Константин Читатель - Хиллаут

– А я и не говорила, что работать должен Свободнорожденый, – ма недовольно поджала губы.

"-Блин, а не из-за этого ли она с отцом поругалась? – пришла догадка в мою голову: – даже если это не так, лучше не спрашивать"

Задумавшись, о чем бы еще спросить, я помолчал, переваривая информацию. Мать тоже не спешила говорить, замолчав. Постепенно мои мысли вернулись к причине, из-за которой я сегодня здесь оказался. Ответ на то, как Марина сумела поднять параметр Духа до ста процентов, судя по всему матери был не известен.

– Ма, я пойду, поздно уже, скоро спать ложиться, – до запланированного "отбоя" оставалось всего тридцать минут и я встал с насиженного места: – и, если не сложно, добавь долю в Призовых монетах Марине и Татьяне Семеновне. Медсестра по шестнадцать часов из-за меня пашет, а повар готовит каждый день на всех, неудобно же.

– Иди, без тебя разберусь, – продолжая размышлять о чем-то своем, она раздраженно махнула рукой.

Выйдя от матери, я несколько поспешно поднялся в комнату и облегченно выдохнул. Марина была здесь, опасение, что она перестанет приходить в мою комнату не оправдались. В отличие от предыдущих дней, сегодня девушка не стала пренебрегать одеждой, оставив на теле полупрозрачную ночнушку и белые носочки.

Лежа на животе, она чуть-чуть покачивала пальчиками ног, дергая ими в такт играющей в наушниках мелодии. В ее ладонях лежал телефон, слушая музыку, Марина с кем-то активно переписывалась. Присев рядом с ней на кровать, я заглянул в экран гаджета.

– Представляешь, отряд Жураевских сегодня днем сталелитейный завод пытался отбить, – отвлекшись, она подставила щечку для поцелуя, после чего вернулась к телефону: – здесь видео выложили, так там четко видно, как убитые встают и снова идут в атаку!

Говорить об бафе Надгробие и том, что я единственный кто его может раздавать, я не стал. Вместо этого, я притянул Марину к себе и начал покрывать ее тело нежными поцелуями. Делавшая вид, что очень занята общением в сети, девушка какое-то время продолжала тыкать в экран телефона своим пальчиком. Но, через несколько минут мои усилия достигли успеха, ее дыхание участилось, а затвердевшие соски подсказали, что я на верном пути.

– Я хотел извиниться, – сказал я, спустя сорок минут.

Марина умиротворенно лежала на моей груди, думая о чем-то своем. Наступивший момент показался мне очень удачным и начал откладываемый разговор.

– Ты это о чем? – приподняв голову, девушка повернулась, чтобы увидеть мое лицо.

– Ну, за утро, я наговорил тебе всякого, – не желая признаться в том, что ходил к матери, чтобы удостоверяться в правдивости ее слов о том, замялся я, подбирая слова.

– И что? Больше так не думаешь? – почувствовав недосказанность в моих словах, Марина села на постели, повернувшись ко мне в пол оборота.

– Не знаю, просто решил тебе поверить, поверить, не требуя доказательств, – заранее прокручивая в мыслях этот разговор, у меня все выходило гладко, однако, начав говорить, сейчас я "спотыкался" на каждом слове.

Помолчав пару минут, она что-то решила для себя, после чего улеглась назад, вернув голову на прежнее место. Запустив в ее волосы ладонь, я стал пропускать их через пальцы, время от времени массажируя кожу головы.

– Я хотела умереть, – не думая, что Марина что-нибудь скажет, я удивился, услышав ее тихий голос: – в ту ночь, когда мы были вместе, минус пять единиц к Духу.

– Добровольное перерождение? – зная "цену" данной услуги от системы, так как сам однажды так же был вынужден поступить, догадался я: – и зачем? Тут же до рабочего места две минуты вниз по лестнице.

– Это было не первый раз, – еще тише произнесла она: – третий.

– Ты что? Специально Дух просаживала? – ничего подобного от девушки я не ожидал и испытал искреннее удивление: – но зачем?

– Не хотела жить, – продолжая лежать на моей груди, призналась она.

– Это из-за внешности, да? – спросил я, после чего и сам догадался, что другой причины у Марины быть не могло.

С "зарплатами" возрожденных по Ограничению, чтобы накопить миллион, требовалось не менее десяти лет и это при условии отсутствия трат. Ну а после того, как моя мать снизила ставку выплат до минимального значения, накопление заветной суммы превратилось для Марины в несбыточную мечту.

Вспомнив, как накануне девушка прятала от меня свое лицо, я сообразил, что чем ниже было значение ее параметра Духа, тем хуже становилась его внешность и самочувствие.

"-Этакая пытка, дающая время на раздумье", - пронеслась в моей голове догадка.

Впрочем, сидящая сейчас передо мной девушка опровергала данные логического умозаключения. Пройдя весь "путь" и обнулив Дух, вместо того, чтобы окончательно умереть, к Марине вернулась прежняя красота и здоровье.

– Что то я ничего не понимаю, – признался я: – Дух достиг нуля и снова стал сто процентов?

– Да, – кивнув головой, Марина с легко угадываемой грустью в голосе добавила: – только вот теперь мне не двадцать два года, как было пару дней назад, а двадцать три.

– Иди сюда, – потянув девушку за руку, я приобнял ее за плечи и утешительно добавил: – все будет хорошо.

Имевшийся рядом с изголовьем кровати выключатель погрузил комнату в темноту. Ночная тишина обволокла нас со всех сторон, позволяя расслабиться и заснуть. Я лежал, обнимая доверчиво прильнувшую ко мне девушку и думал о том, насколько "оригинален" оказался человек, перепрограммировавший инфополе нашей планеты.

Принудительно повзрослевшая на один год, Марина не ощутила в себе никаких перемен. Но, мне отчего-то подумалось, что когда ее возраст достигнет отметки в сорок или пятьдесят лет, даже при сто процентном параметре Духа, внешность, как и мировосприятие, окажутся совсем не такими, как сейчас.

"-Хорошо, что Марина не знала про систему штрафов, – додумывал я, проваливаясь в сон: – в сообщении системы однозначно указывалось, что при величине Штрафа, равной обязательству по Труду, наступает окончательная смерть проштрафившегося индивида"

Несколько следующих дней прошли в каком-то состоянии нирваны, забросив интернет, я все свободное время проводил вместе с Мариной. Мы вместе завтракали, обедали и ужинали, посвящая каждую свободную минуту общению и сексу. Немногочисленные "обитатели" больницы не могли спокойно "пройти" мимо наших отношений и каждый, в силу своей язвительности, старался прокомментировать происходящее.

– Ну что, голубки, ненаворковались ещё? – сидевший за соседним столом столовой, Владимир Олегыч ухмыльнулся в усы.

– Не завидуй, – оторвавшись от еды, Марина показала ему язык и вернулась к прерванной трапезе.

– А где Алла? – так же не испытывая пиетета перед "врачом" с отделения Духа, я "запустил" ответную шпильку.