Энн Кэрол Криспин - Трилогия о Хане Соло

Капитан в безумном темпе колдовал над управлением, лавируя в астероидном ноле. В полном ужасе от действий напарника Чуи рассерженно зарычал.

— Заткнись, мохнатый! — рявкнул на него Хан. — Мне нужно сосредоточиться!

Вопли Чуи перешли в стоны... или уже молитвы? Хан был слишком занят, чтобы прислушиваться.

Они приближались к краю Бездны, направляясь прямо в Утробу.

— Чуи, мне придется побрить «Соколу» днище и надеяться, что эти имперцы не захотят иметь дело с черными дырами, — напряженно процедил Хан. — Эти жестянки не сдаются!

Чубакка отчаянно взвыл.

— Мне ничего не остается! «Сокола» им не получить!

Два имперца следовали за контрабандистом словно приклеенные. Руки пилотов «Сокола» лихорадочно метались над приборной панелью, отлаживая курс, скорость, мощность щитов...

В отчаянии Хан подвел свой грузовоз к черной дыре ближе, чем когда-либо отважится любое разумное существо. Только бешеная скорость корабля могла их снасти.

«Сокол Тысячелетия» проскочил так близко к черным дырам Утробы, что только его ужасающая быстрота не позволила им засосать корабль внутрь. Аккреционные диски дыр расширялись и сужались, словно зрачки, следящие за стремительным полетом грузовика, облетающего опасные гравиколодцы. Имперские корабли преследовали его на предельной скорости.

Хан заложил немыслимый вираж, выводя посудину к внешним пределам Утробы. Приборы утверждали, что меньший из двух преследователей не смог повторить маневр: с короткой, едва заметной вспышкой корабль исчез в глубинах черной дыры.

— Вот вам! — яростно выпалил контрабандист. — Вы меня не возьмете! Ни сегодня, ни потом!

Последний имперский корабль уже отставал... и «Сокол» был практически за границами Утробы.

— Так-то, Чуи! У нас получилось!

Вуки торжествующе взревел.

Хан промчался мимо Кесселя, и внезапно источников притяжения не стало. Пилот склонился над навикомпьютером и спустя секунду крикнул:

— Курс проложен! Чуи, запускай!

Еще миг — и они снова исчезли в гиперпространстве. Капитан откинулся на спинку кресла.

— Насилу живыми выбрались, — хрипло пробормотал он.

Чубакка согласился.

И только тут Хан заметил невероятное.

— Эй, Чуи. Глянь! — Он ткнул пальцем в панель. — Мы поставили рекорд!

Чуи грустно проворчал, что их рекорд стоил ему больших нервов. Хан прищурился.

— Слушай, забавно как, — сообщил он. — Приборы показывают, что мы сократили не только время, но и расстояние. Меньше двенадцати парсеков!

Чуи скептически рыкнул и постучал по счетчику мохнатыми костяшками, заявив, что скорее уж прибор замкнуло от безумной манеры пилотирования.

Хан начал возражать, но замолк, когда Чубакка не выдержал и рявкнул на него.

— Хорошо, хорошо, я слишком устал, чтобы спорить, — сказал он, поднимая руки.

«Но я действительно сократил Дугу, пройдя ее меньше чем за двенадцать парсеков», — упрямо подумал он.

Однако сейчас перед ним стояли более серьезные вопросы, нежели рекорды скорости и расстояния. Как он теперь оправдается перед Джаббой?

На Хана смотрело мутное изображение дворецкого Джаббы Хатта — иссеченного шрамами кореллианина Бидло Кверва. За Квервом виднелись песочного цвета стены татуинской резиденции хатта.

— Слушай, Кверв, — выпалил Хан, — дай мне поболтать с твоим боссом.

У бандита-кореллианина были угольно-черные волосы с белой прядью и подвижные зеленые глаза. Он состроил гнусную улыбочку:

— Надо же, сам Соло! А Джабба как раз тебя ждал. Где тебя носило, Соло?

— Где надо, там и носило, — отрезал Хан. Он не любил подобных игр. — Возникли неприятности с имперцами.

— Как нехорошо, — процокал Кверв. — Посмотрим, смогу ли я уболтать Джаббу побеседовать с тобой. Когда я видел его в последний раз, он был весьма не в духе из-за твоей задержки. У него кое-какие виды на этот спайс.

Хан наградил изображение собеседника каменным взором.

— Давай пропускай меня, Кверв, и хватит твоих шуток.

— Ха-ха, а кто сказал, что я шучу, Соло?

Голоизображение дворецкого потонуло в помехах, и Хан на секунду решил, что тот отключился. Он протянул руку, чтобы отсоединиться самому, но помехи внезапно исчезли, а на их месте возникло обрюзгшее тело хатта.

— Джабба! — со страхом и облегчением выдохнул Хан. — Послушай... у меня тут неувязочка.

Джабба выглядел недовольным. Он курил кальян с каким- то коричневым веществом, и его зрачки были расширены от наркотика.

Вот угораздило, подумал Хан, явиться к толстобрюхому, когда тот под спайсом...

— Здравствуй, Джабба, — с расстановкой произнес он. — Это я, Хан.

Джабба несколько раз моргнул, и ему наконец-то удалось сфокусировать зрение.

— Хан! — пророкотал глава Десилиджиков. — Где ты пропадал? Я ждал тебя на прошлой неделе!

— Собственно, об этом я и хотел поговорить, Джабба. Слушай... это не моя вина...

Джабба непонимающе моргнул.

— Хан, мальчик мой... о чем ты говоришь? Где мой груз глиттерстима?

Кореллианин сглотнул.

— Ах да, груз... Джабба, знаешь... они, похоже, устроили западню! Имперцы подкараулили меня и...

— Мой спайс у таможенников? — проревел Джабба так громко и внезапно, что Хан непроизвольно отшатнулся. — Как ты мог, Соло?

— Нет! Нет-нет, Джабба! — крикнул Хан. — Он им не достался! Честное слово, у них ничего на тебя нет, ничего! Но... чтобы таможенникам ничего не досталось, мне пришлось сбросить груз. Я записал координаты, но сразу они от меня не отвязались. А когда я вернулся за спайсом... он пропал, Джабба.

— Мой спайс пропал, — печально возвестил Джабба зловеще тихим голосом.

— Да, но... Послушай, Джабба, не волнуйся. Я заглажу вину, обещаю. Мы с Чуи все отработаем, мы выплатим тебе его стоимость, не волнуйся. Ты же знаешь, мы все сделаем. Сказать по правде, Джабба, у меня такое чувство, что все это кто- то подстроил, понимаешь? Кто еще, кроме тебя и Морута Дула, знает, что я был на Кесселе?

Джабба оставил вопрос без внимания. Часто моргая, он несколько раз затянулся из кальяна. Потом протянул руку, выхватил червяка из наполненной жидкостью сферы и отправил извивающееся существо в рот.

— Хан... Хан, мой мальчик, ты знаешь, я люблю тебя, как сына, — проговорил он медленно и недобро. — Но бизнес есть бизнес, и ты нарушил мое главное правило. Я не могу сделать для тебя исключение только потому, что хорошо к тебе отношусь. Этот груз обошелся мне в двенадцать тысяч четыреста кредитов. Верни мне спайс или деньги до истечения десяти дней — или последствий тебе не миновать.

Хан облизнул губы.

— Десять дней... но, Джабба...

Соединение резко прервалось, и Хан изможденно упал в пилотское кресло.

«Ну и что мне делать?»