Урсула Ле Гуин - Левая рука Тьмы

«Один человек — весть, два — уже вторжение». Эти слова служат лейтмотивом главного романа в творчестве выдающейся американской писательницы Урсулы ле Гуин — «Левая рука тьмы». Именно это произведение стало для нее переломным, определив направления будущего роста.

Со времен войны с Сингами и распада Лиги Всех Миров в хайнской вселенной прошли тысячелетия. Лигу сменила Экумена — союз не политический, а торговый, творческий и культурный. И вот Посланник Экумены, землянин Джен-ли Аи прибывает на планету Гетен, находящуюся на самом краю сферы влияния древнего Хайна, планету, само название которой на языке аборигенов означает не «Земля», а «Зима». Задача Дженли Аи — не завязать дипломатические отношения, а установить контакт, понять гетениан. А сделать это очень и очень нелегко...

Книга, подобная «Левой руке тьмы», вряд ли могла появиться в конце пуританских пятидесятых. Основное отличие гетениан, вместе со всеми народами созданной ле Гуин вселенной, происходящих, как мы помним, от генетически измененных колонистов с Хайна, от землян заключается в природе их сексуальности. Большую часть времени жители Гетена вовсе не имеют пола, становясь мужчинами или женщинами лишь на несколько дней в месяц, в периоды кеммера. И это оказывает на все стороны их жизни влияние не меньшее, чем суровая природа планеты Зима, скованной вечными льдами.

Гетениане никогда не вели войн. У них есть государства, но нет (вернее, не было — технологическая эпоха приносит свои плоды) наций. Там, где культура Земли строится на противопоставлениях — хорошо-плохо, прошлое-будущее, свои-чужие, — гетениане воспринимают их как части одного целого. И, как следствие, гетенианской культуре чуждо понятие прогресса и истории. Каждый новый год становится точкой отсчета — Годом Первым. Цивилизация на Гетене развивается медленно, как ползет ледник. Там, где землянин спросит «А почему бы нет?», гетенианин задаст другой вопрос — «А зачем?».

Но даже эта на первый взгляд статичная культура не лишена своих конфликтов. И в один из таких конфликтов между традиционалистским (слово «патриархальный» лишено смысла на Гетене, где отец одного ребенка может стать матерью другого) Кархайдом и отрезанным от собственных корней Оргорейном оказываются вовлечены Посланник Экумены Дженли Аи и его покровитель Терем Харт рем ир Эстравен...

Хейнский архив. Копия отчета № 01-01101-934-2-Гетен.Стабилю планеты Оллюль от Дженли Аи, первого Мобиля на планете Гетен/Зима, Хейнский цикл 93, экуменический год 1490-97. Средство связи: ансибль.

Мой отчет будет носить повествовательный характер, форму легенды, ибо еще в детстве, на родной планете, я постиг, что суть всякого воображения — правда. Любой, самый достоверный факт может быть воспринят как с восторгом, так и с недоверием — в зависимости от того, как его преподнести: факты в этом смысле подобны жемчужинам, что встречаются в земных морях, — на одних женщинах они оживают и блестят ярче, на других тускнеют и умирают. Только факты, пожалуй, не столь материальны и совершенны с точки зрения формы. Однако и те и другие весьма восприимчивы к внешним воздействиям.

Я не единственный участник этой истории и не единственный ее автор. Честно говоря, я вообще не знаю, кто тут главный герой и кто рассказчик. Судите сами. Только все это — единое целое, даже когда факты порой начинают противоречить друг другу, а повествование распадается на различные версии. Вы вольны выбрать ту, которая вам больше по вкусу, но знайте: все изложенное здесь — чистая правда, и все толкования, в сущности, сводятся к одному и тому же.

История эта началась в государстве Кархайд планеты Зима на 44-й день экуменического года. По здешнему календарю приведенная дата расшифровывается следующим образом: Одархад Тува , или 22-й день третьего месяца весны Года Первого. Текущий год здесь — это всегда Год Первый. Лишь датировка предшествующих и последующих лет позволяет выделить каждый новый год из всех прочих: отсчет как бы ведется от некоего перманентного «сейчас».

Итак, в Эренранге, столице государства Кархайд, наступала весна, а мне грозила смертельная опасность, о которой я и не подозревал.

Я был в числе участников парада. Шел сразу за оркестром королевских госсиворов и непосредственно перед королем. Лил дождь.

Набухшие влагой тучи над темными башнями; потоки воды, низвергающиеся с небес в глубокие щели улиц; темный, исхлестанный непогодой каменный город — и сквозь него медленно тянется тонкая золотая нить праздничного шествия. Первыми идут зажиточные люди — купцы, ремесленники, — подлинные хозяева города Эренранга. Ряд за рядом, в ярких красивых одеждах проходят они сквозь завесу дождя, с изяществом рыб, скользящих в глубинах морских. У них умные, спокойные лица. Идут не в ногу — это ведь не военный парад; в здешних парадах нет даже намека на солдафонство.

Далее следуют князья, мэры городов и родовитые представители — по одному, по пять, по сорок пять, а то и по четыре сотни — от каждого домена или княжества. Пестрая людская река струится под звуки горнов, костяных свистулек и старинных деревянных рожков; с их резкими звуками смешиваются нудноватые, но чистые переливы электрофлейт. Флаги различных княжеств сплетаются на ветру в гигантские разноцветные косы, которые цепляются за желтые ограничительные флажки. У каждой группы представителей своя мелодия, все это воспринимается как какофония, чудовищное эхо которой гремит в глубоких провалах улиц.

Идут жонглеры с блестящими золотыми шарами; с особой подкруткой подбрасывают они шары — снопы золотистых искр взлетают над толпой, — снова ловят и снова бросают вверх. Золотые шары будто вобрали в себя дневной свет; кажется, что они стеклянные и сквозь них просвечивает солнце.

За жонглерами следуют человек сорок в желтом, которые играют на госсиворах. Госсивор — а на нем полагается играть только в присутствии короля — издает довольно странные печальные звуки, напоминающие мычание. Когда все сорок человек играют одновременно, от этого рева можно сойти с ума. По-моему, от него даже могут обрушиться башни Эренранга. В ответ на столь чудовищную музыку тучи, влекомые ветром, яростно плюются в музыкантов холодным дождем. Если эта музыка считается королевской, то неудивительно, почему все короли Кархайда сумасшедшие.

За госсиворами выступает свита короля, его гвардия, придворные, столичная знать, приближенные его величества, представители различных сословий, сенаторы, советники, послы, князья; все идут как попало, рядность не соблюдается вовсе, зато важности хоть отбавляй.