Вероника Архонтова - Чардаш заводных игрушек (СИ)

Толпа народу — плевать, кого ты знаешь, кого нет, ведь все друг другу братья после третьего вдоха или первой затяжки и до утра, когда все разлетятся прочь, не тратя мегабайты памяти на фиксирование того, кто, кого, где и как. К тому же не все здесь люди, и не все на людей-то похожи, спектр возможностей современного пластдизайна налицо. Постепенно меняющие цвет и форму волосы, глаза, кожа, одежда с динамическим фасоном, становящаяся полупрозрачной или вовсе исчезающая, — безумный калейдоскоп бессмысленных изменений, который сначала шокирует, потом завораживает, а после становится таким же скучным, как все остальное, продолжаясь просто по инерции. Грохот музыки — разной из нескольких мест сразу, табачный дым, звон бутылок, свист эмгана, из которого кто-то расстреливал андромейд, едва заметный аромат рассыпанной кем-то химии, от которой все виделось и слышалось острее-и-мягче одновременно, не вызывая диссонанса. Люди, хаотично перемещающиеся взад-вперед, прижимающиеся друг к другу, избегающие друг друга, исследующие трещинки тел или закоулки разумов друг друга...

Как всегда.

Несколько лет назад Кармайкл был бы рад оказаться в таком месте. По сути, вся его жизнь представляла собой лишь сочетание подобных мест. И подобных ощущений. И таких людей. Сейчас же... сейчас же ему было абсолютно наплевать. Магия ушла вместе с алкоголем, наркотиками, сексом и проведенным в Аркхэме временем. Наверное, кто-то мог бы сказать, что его жизнь стала скучной. Может и так, кто знает.

Джани, в свою очередь, вошел в это явно привычное ему общество, как кинжал в хорошо подогнанные ножны. Как и в галерее, он умудрялся, скользя по волнам психотропной радости и электронного веселья, вести с полдюжины ничего не значащих разговоров, пересекая темные коридоры бывшего дурдома.

— Дэн, ты почему такой угрюмый? Серьезно, ты вообще как-нибудь развлекаешься, если не считать еды? Нет, я понял что... Эй, Элиза, новые глаза? Стильно!

Поэт выдернул из калейдоскопа девушку, чье фарфоровое личико уродовали фасеты на пол-лица, и слился с ней в поцелуе.

— Привет, Алкивиад.

— Я еще вернусь к этой теме. Саморазрушением ты уже пресыщен, но это не повод отказываться от неких, скажем, созидательных радостей. Привет, Артур!

— Артур сношает Шаб-Ниггурат.

— Передавай ему мои искреннейшие пожелания удачек в этом деле! А Марицу видел кто-нибудь? — Джани потащил Дэна в том направлении, куда указала блеснувшая фиолетовым рука. — Может, хоть джигу спляшем?

— Наверняка где-то что-то говорилось про шумные места... — задумчиво произнес Дэн. — А тут ничего так. Если бы я пил и все такое. — Он покивал своим мыслям. — И как тебе тут, нравится? — задал он вопрос Джани, вместо того чтобы ответить.

«Жизнь без шума — великое утешение для того, кто живет без славы. Долан. Мне фильтровать, шеф?»

Подключение кибермозга к слуховым нервам позволяло регулировать восприятие окружающего уровня шума, фильтруя звуки определенной тональности или же давая возможность и вовсе отрешиться от всего происходящего, — чем, например, пользовалась сейчас парочка, самозабвенно плывшая в медленном танце под музыку, звучавшую только в их головах.

Просочившись между ними, Джани перешагнул через лежащее на полу бесчувственное тело и затащил Дэниэла в одну из пустых комнат, некогда бывшую палатой.

— Нравится или не нравится — это чрезмерно философский или, возможно, даже теологический вопрос, Дэнни. Ведь что есть удовольствие, как не самообман, вызванный бессознательным отторжением бессмысленности твоего локального бытийствования?

— От этого слово «нравится» не перестает иметь некое значение, — возразил Кармайкл. — И что дальше? — Он обвел взглядом комнату.

— Ну, если ты хочешь спросить, практикую ли я бессознательное отторжение, то ответ, безусловно... Марица! — Джани прервал поток умствований ради того, чтобы начать неистово махать обеими руками.

— Алкивиад. — Женщина, сидевшая на обшарпанном диванчике в углу, отсалютовала ему бокалом с разноцветным и откровенно радиоактивным на вид коктейлем. Похоже, она была стабилизирована хирургией в возрасте примерно трех десятков лет. Асимметричный покрой ее платья полностью закрывал одну руку.

— Дэн, надуваюсь от гордости... — Джани повернулся, разведя руки в стороны и состроив торжественную гримасу, — из-за возможности отрекомендовать тебе единственную-и-неповторимую, самую яркую звезду на затухающем небосклоне современной венгерской культуры, прекрасную Марицу. В свою очередь, — он выполнил пируэт, развернувшись вполоборота, — Дэниэл Кармайкл, наш гость из Туманного Альбиона, уже стал твоим горячим поклонником, вчера буквально пораженный Снами Хайдеггера! Серьезно, очень сильное впечатление на него произвели.

— Шок зрителя — лучшая награда для нас. — Бледная женщина, похожая на вампира клана Тореадор, улыбнулась тонкими губами. — Ведь что есть искусство, как не бесплодные попытки вывести ко всему привычное человечество из состояния культурной стагнации?

— Просто возможность делать всякие штуки ради делания всяких штук? — предположил Дэн. — Много наслышан, — продолжил он, обращаясь к Марице. — Надеялся увидеться с вами вчера, но... да, некоторый культурный шок не дал мне подобной возможности.

— Ты довольно точно описал процесс человеческой жизнедеятельности в принципе, — хихикнул Джани, приземлившись рядом с Марицей на подлокотник дивана.

— Доброго вам вечера, Дэниэл. — Марица кивнула. — Теперь, когда вы мне достаточно польстили... — Она выжидательно посмотрела на него.

— Он не пьет.

— Мог бы оставить плохие новости на потом, — ухмыльнулся Дэниэл, доставая заблаговременно припрятанное в карман нечто, содержащее больше холестерина, чем цистерна прогорклого жира.

— Мы будем говорить о культуре или экономике? — полюбопытствовала художница. — Или о религии, может быть? Неужели вы прибыли сюда в попытке обратить наши заблудшие души к Комплементации?

— Мою он трогать не пытался. Разве что Дэн делает это невероятно тонко...

— Я не особенно гожусь в проповедники, — сокрушенно признался Кармайкл. — Однако, если вам уже совсем все надоест и будут деньги... то это может стать неплохим выходом, да. Но нет, я пришел поговорить скорее о культуре.

— Чудесно. — Марица потянулась, откинувшись на спинку дивана. — Хотя вы не похожи на человека, которому будет приятно обсуждать принципы не-существования современного искусства. Да и...

— Ян на Марс улетает! — Тихий голос Марицы заглушил вопль, исторгнутый существом неопределяемого без тщательного изучения пола. Оно остановилось в дверном проеме, восторженно глядя на Джани.

— Когда это он удумал? — рассмеялся Джани.