Алеха - Выбор пути [СИ]

— Эй, а почему я? — возмущение Пилы было лишь частично наигранным. Её душу не грела необходимость толпиться среди пешеходов в ожидании парня, а хотелось посидеть в тишине комфортного салона и ещё раз всё разложить по полочкам и продумать разговор.

— Как это почему? Ты на меня посмотри, и на себя посмотри! На кого молодой парень клюнет охотнее? На не выспавшегося, небритого хмурого мужика, который непонятно зачем к нему пристаёт или к сногсшибательной молодой женщине которая с понятными целями тянет молодого парня в шикарный просторный салон крутой тачки, — и, видя лишь раздражение в глазах собеседницы, поспешил добавить, — кроме того, тебя он знает в лицо и не откажет в разговоре.

Как только я перенесся в стационарный карман, давление со стороны твари исчезло. Падальщик замер. Я аккуратно, с проворотом, освободил предплечья из его клешней и сделал пару шагов назад. Движения со стороны твари не было.

Интерфейс услужливо сообщал:

«Падальщик. Уровень 1. Эволюция — отсутствует. Ожидаемая эффективность наноэкстракции — 0 %»

У меня было ещё примерно десять минут, которые я мог посвятить неподвижно застывшей в моём стационарном пространственном кармане твари. Оставлять её так и уходить по делам я не собирался. Я не враг сам себе. Уже то, что затащил сюда живую тварь — риск огромный. Ментальная связь всех особей, повышение сложности поведения при увеличении количества особей в определенном объеме, импульс, распространяемый при смерти, воздействие, блокирующее передачу энергии на расстояния — все эти факты говорили о том, что данная раса специализируется в первую очередь именно на ментальном, как мы привыкли называть, воздействии. Или Пси. Или телепатическом. Не особо важна формулировка. Важно то, насколько оно сильно и функционально.

Сейчас я наблюдал первый эксперимент. Который даст мне понимание, минимум, проницаемости пространственного кармана для ментального взаимодействия шургов. И вроде бы, вот уже минуту неподвижно стоящая тварь робко намекала мне, что связь с собратьями потеряна. Или заглушена. Или затруднена настолько, что от шока эта мелкая, а после Шипоморда все, кто меньше двух метров в холке — мелкие, тварь не в состоянии двигаться. Это был результат. И, что приятно, положительный.

И когда я уже не ждал ничего нового, убедившись в отсутствии реакции даже на отсекание лезвием экстрактора левой средней конечности с клешней, началось нечто новое.

Падальщик слегка присел, уперся всеми оставшимися конечностями в землю, даже недоразвитыми крыльями, утробно зарычал и начал слегка раскачиваться. Всё ниже и ниже опускаясь к земле. И когда он уже полностью распластался на земле, рычание прекратилось, а под чешуйчатой шкурой начались какие-то шевеления, я заметил изменения в его описании:

«Неизвестно. Уровень? Эволюция — не опознана. Ожидаемая эффективность наноэкстракции —?»

Дальнейшее протекание эксперимента я посчитал слишком опасным, и дуплетом всадил в мутирующую прямо у меня на глазах тварь две пятидесятиграммовые болванки из плечевых пилонов.

Синие ошметки разлетелись метра на полтора, чудом не попав на меня. Внимательно изучив останки, и убедившись в отсутствии протекания активных процессов, я удовлетворенно пошел переодеваться и готовиться к переходу на Землю. Из медицинского узла, с соседней с Виктором кушетки. Результаты же эксперимента необходимо как следует обдумать, проанализировать. И, по возможности, провести аналогичный, но уже запланированный, подготовленный и управляемый. А не как сейчас. Стукнутый в голову, с перепугу проведенный, черт его знает скольки факторный и непонятно чем закончившийся.

Ровно в обговоренное время я открыл глаза в нашей квартире. Виктор был уже дома. Сидел на диване, и сверлил меня нечитаемым взглядом. Обсуждать было нечего, всё уже было обговорено, поэтому я просто молча плюхнулся на диван рядом с ним и протянул руку.

Слегка дрожащими руками, мой друг протянул мне ремень. Мой старый офицерский ремень, подаренный мне отцом, из широкой темно-коричневой кожи с двумя рядами отверстий, прошитый толстыми желтыми нитками с массивной латунной двухшпеньковой пряжкой.

Пока скрепляли руки, а одному, да ещё и одной рукой, управиться таким ремнем было сложновато, пытался успокоить Виктора. Руки у него подрагивали всё сильнее и сильнее. Надо поторопиться. Долгое ожидание — это не самое лучшее времяпровождение. С немаленьким усилием уложил скрепленные руки на диван между нами, откинулся на спинку, закрыл глаза и расслабился.

Как там говорил Контролер? Перемещение другого разумного осуществляется аналогично самостоятельному перемещению?

Оказалось не совсем верно. Возникло ощущение, как будто пытаешься шагнуть вперед, но, усилия, необходимого для того, что бы оторвать ногу от поверхности пола неожиданно не хватает. И ты начинаешь заваливаться вперед, так как двигаться ты уже начал, центр тяжести сместил вперед, и в тот момент, когда ты должен был абсолютно естественным образом переставить ногу, что бы под сместившимся центром тяжести тела оказалась опора, ты не смог это сделать. Мгновение растерянности и инстинкты берут управление телом на себя. Не хватает усилия, что бы сдвинуть ногу — не беда! Нужно просто приложить больше сил. А приложение дополнительного усилия в неустойчивом положении, когда тело уже начало падать, но разум ещё не осознал этого, требует ещё большего размена и так уже отсутствующей устойчивости. Точек опоры ведь уже нет. И инстинкты, беря управление на себя, вгоняют тело в пикирующее состояние. Ещё сильнее смещая центр тяжести тела вперед, что бы компенсировать увеличение усилия. И если ногу оторвать уже не удастся — то падение будет феерическим. Намного сильнее, чем могло бы быть.

Все эти невероятные ощущения и мысли от попытки шагнуть в тапках, прибитых шутниками к полу, пронеслись вместе с управляющими импульсами по нервным окончаниям уже оставленного на поверхности Земли тела всего за мгновение, понадобившееся мне, чтобы всё-таки вырвать Виктора из его земного вместилища.

Таща Виктора на буксире, я четко ощущал его эмоции. Его восторг, его страх, его ужас, его панику, его вину, его сожаление и его восхищение. Весь клубок эмоций, которые с головой обуяли моего друга и распространялись во все стороны, на определенном расстоянии упираясь в слегка мерцающий барьер, скрывающий наше присутствие от равнодушного, но голодного любопытства, усиливающегося по мере приближения к Айне.

И уже открывая глаза в аватаре, я четко ощущал, что равнодушное и голодное любопытство осталось не потревоженным.

— Как ощущения? — первое, что я спросил у своего друга, лежащего на соседней кушетке.