Нил Стивенсон - Лавина [litres с оптимизированной обложкой]

Короче говоря, наш детектор бесполезен. Тайный подход не сработал. Поэтому придется вернуться к исходному плану. Ты покупаешь «Лавину» и подбрасываешь ее в воздух.

Последний пункт И.В. все еще не понимает. Но на время затыкается, так как, по ее мнению, Энгу нужно больше внимания обращать на дорогу, точнее, на ее отсутствие.

Как только они выбираются из жутковатой полосы асбеста, «Убыточная Зона» превращается в заброшенную пустошь, усеянную кустиками бурых сорняков и огромными остовами неведомых механизмов. Между ними иногда высятся кучи какого-то дерьма: угля, шлака, кокса, окалины или еще чего.

Всякий раз, когда они поворачивают за очередного стального монстра, перед ними появляется небольшой огородик, на котором горбатятся азиаты или латиносы. У И.В. создается такое впечатление, будто Энгу хочется всех их просто передавить, но всякий раз в последний момент он одумывается и резко их объезжает.

На широкой плоской площадке несколько испаноговорящих чернокожих играют в бейсбол, вместо бит у них круглые крышки пятидесятипятигаллоновых бочек. Поставив вокруг полдюжины асфальтоукладчиков, они врубили фары, чтобы осветить себе «поле». Над раздолбанным трейлером, переоборудованным под бар, красуется вывеска «УБЫТОЧНАЯ ЗОНА». На кладбище ржавых железнодорожных рельсов застряла череда минивэнов, между колес разрослись кактусы. В одном минивэне устроили франшизу «Жемчужных врат преподобного Уэйна», и евангелисты из Центральной Америки уже выстроились в очередь за покаянием и иноязычат себе под неоновым Элвисом. «Храмов Нового Водолея» в «Убыточной Зоне» нет.

– Складской сектор не так загрязнен, как свалка, где мы только что были, – подбадривает ее Энг. – Поэтому нет ничего страшного в том, что ты не сможешь надеть здесь противогаз. В крайнем случае почувствуешь испарения «Холодка».

И.В. с удивлением осмысляет этот новый феномен: Энг называет на сленге психотропный препарат, продаваемый по рецептам.

– Ты имеешь в виду фреон? – переспрашивает она.

– Да. Человек, деятельность которого мы расследуем, горизонтально диверсифицирован. Иными словами, он распространяет целый ряд различных веществ. Но начинал он с фреона. Он крупнейший оптово-розничный торговец на всем Западном побережье.

Наконец И. В. въезжает: фургон Энга снабжен кондиционером. Не каким-нибудь дерьмовым кондиционерчиком, не разрушающим озоновый слой, а металлическим, высокомощным, пробирающим до костей вьюгодувом «Стылый воздух». Фреон он жрет просто в немыслимых количествах.

Из соображений практичности этот кондиционер – часть тела Энга. И.В. разъезжает с единственным в мире фреоновым наркошей.

– Ты себе покупаешь «Холодок» у этого типа?

– Покупал до сего дня. Но по выполнении настоящего задания в будущем у меня будет другой поставщик.

Другой поставщик. Ну ясно – мафия.

Они подъезжают к береговой линии. Параллельными рядами здесь спускается к воде десяток длинных и узких одноэтажных складов. С этой стороны к ним ведет единственное подъездное шоссе. Между постройками петляют дорожки поменьше, подходя к самой воде, где когда-то были пирсы. Время от времени попадаются ржавеющие тягачи на гусеничном ходу.

Съехав с подъездного шоссе, Энг заводит фургон в небольшой закоулок, отчасти скрытый старым кирпичным зданием электростанции и штабелем проржавевших контейнеров. А потом разворачивает фургон так, чтобы он стоял носом наружу, будто думает, что выбираться отсюда придется в спешке.

– Деньги в ячейке хранения перед тобой, – говорит Энг. Открыв бардачок, как назвали бы его все прочие люди на свете, И.В. обнаруживает толстую пачку потрепанных и грязных банкнот в миллиард долларов каждая. Миллиардки.

– Господи боже, что, грипов не нашлось? Это ж такая тяжесть!

– Курьер, вероятнее всего, расплатился бы такими купюрами.

– Потому что все мы мелкая сошка, да?

– Без комментариев.

– Сколько тут, квадрильон долларов?

– Полтора квадрильона. Сама понимаешь, инфляция.

– Что от меня требуется?

– Пойдешь в четвертый склад слева, – говорит Энг. – Как получишь пробирку, подбрось ее в воздух.

– И что потом?

– Об остальном позаботятся.

В этом И.В. сомневается. Но если она влипнет, что ж, всегда можно будет помахать личными знаками.

Пока И. В. со своей доской выбирается из фургона, Энг издает череду новых звуков. Лязг и скрежет резонируют по всему кузову: это где-то в его недрах оживают неведомые механизмы. Извернувшись, И.В. видит, как из крыши фургона вылезает, раскрываясь, стальной кокон. Под лепестками оказывается миниатюрный складной вертолетик. Бабочкиными крыльями разворачиваются лопасти. На боку у него краской выведено «СМЕРТЕЛЬНЫЙ ВИХРЬ».

Какой тут нужен склад, догадаться нетрудно: четвертый слева. Дорога, бегущая к береговой линии, блокирована несколькими транспортными контейнерами: такие железные коробы часто видишь на платформах восемнадцатиколесников. Здесь они расставлены елочкой, поэтому, чтобы проехать мимо, приходится раз десять повернуть слаломом направо-налево, пробираясь по похожему на лабиринт туннелю между стальными стенами. На крышах пристроились парни с автоматами, охраняющие этот марафон с препятствиями. К тому времени когда И.В. снова выбралась на открытое пространство, ее досконально проверили. С протянутых над головой проводов свисают редкие лампочки, есть тут и пара-тройка рождественских гирлянд. Все они горят, наверное, чтобы подбодрить клиентов. И.В. не видит ничего, кроме огоньков лампочек, да и те кажутся всего лишь размытыми пятнами в общем облаке тумана и пыли. Проход к береговой линии перед ней перекрывает еще один лабиринт контейнеров. На одном надпись-граффити: «СКОР ИЗРЕК: ПОПРОБУЙ СЕГОДНЯ ОБРАТНЫЙ ОТСЧЕТ!»

– Что такое СКОР? – спрашивает она, просто чтобы нарушить тишину.

– Самовластный Король Озона Разрушителей, – отвечает мужской голос.

Его владелец спрыгивает с погрузочного дока слева от нее. В глубине склада помаргивают лампочки и огоньки сигарет.

– Мы так Эмилио зовем.

– Ах да, – кивает И.В. – Фреонщика. Я пришла не за «Холодком».

– Да-а, – тянет длинноногий мужик. Ему под сороковник, но для своих сорока он выглядит слишком тощим. Выдернув изо рта окурок, он бросает его, точно дартс.

– И чего же тебе надо?

– Сколько стоит «Лавина»?

– Один и семьдесят пять грипов.

– Я думала, полтора.

Мужик качает головой:

– Сама понимаешь, инфляция. И все-таки это бросовая цена. Черт, эта твоя доска стоит, наверное, целую сотню.

– Такую даже за конгбаксы не купишь, – говорит, расправляя плечи, И.В. – Слушай, у меня только полтора квадрильона долларов.