Владимир Атомный - Танатос. МТА [СИ]

— Именем барона… — начал я, заходя в лучший постоялый двор.

— Не нужно объяснять, господин старший гонец, — мягко прервал усато-пузатый хозяин. Он прикрывает лысину кепкой-уточкой, до сих пор ассоциирующейся с гопниками. Но тут образ другой, отлично вписывающийся в австрийского хозяина мясной лавки. — Что у вас с плечом?

Стрелу-то я убрал — вонзилась не глубоко, но крови набежало не мало.

— Разбойники по дороге напали, — пояснил я, ожидая его реакции.

— Ах! Ох! — тут же забегал и покраснел трактирщик. — Позвольте я вас проведу в комнату… вот та-а-ак, — подхватил толстячок под руку. — Ганс! Чёртов сын, а ну быстро за Ваилой! Срочно веди!

Из сумрака коридора возник светловолосый мальчик, тут же умчавшийся прочь.

— Ваила — это наша чаровница, — стал мягко пояснять трактирщик, ведя в комнату. — И как человек хороша и магией целительной владеет, так что быстро приведёт в порядок.

— Хорошо. Побыстрей бы, а то болит сильно, — отозвался я. — Да и вина бы с мясом, а то крови потерял немеряно.

— Ой, господин старший гонец, вот прям сейчас уже жарим, печём и варим. И говядинка, и овощишки будут, и зелень. А следом свинина, птица разная. Накормим в лучшем виде. Может пива вместо вина?

Я глянул на его хитрую рожу и кивнул.

— Хорошее?

— Лучше, чем вино, — осклабился усатый хозяин. — Зуб даю. Лучшее в ленстве.

— Тогда давай.

Мы оказались в просторной комнате с двумя окнами, широкой кроватью, сундуком рядом. Есть вместительный шкаф, на полу шкуры, а в углу небольшой камин.

Хозяин помог сесть на лавку и укатился обратно, шустро семеня. Пробудился интерес — какой же будет эта чаровница, забыл имя? По сюжету я её не прописывал, так что полон ожиданий.

Вернулся полный спектр запахов. В комнате не воняет, а весьма так уютно пахнет, терпко и по-приключенчески. Плюс кухня и в самом деле творит нечто грандиозное, что ароматы сочатся сквозь стены и впиваются в ноздри, щекоча и дразня, чуть ли не подхватывая чтобы увести за собой.

— Марин, а чего ты мне всё обоняние-то вырубила?

Едва видимое изображение село рядом, так, что даже если в дверь ворвётся кто-то в особой спешке, её не увидят.

— Не успела сразу разобраться, Хозяин, — виновато потупилась она. — Там ведь несколько тысяч соединений в воздухе.

— В его цифровом отображении, — поправил я.

— Вы правы, Мастер. Очень трудно разобраться было в коде — писался не в ручную, а с натуры.

— Сейчас как?

Она смутилась и блекло покраснела.

— Я выделяю на это меньше процента возможностей процессоров, Хозяин, и пока не успела. Если хотите, то выделю больше, но хочу отметить — нам нужен опыт, ведь я не могу самостоятельно понять, какой запах неприятен, а какой наоборот.

— Это да… — взялся я почёсывать затылок. — Хотя знаешь, просто обобщи мнения людей насчёт этого, проведи аналогии с какими химическими соединениями это может быть связано, а потом находи в коде упоминания и приглушай. Полностью не надо.

— Слушаюсь, Хозяин. Выделить больше ресурсов? — охотно отозвалась пионерка-вокалоид.

За стеной послышались голоса. И я только кивнул. Марина исчезла, а дверь уже слегка приоткрылась.

— Господин гонец, можно войти? — раздался голос трактирщика.

— Входи! — погромче отозвался я, добавив в свой «господинчитости», а то величают же.

— Я не один. Это наша любезная чаровница и целительница — Ваила. Очень хороший поданный его светлости барона.

Взгляд скорей отпихнул толстяка и нашёл гостью. Молодая, волосы либо каштановые, либо тёмно-русые — сейчас не разглядеть. Признаться, один образ вспоминается, пусть и не художественный, — сатарская ведьма из «Рождения Мага» Перумова. Эта многослойная юбка, всякие обереги и висюльки, несколько рубашек и дух скрытой сексуальности. Вот именно этот влекущий оттенок и запомнился особо, как и общая атмосфера локации.

— Привет! — едва шевельнув губами, произнесла она. — Покажи рану… а нет, чую уже…

Прежде чем заняться раной, обернулась, и трактирщик вздрогнул.

— Я это, — заикаясь, заговорил он, пятясь, — на кухню того… посмотрю, чтобы всё…

Когда дверь с громким стуком захлопнулась, девушка обернулась. В глазах огонь, но лицо истощённое. Жизнь явно её не балует.

— Давай поскорее закончим и я пойду, — бросила она, наклонив голову, чтобы разглядеть рану.

— Погоди, дай хоть куртку сниму, — чуть растеряно отозвался я.

За ней и рубаху снял. Морщась, но больше для порядка. Всё же Марина блокировала большую часть боли. Пошёл запах крови и пота.

— Отравленная была, — поморщилась ведьма. — Как ощущения?

«Это я отключила, Мастер», — раздался в голове голос Марины.

— Голова кружится и тошнит, — решил поддержать я.

— Плохо. Уже пошёл, — отозвалась девушка и полезла в сумочку.

Подскочила, подволокла лавку, потом хищно дернув головой, уставилась на дверь и почти тут же щеколда воткнулась в гнездо. Я мало того, что с удивлением, так ещё и со страхом на всё смотрю.

Тут же вонзившись острыми запахами, на лавку высыпались несколько порошков. Цвета разные, но меня заботит взгляд с которым ведьма вдруг стала смотреть на кровавое плечо. Красные и чуть обветренные губы разомкнулись, со свистом дыхания послышались слова нараспев. Я пытаюсь прочувствовать изменения, хоть что-нибудь в ране или теле, но пока ничего.

Вдруг ведьма придвинулась и горячим языком прошлась по плечу и ране. Я дёрнулся, но её руки тут же притянули и язык ещё пару раз собрал мелкие кусочки спёкшейся крови, немного окунувшись в рану. Всё зашипело, а кожу зажгло. Меня сотрясла конвульсия, потом ещё. Стало мелко колотить и тут из раны вышел пар, только чёрного цвета. Пахнуло гнилью и желчью, а ведьма уже спешит с порошками, посыпая по очереди и читая наговор после каждого.

У меня дар речи пропал от удивления, сижу в шоке. Боль уже прошла, просто печёт и зудит немного. От ощущения шевеления, я опустил взгляд и снова обомлел — рана стремительно затягивается, выделяя влагу и кровавую пену. Всё это сползает, а снизу обнаруживается уже розовый шрам. Пахнет перекисью.

— Ну, ты даёшь! — выпалили я.

— Мы многое умеем, — откинулась девушка на кровать. Лицо пуще прежнего осунулось.

Раздался стук — наконец принесли еду. Ведьма хотела уйти, но я поймал звериный взгляд брошенный на еду.

— Останься!

— Мне пора…

— Говорю останься, хоть так отблагодарю, — прервал я. — Один всё равно не съем — видишь же сколько.

На столе уже места не хватает. Пара молоденьких, с только оформившейся грудью, служанок, принесли последнее — бочонок с пивом и скрылись за дверью, низко поклонившись. Ведьма так и застыла, где остановил. Я пуще прежнего убедился, что, как сложилась про них молва, как выстроили люди отношение, так оно и осталось. Подозрения, ненависть, страх — постоянные спутники самоучек-колдуний.