Александр Дроздов - Эликсир. Новое рождение [СИ]

За дверьми лифта нас ждал огромный зал, все стены которого занимали панорамные окна. Изящные, хрустальные люстры освещали помещение и отсвечивали на дорогих украшениях гостей. Все эти люди были не просто неприлично богаты, они владели моим домом и, в какой-то мере, большую часть жизни владели и мной. Сейчас же, стоило нам появиться, по залу пробежался шепоток и почти все присутствующие смотрели на нас. Я весь сжался от страха. Больше, чем перед двумя боевыми клерками.

— Так-так-так, — раздался насмешливый голос, — неужто решилась показаться на публике?

Элегантно одетый мужчина в костюме превосходного покроя выделялся среди остальной публики. Дело было даже не в ярко-красном галстуке и белоснежных ботинках, это лицо знали все в Сервариуме. Филипп Балеев.

— Разве ты не ждал меня? — кокетливо улыбнулась Василиса, — я конечно знала что ты соскучился, но отправить встречать такую делегацию… — его самодовольная ухмылка сменилась звериным оскалом.

— Я ясно дал понять, что не желаю тебя видеть в Сервариуме, — он перевёл взгляд на меня и глаза испуганно расширились, — да ещё и с убийцей моего брата яшкаешься!

— Я не яшкаюсь с тобой, — продолжала улыбаться Василиса.

— Осторожней, — шепнул Филипп, — опасно бросаться такими обвинениями.

Василиса была спокойна, но я аж сжался, стоило заметить как в зале появилась парочка стражей в боевой броне. Элита. Безупречно вышколенные, сейчас они собирались меня арестовать.

— Не спешите, мальчики, — Василиса приобняла меня, — у этого молодого человека больше акций Сервариума, чем у всех присутствующих.

— Что? — опешил Филипп. Он сделал знак и стражи остановились.

— Вот это поворот, да милый? — Василиса махнула рукой кому-то, подзывая, — наслаждайся зрелищем, Фили.

— Добрый вечер, — поздоровался подошедший человек. Его костюм отличался от присутствующих лишь логотипом «Сервайз» на груди. Василиса извлекла из кармана капсулу с испорченным чипом и протянула ему.

— Предлагаю корпорации «Сервайз» изучить этот чип, он укажет на то, что костюм Генри Балеева был испорчен. Саботаж, понимаете? Этого молодого человека подставили, чтобы отвести подозрение.

— Мы изучим это, — кивнул человек.

— Изучите ещё кое-что. Андрей Коскин отныне является держателем пакета акций Генри Балеева. Я требую верификации немедленно, — она подтолкнула меня вперёд.

В зале воцарилась тишина. Представитель корпорации достал планшет из нагрудного кармана и протянул мне провод. Сняв с плеча пиджак, я закатал рукав рубашки и воткнул шнур в гнездо. Поковырявшись в планшете, мужчина откашлялся и достаточно громко, чтобы все слышали, объявил:

— Всё верно, Андрей Коскин отныне является владельцем 51 % акций АО «Сервариум».

— И когда он сможет приступать к исполнению обязанностей?

— Нам потребуется некоторое время, для выяснения всех обстоятельств. Прошу Вас не покидать помещение, — кивнув охране, представитель корпорации спешно двинулся к лифту. Филипп очнулся от шока и рявкнул:

— Доля моего брата принадлежит семье, это не какой-то трофей, который может любой болванчик украсть!

— Боевой трофей, — подняла палец Василиса, — не считается украденным имуществом.

— Я вижу здесь некоторое противоречие, ты только что сказала что он не убивал Генри, — прошипел Филипп.

— Я сказала, что Генри убил тот, кто испортил его боевую броню, — поправила Василиса, — и этот неизвестный получит по заслугам, уж я постараюсь, — после этих слов Филипп густо покраснел, едва ли пар из ушей не шёл.

Он достал планшет и отошёл в сторону, с кем-то переговариваясь. Мне же хотелось спрятаться за спину Василисы. Я всё ещё не осознавал кем теперь являюсь, я хотел сбежать от всех этих важных господ.

— Не нервничай, ты должен выглядеть спокойным. Всё идёт строго по плану, — приободрила меня Василиса. Мы подошли к столику с закусками и через силу я впихнул в себя какие-то кусочки рыбы нанизанные на зубочистку. Выглядеть спокойным было невероятно трудным, меня начинало потрясывать.

Наконец появился представитель корпорации. Мне хотелось броситься навстречу, узнать что с моим статусом, но Василиса цепко удержала за руку. Заметил его и Филипп, двинувшись в нашу сторону.

— Обвинения сняты, владение акциями предварительно подтверждено, вы предстанете перед Комиссией, — объявил он. Филипп сплюнул на пол.

— Я этого так не оставлю.

— Давай-давай, беги жаловаться приятелям, — ухмыльнулась Василиса, но стоило Филиппу уйти как она исказилась в гневе и прошипела: — подонок…

— Нам стоит его бояться? — шёпотом спросил я.

— Мы никого не будем бояться. Но относится с должным вниманием — да, Филипп опасная фигура здесь.

— Понятно… — я огляделся: люди в зале продолжали пялиться на нас, но уже не так пристально. Чего они ждали, зрелища? Просто поразительно, я поднялся на самую вершину, но получается, что продолжаю развлекать этих чёртовых богачей.

— Подождём ещё минут десять и поведу тебя к доктору, — она заметила что я неприязненно оглядываюсь и скривилась, — да пусть любуются. Скоро они сами будут отводить взгляды, поверь.

— Мы победили? — с надеждой спросил я Василису.

— Почти. Ты новая фигура в директорате, они не вручат ключи вот так просто, по щелчку пальцев. Мы предстанем перед Комиссией, докажем, что под нашим управлением Сервариум станет прибыльней и вот тогда всё, победа.

— А если доказать не получится?

— Получится, — твёрдо сказала она, — ну всё, пошли.

Василиса вела меня к лифту и незнакомые люди приветственно кивали, говорили слова поздравления, но всё что я мог — это кивать в ответ и бормотать несвязанное «спбо». Пускай развлекаются, плевать.

Больничное крыло находилось прямо в небоскрёбе, парой десяткой этажей ниже. Вручив меня в руки врача, она вызвала одного из своих охранников и отправилась улаживать какие-то дела. Доктор велел раздеться и недовольно хмурился, глядя на моё тело.

— Плохо, господин Андрей. Вы в критическом состоянии, нельзя так себя доводить.

— У меня не было выбора, — прохрипел я.

— Расскажите о повреждениях. Мне нужно знать, с чем имею дело.

И я рассказал. Услышав про «Критический буст», он забеспокоился и вызвал пару коллег из распределительного центра. Они суетились вокруг меня, чем-то обрабатывали кожу, вводили одно лекарство за другим. Когда обезболивающее подействовало, я размяк. Наконец-то покой. Вверяя свою жизнь в руки докторов, я отключился от сознания.

Когда я очнулся, рядом с моей постелью дремал отец. Кто-то ему сообщил, Василиса, наверное. Попытавшись подняться, я устало рухнул обратно на постель. Отец, услышав мои потуги, тут же проснулся.

— Андрей, сынок, ты жив! — воскликнул он, подскочив с кресла.