Аннали Ньюиц - Автономность [litres]

– Десять лет тюрьмы… Я еще легко отделалась.

Лайла промолчала.

– А можно я спрошу о том, как это было? – неуверенно спросила она. – Я читала «Желчные таблетки» и все пыталась набраться смелости и спросить об этом, но не хотела показаться пошлой, или странной, – или твоей фанаткой.

– В основном там было скучно. – Джек умолкла, чтобы не сболтнуть лишнего. Лайла – протеже Криша, и незачем произносить перед ней целую речь о том, как ее любимый босс продался, предал общее дело, пока Джек на личном опыте знакомилась с инженерией костей. Кроме того, внезапно у Джек появился вопрос, который ей отчаянно захотелось задать. – Ты серьезно не собиралась ко мне подкатить?

– Я могу и несерьезно… Я как бы… преувеличивала свое безразличие… сильно преувеличивала.

Джек приподнялась на локте, посмотрела на Лайлу и попыталась понять, почему спинка ее носа делает все остальные черты ее лица еще прекраснее. Полоса света из лаборатории внизу осветила лепестки ее татуировки и улыбку. И тогда Джек уже не могла сдержаться. Она схватила Лайлу сильнее, чем собиралась, и поцеловала ее крепче, чем хотела поцеловать кого-либо за последний год. Может, она действовала слишком настойчиво, но ее опьяняла возможность снова измерить силу ее желания. Лайла не возражала. Оказавшись в объятиях Джек, она заметалась и застонала от удовольствия.

Поспали около часа, пока у Лайлы не закончился синтез, а на следующий день они представляли собой двух самых счастливых невыспавшихся зомби в лаборатории.

Июль 2144 г.

Джек поставила мерный стакан с кофе на лабораторный стол рядом с Мед и бросила взгляд на лофт, где все еще спал Тризед. Более четверти века прошло, а она до сих пор ночует в кладовках лабораторий. И ее будущее никогда еще не было таким неопределенным, как сейчас.

– Вот мой план терапии, – объявила Мед. – Нам нужно обойти цепочку вознаграждения, которую создает «закьюити» – а сделать это можно только в том случае, если мы отключим воспоминания человека о зависимости. Люди возвращаются к препарату, потому что помнят о награде за работу – даже если прошли детоксикацию. Каждый раз когда что-то напоминает им о работе – будь то макетная плата или кисть, – они снова хотят принять «закьюити». Со временем у них появятся новые дофаминовые рецепторы, и это хорошо, но для нас главное – избавить людей от воспоминаний о награде.

– Логично, – задумчиво заметил Криш. – И какой блокировщик воспоминаний ты бы применила?

– Вот, взгляните. – Мед позволила себе быстро ухмыльнуться, а затем развернула в воздухе абстрактную схему молекулы. Она состояла из уже существующих биологических частей и белка, который Мед уложила сама. – Я назвала его «Реткон», – сказала она. Криш обошел вокруг стола, разглядывая проекцию со всех сторон. – Фактически мы создаем в мозгу ретроактивный континуитет. Мы изменяем нейроны так, чтобы обойти воспоминание о награде, связанной с «закьюити», и связываем настоящее с прошлым до возникновения зависимости. Можно сказать, что мы создаем для мозга альтернативное настоящее, меняя его представление о том, что только что произошло.

– Похоже, это будет легко. – Тон Криша казался то рассеянным, то саркастичным, и Джек вспомнила, почему она когда-то так сильно его любила.

– Что в результате почувствует человек, подвергающийся этой терапии? – Этот вопрос задал очень серьезный студент с шапкой непослушных рыжих волос на голове. – Они в буквальном смысле забудут о том, что приняли вещество, вызывающее привыкание?

– Я не уверена, – призналась Мед и взглядом призвала на помощь Джек. – Думаю, они что-то забудут, но точно не знаю, сколько и что при этом будут чувствовать.

– Но разве при этом вы не уничтожите воспоминания за несколько лет?

Джек уже поняла, что парнишка так и будет задавать вопросы и что у Мед мало опыта общения с любознательными студентами.

– Короче, – вмешалась она в разговор. – «Реткон» – не лекарство от всех видов зависимости. Такой препарат создать невозможно. Но он вылечит тех, кто принимал «закьюити». – Она переключила его внимание на себя, и Мед благодарно кивнула ей. – Мы можем спасти тысячи людей.

Кажется, этот ответ удовлетворил студента, и он навел правый указательный палец на модель Мед и стал закачивать молекулу в свои очки-дисплей. Робот снова обратился к группе:

– Кто-нибудь хочет помочь? Мы могли бы поделить эти симуляторы, смоделировать воздействие разных молекул на мозг.

Джек подняла руку:

– Запиши меня.

– Ага, и я возьму часть. – Следующим добровольцем стала женщина-постдок, что-то печатавшая на лабораторном столе. Датчики на запястьях улавливали движения ее пальцев и превращали в нажатия клавиш. К ее комбинезону были пришиты заплатки, которые, похоже, реагировали на звук ее голоса. Когда она говорила, они становились красными, затем медленно приобретали зеленую окраску, а потом снова чернели. Аспирантка по прозвищу «Катализатор» с лианами на голове тоже захотела участвовать. Студент без каких-либо особых украшений, если не считать серьезного выражения лица, просмотрел что-то в своих очках, затем перевел взгляд на Мед и Джек.

– Я заинтригован, – сказал он. – Поработаю несколько часов прямо сейчас. Все равно занятия у меня только завтра.

На мгновение Джек позволила местной атмосфере очаровать ее. Студентам так нравилось работать в «Свободной лаборатории», что если у них не было занятий, то они сразу приходили сюда с самого утра – просто чтобы заняться исследованием чего-нибудь «интригующего». Она уже давно не работала вместе с людьми, которых вел интерес первооткрывателя. Обычно стимулами для ее исследовательских групп были смерть или деньги, безумное желание одолеть первую или искупаться в огромном резервуаре, наполненном вторыми. Джек точно не знала, какая мотивация больше способствует открытиям: наивные, но высоконравственные принципы или необходимость выжить.

Мед быстро организовала симуляторы и раздала их всем участникам спонтанно созданной группы «Реткон».

Группа, поглощенная анализом, погрузилась в молчание. Прямоугольные окна в нескольких метрах над ней освещали стены, увешанные полками, на которых стояли незаконченные проекты десятков генных инженеров. Аппараты для ПЦР размером с кулак Джек лежали в коробках вместе с проводами и самоохлаждающимися держателями пробирок. Роботизированная рука в прозрачном ящике собирала амплифицированные последовательности из крошечных колоний на кювете.

К стене под одним окном был прикручен длинный ящик, наполненный влажной землей. Из него торчали зеленые ростки модифицированной пшеницы. Ее нежные семена содержали в себе большое количество антионкогенов. Ниже кто-то занял целую трехметровую полку под эксперимент, с целью отремонтировать сломанные металлические опоры с помощью новых вирусных эпоксидных смол. Одна опора хорошо восстановилась, но на другой появилась странная блестящая опухоль, вгрызавшаяся в полку под ней. Рядом с раздувшейся опорой кто-то прикрепил записку: «Пожалуйста, уберите. Все, что останется, будет ВЫБРОШЕНО 1/8/44».