Ханну Райяниеми - Квантовый вор. Рассказы.

— Можете ли вы довериться кому-то еще в Совете?

Абу. Но ведь это Дуни хотела, чтобы я с ним встретилась. Нет, я не позволю отнять его у меня.

Она качает головой.

Сумангуру улыбается.

— Что ж, думаю, вам придется справляться самой.

— Не хочу никого обидеть, но и вам, господин Сумангуру, я тоже не могу доверять.

— А вы и не должны. Но это не означает, что мы не можем помочь друг другу. Если мы отыщем джинна, убившего Алайль, возможно, он выведет нас на вашу сестру.

Зайбак пытался предупредить меня. Он все понял бы. По крайней мере, тот Зайбак, каким он был.

Холодная решимость охватывает Таваддуд. Она вспоминает древние истории о сделках с дьяволом, о темных существах, предлагающих невинным в обмен на душу все, что они пожелают. Она всегда полагала, что это всего лишь ловкий трюк, с помощью которого похитители тел заставляют своих жертв расслабиться.

Но есть и другие истории, в которых сестра, которую никто не любит, в конце концов спасает положение.

— Его зовут Аксолотль, — произносит она.

— А, тот, что из детской сказки. Понятно. И как же мы сможем его поймать? У меня есть кое-что, что поможет удержать его, но для начала необходимо его найти.

Сумангуру показывает небольшой предмет, по форме напоминающий пулю.

Таваддуд прижимает пальцы к вискам. Сплетение всегда оставляет следы.

— Мы уже нашли его, — говорит она. — Часть его сохранилась во мне. Надо только придумать способ, как с ним поговорить. В Сирре есть одно место под названием Дворец Сказаний. Там нам помогут. Но пойти туда надо сегодня же ночью.

— А как вы собираетесь незаметно выскользнуть из дворца?

Таваддуд горько усмехается.

— Это очень легко, господин Сумангуру. Я прекрасно научилась убегать от отца. Но вам это может не понравиться.

— Что вы имеете в виду?

— Как я понимаю, вы не в восторге от высоты.

Сюдян хотела попасть на Землю. И в то время Миели не могла понять, почему.

Они только что встретились — на строительстве, во время Большой Работы. У обитателей кото Хильяйнен существовал обычай по достижении совершеннолетия выходить наружу, в темноту, и с помощью вяки видоизменять ледяные глыбы — строить новые жилища или изготавливать что-то еще. Они стремились доказать, что из грубого материала, которым больше не интересовались алмазные разумы, можно создать нечто ценное, хотели продемонстрировать огромный ледяной средний палец чопорным богам Внутренней Системы.

Это бабушка послала ясноглазую Сюдян из кото Кирккаат Кутойат [75] Ткачи света (фин.). работать вместе с Миели. Бабушка сказала, что это экстремальное программирование, древняя традиция (значит, этим занимались и люди из грязи): два разума работают вместе, наблюдая друг за другом и корректируя друг друга. Сначала Миели восприняла это как оскорбление. Но затем обнаружила, что другая девушка лучше нее умеет преследовать блуждающих предков, которые странствовали по ледяным переходам, словно фононы или случайные электрические заряды, и мешали росту кристаллов, оставляя после себя сосульки, напоминающие символы плодородия.

Сначала девушки видоизменяли лед, просто чтобы почувствовать его, — создавали игрушечные замки и загадочных чудовищ. Они даже позволили предкам оживить одно из своих произведений, назвав его минотавром. И когда маленькая Варпу пришла навестить их, ей позволили бегать по лабиринту, ускользая от медлительного монстра с огромными клыками. Малышка визжала от восторга. Но в конце концов у них начала формироваться Большая Идея того, что им действительно хотелось сотворить.

Они назвали это Цепью. Сотня ледяных шаров, тщательно обработанных, украшенных замысловатыми узорами, притягивающими взгляд и вызывающими головокружение. Шары свободно соединялись между собой юпитерианскими ку-нитями и медленно кружились в гравитационном колодце размером с Луну, называемом Похья [76] Дно (фин.). . Третичная структура, которую после этого они смоделировали из белка, обеспечила локальные минимумы функции Лагранжа Цепи, что позволило ей сворачиваться в причудливые фигуры, напоминающие мифические существа, цветы и фракталы.

Работа шла медленно. Темнота царила здесь повсюду, даже в защитных блистерах и в ледяных стенах маленького садика, созданного Миели. Она осветила его солнечным зеркалом и заполнила растениями в состоянии невесомости, что напоминало ей бабушкин сад. Сюдян сказала, что это проявление слабости, и жила в своем блистере, превратив его в экосистему с водорослями и дыхательными нанотрубками. А когда она облетала растущую Цепь, ее лицо пылало яростной независимостью. Девушкам приходилось подолгу ждать. Ждать, пока Цепь изменит конфигурацию, ждать, пока вяки во льду окрепнут и выполнят напетые им задачи.

А во время ожидания они беседовали.

— Я не хочу стать призраком во льдах, как наши предки, — говорила Сюдян. — Есть места получше. Когда я была маленькой, к нам в кото приезжал посол с Юпитера. Он был как семечко, готовое дать росток. Мы принесли еды, а он взамен подарил нам видения. В них показывались места, где можно обрести настоящее бессмертие, а можно жить сразу несколькими жизнями. Мне все равно, что скажут старейшины. И мне нет дела до пятидесяти названий льда. Я хочу жить. Хочу увидеть Внутреннюю Систему. Хочу увидеть небесные города на Венере. Хочу увидеть Землю.

В кото Миели дети тоже рассказывали сказки о Земле. Это место обжигающего пламени, место страданий, где туонетары [77] Туонетар — в финской мифологии повелительница загробного мира. привязывают грешников веревками-змеями и секут железными цепями, где несчастные пьют темную воду и забывают, кем они были. Это место, где росло Великое Дерево, но его срубили. Там жил народ ее кото, пока Ильматар не вынесла его из огня.

Миели предпочитала слушать истории о Сеппо — мегастроителе, который посредством песни создал изо льда космический корабль и в поисках любимой улетел в другую Галактику. Или о Лемми, который украл одну из двенадцати жизней Куутар, проглотил ее, а потом взорвался и стал первым из Малых Солнц. А после историй о Земле ее всегда мучили кошмары, в которых она карабкалась по берегу темной реки, на тело давила тяжелая длань гравитации, лицо царапала грубая речная галька, а туонетары преследовали ее, но ни убежать, ни улететь она не могла.

— Почему ты хочешь отправиться именно туда? — спрашивала Миели.

Сюдян смеялась.

— Могу поспорить, ты веришь всем этим сказкам, не так ли? Их выдумали наши старейшины. И я вижу, что ты воспринимаешь их всерьез. Но ты во всем должна быть лучше остальных. Ты ведь не из Оорта. Ты оброчное дитя, отданное на воспитание. А неофиты всегда становятся самыми страстными верующими.