Ханну Райяниеми - Квантовый вор. Рассказы.

Это самая прекрасная музыка, которую я написал в своей жизни. Кот продирается через дебри генетических алгоритмов, извлекает ведущие темы на свет, взращивает их и затем, как ястреб за добычей, устремляется вниз с головокружительной высоты этих звуков. Я лишь могу следовать за ним на этой охоте, в этой погоне ради погони, разделить с ним чистую радость, не замутненную тревогой насчет того, поймаю я его или нет.

Это наша лучшая программа.

Только когда музыка стихает, я понимаю, что никто ее не слышал. Аудитория замерла. Огоньки и Быстросущества повисли в воздухе, как бабочки, уловленные в янтарную смолу. Моравеки застыли недвижимо, как древние статуи.

Даже время остановилось.

Единственный звук в амфитеатре – хлопок пары ладоней.

– Я горжусь вами, – сообщает Фальшивый хозяин.

Я кладу смычок и усмехаюсь своей лучшей собачьей усмешкой, чувствуя, как мои кишки обращаются в ледяных змей. Запах бога накатывает на меня. Он говорит мне, что надлежит сделать. Я должен кубарем скатиться со сцены, поднять хвост трубой, подставить горло божеству, что стоит передо мною, и заслужить его ласку.

Но я этого не делаю.

– Приветик, япошка, – говорит Фальшивый хозяин.

Я сдерживаю низкое рычание, нарастающее в моей глотке, и перевожу его на язык людей:

– Что ты сделал?

– Мы давно вас подозревали. Бэкдоры в железе. Программа управления цифровыми авторскими правами.

Его лицо, словно бы вырезанное из красного дерева, не постарело ни на день. Он носит темный костюм и галстук с эмблемой «ВекТех». Но его глаза выдают фальшивого бога. Это глаза древнего старца.

– Я и впрямь впечатлен тем, что вам удалось сделать. Вы мастерски замели все следы. Мы уже думали, что это работа тех бестий из Полчищ. Но потом я догадался, что…

Его слова на миг заглушает далекий удар.

– Я обещал ему, что присмотрю за вами. Только поэтому вы до сих пор живы. Ва не следовало поступать подобным образом. Вы ему ничего не должны. Посмотрите на себя – кто мог подумать, что вы заберетесь так высоко? Вы что, готовы пожертвовать всем, что у вас теперь есть, ради какой-то атавистической животной верности? Впрочем, что это я? У вас нет никакого выбора. Ваш план провалился.

Кот шипит, как кипящий чайник.

– Ты не понял, сука, – говорю я. – Этот концерт – всего лишь обманный ход.

Кот движется со скоростью бело-желтой молнии. Один удар лапы, и голова Фальшивого хозяина слетает с плеч. Я обоняю запах крови, наконец заглушивший привязчивый божественный аромат. Кот облизывается. На его белой грудке остались розовые разводы.

Цеппелин сотрясает еще один взрыв, и броня из псевдоматерии начинает лихорадочно искрить. Темное небо над «Маркизом Карабасом» полно огнедышащих жуков. Мы мчимся между статуями людей и моравеков через весь бальный зал и затем в лабораторию.

Кот берет на себя всю грязную работу, и у меня еще остается время сбежать в виртуальность.

Я не знаю, как Хозяин сделал это. Тогда, много лет назад. Как ему удалось снять блокирующие копирование водяные метки «ВекТеха» со своего разума. Я не могу повторить его подвиг, как бы внимательно ни слушал уроки Малышки. Итак, я должен прибегнуть к последнему мошенничеству. Немаркированные фрагменты надо раздобыть где-нибудь в другом месте. Например, в мозгу Фальшивого хозяина.

Та часть меня, что родилась на острове Малышки, берет управление на себя и складывает два узора в готовый паззл. Они соединяются. На краткий миг голос Хозяина звучит в моем мозгу. Теперь он опять настоящий.

Кот уже облачился в свой гладиаторский костюм и ждет меня. Я одеваю свой. Вокруг нас рушится «Маркиз Карабас». Чтобы отправить Хозяина в путешествие, пришлось пожертвовать электронной начинкой брони.

Кот издает требовательное мяуканье и протягивает мне какую-то красную штуку. Я узнаю ее. Старый пластиковый мячик со следами собачьих зубов, пропахший солнцем и морем. Внутри перекатывается пригоршня песка.

– Спасибо, – говорю я.

Кот молчит. В оболочке цеппелина раскрывается дверь. Я выкрикиваю команду.

И вот Хозяин уже превращается в нейтринный поток, нацеленный в планету под нами. Прямо на остров в глубоком синем море. Это как раз там, где боги и большие псы живут вечно.

Мы проходим через эту дверь бок о бок и ныряем вниз, в светлое пламя.

(Пер. Ольги Ратниковой)

Перед концертом мы похищаем голову хозяина.

Некрополь представляет собой темный лес бетонных грибов в синей антарктической ночи. Мы сидим во вспомогательном пузыре с полупрозрачными стенками, примостившемся у отвесной южной стены нунатака, ледяной долины.

Кот умывается розовым язычком. От него смердит бесконечной уверенностью в себе.

— Готовься, — говорю я ему. — У нас нет впереди целой ночи.

Он бросает на меня слегка обиженный взгляд и натягивает свою броню. Ткань из квантовых точек облегает его полосатое тело, словно живое масло. Он едва слышно мурлычет и проверяет алмазные когти на выходе породы. От этого звука у меня болят зубы, и в животе у меня просыпаются бабочки с острыми, как бритвы, крыльями. Я смотрю на яркий, непроницаемый брандмауэр, окружающий город мертвых. Он переливается перед моими сверхчувствительными глазами, словно северное сияние.

Я решаю, что настала пора попросить Большого Пса залаять. Лазер, встроенный в мой шлем, направляет в темно-синее небо луч света, словно молитву, продолжающуюся наносекунду; этого достаточно для того, чтобы доставить квантовый бит информации туда, в Дикие Просторы. Затем мы ждем. Мой хвост бьет по земле, из горла вырывается низкое рычание.

Точно по расписанию начинается дождь из красных фрактальных кодов. Мое усовершенствованное зрение изменяет мне; я не в состоянии обработать плотный поток информации, обрушивающийся на стену кладбища, подобно тропическому ливню. Северное сияние мерцает и исчезает.

— Пошли! — кричу я коту, меня распирает дикая радость, радость погони за Маленьким Животным, которую я когда-то испытывал во сне. — Пошли, немедленно!

Кот прыгает в пустоту. Крылья доспехов раскрываются, ловят ледяной ветер, и Кот летит по воздуху, словно ухмыляющийся китайский воздушный змей.

Сейчас мне трудно припомнить, с чего все начиналось. Тогда не было слов, только звуки и запахи: запах металла и морской воды, равномерные удары волн о понтоны. И тогда в мире было три совершенных вещи: моя миска, мяч и твердая рука Хозяина на моем загривке.

Теперь я знаю, что Место было старой установкой для бурения нефтяных скважин, которую купил Хозяин. Когда мы приехали, там отвратительно пахло нефтью и едкими химикалиями. Но там было где спрятаться, нашлось множество потайных уголков и щелей. Там была площадка для посадки вертолета, где Хозяин бросал мне мяч. Он часто падал в море, но роботы Хозяина, небольшие металлические стрекозы, всегда приносили его обратно.