...

Тероензе потребовалось несколько минут, чтобы придать своему лицу достаточно скорбное выражение, после чего т’ланда-тиль отправился к Киббику, чтобы сообщить ему о смерти его дяди...

Мофф Сарн Шильд сидел в одиночестве в своем роскошном доме на Тете, гадая, что же пошло не так. Очевидно, атаковать Нал-Хатту было большой ошибкой. Гриланкс... Гриланкс провалил все, да еще и умер при подозрительных обстоятельствах.

Шильд был один в доме, если не считать дроидов. Все живые слуги исчезли неведомо куда. Брия... она тоже ушла, пропала несколько дней назад.

Даже не попрощалась.

Вчера Император призвал Шильда в Центр Империи, чтобы тот предстал перед комитетом по расследованию неудачной атаки на систему И’Тоуб. Сообщение Палпатина давало понять, что Император крайне недоволен.

Шильд сидел в одиночестве, пытаясь понять случившееся. Несколько дней назад он был одним из властелинов Галактики. Теперь же он даже не может вспомнить, почему сделал все так, как сделал. Как будто в него вселился кто-то посторонний.

Шильд уставился на богато украшенный стол. Перед ним лежал бластер, а рядом — пузырек с ядом. Шильд глубоко вздохнул. У него больше не осталось иллюзий. Поездка в Центр Империи только отсрочит неизбежное. Все лучше, чем испытать на себе гнев Палпатина. Но что применить: бластер или яд?

Какое-то время Шильд размышлял, но никак не мог прийти к решению. Наконец, отчаявшись, он мыслями вернулся в детство. Двигая пальцем от одного средства умереть (и спастись) к другому, он стал считать: «Вонга, винга, синги ве... что же, что же выбрать мне?»

Шесть месяцев спустя Хан размышлял о том, что довольно странно после стольких лет вновь очутиться на Кореллии. Улицы были знакомы и незнакомы одновременно, они успокаивали и грозили. На родной планете с Ханом приключилось много дурного, чересчур много... Но может быть — просто может быть, — его удача переменится. Шагая по улице, Хан машинально похлопывал себя по карману, в котором лежала небольшая драконья жемчужина и миниатюрная золотая статуэтка с рубиновыми глазами. Паладор, вымерший кореллианский зверь. Много лет назад Хан спрятал в тайнике эту статуэтку, украденную из сокровищницы Тероензы.

Теперь он планировал продать ее вместе с жемчужиной. Хан уже прикинул их общую стоимость — примерно десять тысяч кредитов. А через десять стандартных дней на Беспине начнется большая игра...

Обнаружив лавку Галидона Оканора на прежнем месте, Соло вздохнул с облегчением. Оканор не скупился, хотя и любил поторговаться, как, впрочем, любой скупщик краденого. «Десять тысяч кредитов, — рассуждал кореллианин. — Вот уж не ожидал, что окажусь в столь бедственном положении, чтобы рисковать такой суммой на кону... особенно если учесть, что играть придется против Лэндо, а ему палец в рот не клади».

Но ему необходим собственный корабль. А другого способа разжиться деньгами на покупку Хан не придумал.

Соло остановился на пороге лавки и перевел дух. Все или ничего...

И, сжав в потном кулаке мечты и надежды, кореллианин толкнул дверь...

Сидя в пилотском кресле, Хан Соло склонился над приборной панелью «Проказницы».

— Входим в атмосферу, капитан, — объявил он.

Бледный диск большого солнца окрасился красноватым свечением, окружавшим планету, и скрылся за ее телом. В поле зрения возникла темная ночная сторона Беспина, закрыв звезды. Хан проверил датчики.