Энн Кэрол Криспин - Трилогия о Хане Соло

«Это будет несложно...» Большими жвалами Ваглла выхватила сосуд, привязанный к ее спине, и выдернула щупальцами затычку. Джабба сам проверял вещество. Стоит уронить на нижнюю губу сакредота лишь каплю яда средж-птан, и он умрет мгновенно, тихо и легко. Втянув несколько задних ног, Ваглла подобралась ко рту жреца.

— Все есть Единый, — распевал Потарза.

— Все есть Единый.

Аякс Фва, вифид-убийца и охотник за головами, поджидал в коридоре, ведущем к подземным грязевым бассейнам седьмой колонии. Несколько утомительных недель он провел паломником, сливаясь с толпой, в то время как все его инстинкты кричали прекратить это безумие, прикончить этих мерзких муфрид — и поминай как звали. Но хатт назначил сроком сегодняшний день, а Фва желал получить все, что ему причиталось.

Из темноты внизу доносились голоса т’ланда-тиль, и Фва расслышал их характерную шаркающую походку. Убийца проверил два миниатюрных бластера, которые тайно пронес в здание. Заряд был полон.

Ему пришло в голову, что кредиты, которые скоро ему достанутся, были не столько платой за заказ, сколько подарком. Безопасность в седьмой колонии оставляла желать лучшего.

Фва уже видел, как они идут, и вжался в углубление неровной стены. Как он и предвидел, это оказались его мишени — мужчины-сакредоты. Его чувствительные ноздри чуяли их запах.

Они подходили все ближе и ближе...

Фва выпрыгнул с яростным криком, вскидывая бластеры. «Целься в глаза!» — велел он себе, паля в первую жертву.

— В служении Всем да возрадуется каждый Единый.

— Да возрадуется каждый Единый...

Туга СалПиво, кореллианский космический бродяга и мастер на все руки, задержался на миг на краю илизианских джунглей и оглянулся. В самых первых лучах рассвета восьмая колония виднелась лишь серым пятном. До восхода оставался еще час. СалПиво осклабился и вытер пот с лица, уловив запах кислотного порошка вомм на собственной руке. Ему не терпелось увидеть взрыв...

Было очень тихо. Не слышно было даже шорохов джунглей. Ветер молчал.

СалПиво ждал, убеждая себя не моргать. Когда из спального зала т’ланда-тиль выплеснулось ослепительное оранжевое пламя, звук достиг его не сразу, и кореллианин успел подумать: «Словно во сне...»

А затем на него обрушились шум и грохот, какофония криков и стонов, едва не сбившие его с ног. «Неплохо сработано, — похвалил он сам себя. — Я вернусь на Пойтту раньше, чем стихнет огонь...»

— Мы приносим жертву Всем. Мы служим Единому.

— Мы служим Единому...

Родианец Сникуукс задумчиво принюхался, задвигав зеленоватым рыльцем. Послеполуденное солнце скользнуло в широкий двор и, казалось, растеклось в горячем душном воздухе. С бесконечной осторожностью он протянул последнюю нить монофиламентного волокна через вход в здание фабрики. Его дела в девятой колонии еще не закончились, но главное здание и спальные сектора уже были подготовлены к началу операции. Здесь находилось около трехсот паломников, и большинство из них трудились в строительной бригаде. Сникуукс проник сюда с последней партией, и его опыт укладчика пермакрита как нельзя пригодился.

«А вот и они!»

Родианец отступил от невидимого провода, потом поднырнул под него, тщательно избегая соприкосновения со смертельной нитью. Оказавшись в коридоре, он выбрался на балкон первого этажа, выходящий во двор. Шесть т’ланда-тиль, трое мужчин и три женщины, возвращались с прогулки, направляясь в обеденный зал. Их окружал эскорт охранников-гаморреанцев, и лезвия их топоров поблескивали на солнце. Сникуукс вытащил из узкого кармана дистанционный пульт звукового проектора, взвесив его в руке и ощутив гладкость его контуров.

«Мне даже не нужно к ним приближаться, — в возбуждении подумал он. — Как же мне нравится это задание. Даже не нужно рисковать...»

Его уши навострились, он повернул регулятор в максимальную позицию и сдвинул рычажок.

С другой стороны двора начал наползать жуткий, пробирающий до дрожи вой: звук настолько высокий, что Сникуукс содрогнулся. Это была древняя запись рева дикого хищника тоты — охотника на т’ланда-тиль на их давно утерянной планете Варл.

Т’ланда-тиль замерли на миг и завращали глазами во всех направлениях, силясь обнаружить источник вопля. Главный сакредот, по имени Таррз, поднялся на задних конечностях и развернулся, взывая к остальным, но безуспешно. Огромные создания бездумно заметались во всех направлениях, топча гаморреанцев. Наконец они рванулись к выходу со двора — туда, где Скинуукс заготовил ловушку. Не выдержав, запаниковал и Таррз и тоже кинулся к ближайшим воротам.

Родианец, жадный до чужой крови, удовлетворенно причмокнул вытянутыми губами, когда жрецов разрезало на части, — мононить управилась с этим легче любого клинка. Таррз уже наполовину прошел в ворота, когда верхняя часть его туловища отвалилась назад, обнажая темные внутренности и расплескивая потоки крови. Когда он упал, все уже были мертвы. Вокруг рассеченных трупов медленно растекались большие лужи винно-красной крови, и только несколько ошалевших гаморреанцев суетились, пытаясь понять, что произошло.

«Может быть, за это я получу повышение, — сказал себе Сникуукс. — С Джаббой, кажется, можно поладить... Нужно только держаться к нему поближе...»

— Приготовьтесь к благословенному Возрадованию! — Потарза шагнул вперед и краем глаза засек, как жрецы по обеим его сторонам сделали то же самое.

Паломники разбили строй, наваливаясь вперед. Они падали друг на друга и в предвкушении испускали тихие стоны. Потарза начал раздувать шейный мешок, оглядывая замершие в ожидании лица, и тут что-то привлекло его внимание. Сквозь толпу протискивался паломник гуманоидного вида, и в этом не было ничего противоестественного. Однако вместо обычной шапочки голова его была покрыта темным капюшоном.

Потарза смотрел на него как зачарованный. Капюшон был пуст. Незнакомец уже подошел довольно близко. Внезапно капюшон откинулся назад, и безглавое существо извлекло оружие из складок плаща. Т’ланда-тиль овладел бесконтрольный ужас; он сделал несколько шагов назад и наткнулся на одного из своих собратьев. Плащ незнакомца спал на землю, и сакредот уставился прямо в дуло бластера, который, казалось, парил в воздухе. Сознание жреца словно подернулось дымкой, но одна мысль пришла с кристальной ясностью: «Аар’аа. Это всего лишь аар’аа...»

Из воздуха хлынул ослепительный свет...

В первой колонии, старейшем и крупнейшем из предприятий Илизии, близилась середина дня. Тероенза развалился в хлюпающей грязи, как выброшенный на берег китодон, прикрыв глаза и почти не шевелясь. События прошедшего дня его совершенно не воодушевляли.