Александр Левин - Время взаймы [СИ]

- Ты моя жена. То есть ты... его жена.

Я кивнул туда, куда мы отволокли труп.

- Я пришел сюда, чтобы е... спасти вас от смерти. Но что-то пошло не так. Или, блин, я не знаю, не знаю, не могу понять, что случилось. Мне просто хотелось, чтобы моя жена и дочь были рядом.

- Это странно.

- Что именно?

Мы оба усмехнулись.

- Про жену, любовь до гроба. А что если я не хочу быть твоей женой? И еще, знаешь, ты говоришь про какие-то научные открытия, которые сделали всех бессмертными, про гравитационные поля и так далее, но мир, как я понимаю, все также принадлежит мужчинам?

Она замолчала. Я подождал немного и, не дождавшись, сказал:

- Мир на самом деле никому не принадлежит.

Я на несколько секунд задумался над тем, что она сказала, но никакого мнения на этот счет у себя в голове не нашел.

- Нам, мне, мне правда пора. У меня есть друг - Лапша, он ученый. Он сможет мне помочь. Андрей, он сказал, что можно выбраться за пределы поля. Нужно выбраться. Там ответы. Мне нужны ответы. Понимаешь?

- Какие ответы?

- Я не знаю какие. Любые. Какие-нибудь.

Что-то плохое все быстрее происходило внутри. Этот странный разговор меня убивал. Буквально.

- Лапша поможет мне. Я кое-что прикинул. Не могу сказать, сработает ли, но попробовать нужно. Мы доберемся до него, а потом вернемся сюда. Или...

Лана многозначительно изогнула бровь.

- Я, хорошо. Конечно, я доберусь. Ты можешь остаться здесь. Или давай я отвезу тебя в город.

- На чем?

Ответа у меня не было.

- Как мы, по-твоему, попадем в город, человек из будущего?

***

Шли мы дольше, чем я планировал. Ну, то есть кажется, что плевое дело - двадцать с чем-то километров до ближайших следов цивилизации. А там - раз, поднял руку, уже давно рассвело, степь морковного цвета, закурил еще походя, как в реконструкции, и перед тобой, пыхтя черными вихрами бензинового дыма, остановился огромный грузовик. За рулем окажется...

- Что дальше?

...окажется мужчина лет пятидесяти, с бородой, в засаленной кепке - типа бывший байкер, у которого в запасе отчаянно много увлекательных историй.

- Алло, Фридман?

Мы плелись по обочине широкой трассы. У меня страшно гудели ноги. В животе творилось черти что. Голос Ланы раздражал. Зачем она тогда пошла со мной, если ей трудно идти? Я, может, умираю... Господи, я умираю. Глупая затея превратится в страшную смерть: иссохший, я буду валяться здесь у дороги, среди камней и мусора, а пока кто-нибудь поймет, что это труп, бродячие собаки успеют полакомиться.

- Не знаю.

- А что ты собрался просить у этого своего Лапши?

Над нашими головами в высоковольтных проводах тихо жужжал ток. На горизонте маячила стоянка дальнобойщиков.

- Нам нужно вверх, - сказал я.

А потом важно поднял указательный палец.

- Туда.

Она не оценила.

- Ты ведешь себя как идиот. Антон таким не был.

- Технически я и не он вовсе. - обиделся я. - Знаешь про парадокс корабля Тесея?

Лана хмыкнула. (Могло означать как то, что прекрасно знает, так и то, что не знает и знать не хочет, переспрашивать я не стал). Была она бледная, с нездоровым румянцем на щеках. На виске у нее билась тоненькая синяя венка, до которой хотелось аккуратно дотронуться.

А еще хотелось курить.

- Давай сядем? Отдохнем немного, перекурим, ноги гудят просто жуть.

- Что, прямо здесь?

- Нет, вон пройдем туда немножко, где трава. Не могу прямо.

Секунда борьбы. Кивнула.

- Ладно, пошли.

Мы уселись спиной к дороге на грязную и мокрую после дождя траву. Я закурил. Лана немного дрожала, - в степи было не так уж и холодно, но иногда дул страшно промозглый ветер, - однако обнять ее я не решился. Сидели молча. Лана посмотрела на меняя и жестом попросила затянуться. Выпустила дым.

- Что там, в будущем? Даже не знаю, как спросить...

- Время - иллюзия, клетка, в которую мы сами себя загнали. Память избирательна, и потому бесполезно судить о ценности прошлого или будущего. Я помню то, что хочу помнить, и ты помнишь и будешь помнить только то, что хочешь.

- Дерьмо собачье, - сказала Лана и вернула мне сигарету.

Уго вышел из темноты. Он оказался в довольно большом помещении, одну из сторон которого занимал огромный прозрачный купол. Сквозь купол были видны колючие глазки звезд в черном киселе. На эти звезды с закрытыми глазами смотрели люди.

Люди сидели или, скорее, полулежали в креслах в четыре ряда. Пять рядов. Над головами людей неярко светилась безумная паутина прямых зеленых лучей. На головы людей были надеты громоздкие на вид шлемы; не видно глаз, руки и ноги пристегнуты, в рот и в зад вставлены трубки.

Стоит терпкое зловоние. Но радоваться можно как минимум тому, что здесь почти не пахнет ржавчиной. Уго немного прошел вдоль первого ряда кресел, остановился напротив одного из людей, наклонился и сказал:

- Эй!

Горло мгновенно взбунтовалось. Оно вечность не издавало никаких звуков. Уго выпрямился, стал часто дышать и почувствовал, что его сейчас вырвет. Оперся дрожащей рукой о подлокотник кресла и только потом понял, что уткнулся в сухую и горячую руку пристегнутого к креслу человека... Испуганно одернул ладонь.

Люди были обычные: высокие, крупные, худые, без растительности на теле. Уже не производитель, но еще не Хозяин. Уго едва не потерял одну странную мысль, глядя на приоткрытый рот «своего» шлема, но успел ухватиться за нее и рассмотреть.

Мысль была такая: как обычно, чуть выше среднего землянина.

Мера «средний» - это средний по отношению к чему? Как бывает «обычно» и что такое «землянин»? Такие вопросы задал себе старый Уго. Тишина. Никакого узнавания. Никакого вспоминания. Новый Уго притаился где-то глубоко в голове и, кажется, хихикал. Новый Уго, который и подсунул в голову старого все эти странные слова, знал ответы. Знал и молчал... Или... Или это была машина. Догадка пробежала по спине, как большое многоногое насекомое, но Уго решил, что вернется к ней позже, и поэтому прекратил ее думать.

Ожило вспомогательное сердце. Уго даже схватился за бок и крякнул. Кровь пошла по венам на порядок быстрее, все тело будто разом пронзили маленькими иголками. Уго гедленно выдохнул, собираясь принять какое-то решение, но вместо этого наклонился опять и провел растопыренными основными пальцами перед лицом человека. Тот, конечно, не реагировал.

Где-то под теряющимся во тьме потолком что-то загудело, пусть и ненадолго, буквально минута, или и того меньше, но Уго даже дышать, кажется, перестал от страха. Вот гул утих, опять повисла вонючая тишина. Решив, что нельзя больше стоять здесь и пытаться что-то делать с этими трупами, Уго пошел к куполу.

Снаружи, вне уровня видящих, была обычная страшная темнота, много темноты. Бесполезные звезды, а совсем рядом с кораблем, в пустоте, висел шар синего цвета с грязно-коричневым пятнами, похожими на ржавчину или загнившие раны. Планета? Чей-то мир. Совсем рядом. «Рядом» в масштабах пустоты равно вечности, но... Мы прилетели. Я вижу планету, и планета похожа на Элейли... Неужто...