Энн Кэрол Криспин - Трилогия о Хане Соло

И прежде чем сообразила, что делает, Брия обнаружила, что в балахоне и шапке со всех ног бежит по Тропе бессмертия к Алтарю обещаний.

Два дня спустя перенервничавший Хан Соло и невозмутимый Джейлус Небл ожидали у дверей в приемный зал Зимнего дворца, которым владел хатт Джилиак. У ног кореллианина стоял небольшой голографический проектор (эта штука должна была воспроизвести видеообращение), Небл придерживал на антигравитационной платформе искусно выделанный сундучок. В нем лежал подарок, который хатт Заввал послал своему деловому партнеру, а порой конкуренту, Джилиаку.

— Интересно, сколько нам еще ждать? — нервно пробормотал Хан, переминаясь с ноги на ногу. — Уже почти час маринуют!

— Ничего удивительного, мы же встречаемся с главой клана, — бесстрастно сказал Джейлус Небл. — Как-то раз я ждал два дня, чтобы просто попасть в приемную. И не забудь, нам нужно получить ответ. Однажды я ждал целую неделю.

Не трави душу! — буркнул Хан. — Не желаю слышать, что что-то пойдет не так. Я даже не уверен, что мы выйдем отсюда живыми. Хатты известны своей вспыльчивостью, знаешь ли.

— Я уже говорил тебе, мы в полной безопасности, — отозвался салластанин.

— Прости за грубость, но почему ты так спокоен, а?

— Давным-давно, в первые дни освоения этой планеты, хатты потеряли столько посланников и гонцов, что прекратились любые отношения между кланами и все потеряли из-за этого прибыль, — объяснил Небл. — Поэтому кланы дали общую клятву, что гонец одного хатта к другому неприкосновенен. Пока мы доставляем послание Заввала и везем ему ответ, пас нельзя тронуть ни пальцем, ни когтем, ни плавником. Вообще ничем и никак.

— Знаешь, как я надеюсь на твою правоту? — Хан посмотрел на большой сундук. — А я-то думал, Заввал в бешенство приходит от одного лишь упоминания о Джилиаке. Так чего же он подарки шлет?

Традиция, — охотно пояснил Джейлус Небл. — Чтобы привлечь внимание хатта, предложи ему дорогой подарок, да. Или начни ему угрожать. Порой хатты делают и то и другое одновременно.

Хан скривился:

— Жуть. А что в ящике, имеешь представление? Сундук немаленький, сюда влезет что угодно. Даже тело, если сложить его пополам. Я бы, честное слово, чувствовал себя лучше, если бы знал, что туда запихали.

— Сундук запечатан, — указал салластанин. — Если попытаешься открыть, его великолепие Джилиак сразу же все поймет. А нам не нужны неприятности.

— Да знаю я... — Хан опять сморщился и, чтобы уберечь себя от переживаний, решил больше не смотреть на ящик.

Приемная была отделана светлым камнем. Через световые люки в высоком потолке солнечные лучи падали на гобелены, украшающие стены. По слухам, ковры выткали недруги Джилиака, которые томились, ожидая милости или казни, в темницах дворца. На одном была изображена родная планета хаттов, опустошенный и покинутый Варл, перед ее гибелью. На втором — катастрофа, положившая ей конец. На третьем — поселения хаттов на Нал-Хатте в системе И’Тоуб. Хан вспомнил, что на родном языке слизней «Нал-Хатта» означает «сверкающая драгоценность».

Еще один гобелен представлял собой портрет хозяина дома в полный рост, возлежащего в красивой позе на роскошном помосте.

Собственно Нал-Хатты кореллианин так и не увидел, так как по прилете их с Неблом тут же погрузили в лендспидер с автопилотом и увезли на юг, в удаленный Зимний дворец Джилиака, выстроенный на маленьком острове вблизи экватора. Джейлус Небл флегматично проинформировал спутника, что Хану повезло: по сравнению со зловонной и сырой планетой островок этот — настоящий сад.

Хану же остров напомнил Илизию. Жара, влажность и много деревьев, задыхающихся в тесных объятиях лиан.

Кореллианин еще озирался по сторонам, когда сообразил, что дворецкий Джилиака, родианец Дорзо, делает приглашающие жесты.

— Его высокопоставленное великолепие Джилиак, глава клана и защитник справедливости, примет вас.

Хан торопливо подобрал голографический проектор и вместе с Неблом прошел в зал.

Тот был огромен. Под ногами пружинил толстый дорогой ковер, в центре возвышался знакомый помост, вокруг которого расположилась толпа подхалимов всех рас. Красиво одетые танцовщицы и танцовщики расступились перед гонцами; разговоры заглушал оркестр. Широкий стол ломился от разнообразной еды. У кореллианина ноздри затрепетали от дразнящих запахов, Хан вдруг вспомнил, что забыл пообедать.

Джилиак развалился на своем возвышении и курил нечто, чего Хан не определил, но попробовать не согласился бы ни за какие сокровища. Он случайно вдохнул дым, и перед глазами все поплыло.

Джейлус Небл подтолкнул своего спутника, и Хан осторожно шагнул вперед.

— Всемогущий Джилиак, — произнес кореллианин на родном языке хатта, торопливо вспоминая речь, которую он несколько раз отрепетировал вместе с Заввалом, — мы явились с Илизии от нашего хозяина хатта Заввала с посланием и подарком для тебя. Для начала — подарок...

Соло поманил Небла, и салластанин, как договаривались, тоже вышел вперед.

Джилиак смерил гонцов пренебрежительным взглядом, затем приказал:

— Открой. Хочу видеть, что Заввал счел для меня ценным.

Говорил хатт тоже на родном языке.

— Слушаюсь, ваше великолепие, — чирикнул салластанин, уже снимая печати и вскрывая замки.

Хан с интересом наблюдал, как Небл поднимает крышку ларца и вынимает две хрустальные сферы на металлических ножках, устанавливает одну на другую, а всю композицию — на устойчивую гнутую подставку из бронзы. Металлические части конструкции украшала драгоценная чеканка, а к нижней сфере был подсоединен источник питания. Сбитый с толку, Хан с интересом разглядывал вещицу, он и понятия не имел, что это за устройство.

А вот Джилиак, несомненно, имел.

— Комбинация кальяна и закускариума! — воскликнул хатт. — И такая, что почти достойна нашего величия. Давно мечтал о подобном! Как он узнал?

Тут Джилиак вспомнил о присутствии гонцов и продолжил более официальным тоном:

— Посланники, дар Заввала меня порадовал. Будем надеяться, что и письмо не разочарует. Включи проектор, человек.

Хан не забыл низко поклониться, когда ставил проектор на низкий столик. Перед лежанкой хозяина дворца появилось изображение Заввала.

— Мой дорогой Джилиак, — произнес голографический хатт, протягивая слабую лапку к сородичу, как будто мог его видеть. — За последний год с перевозками товара с Илизии творится нечто неприятное и печальное. Исчезают корабли, один был атакован. Мой долг, как одного из глав нашего каджидика, — расследовать эти презренные и досадные помехи.

С морды Джилиака сползло довольное выражение. Хан опасливо глянул на салластанина, тот хранил спокойствие. «Надеюсь, приятель, ты не заблуждался, когда утверждал, что мы в безопасности!»