Полина Кулагина - Свободный мир

Когда Джил, всё так же возмущаясь, наконец ушла, Гений откинулся в кресле, закрыв глаза. Он очень надеялся на то, что его отдел справится сегодня без него, поскольку отправить никого вместо себя на встречу с Роулсом он не мог. Если бы Джил была чуточку старше и умнее, если б он мог ей доверять, он, конечно, рассмотрел бы её кандидатуру: уж очень тяжёлым был для него этот выбор. Но она, судя по всему, считала себя обиженной и пыталась плести какие-то интриги за его спиной. И разумеется, Роулс захотел бы встретиться с главой сектора, а не с кем-то ещё.

В отделе на него сразу же налетели сотрудники с кучей новостей. «Ещё одно организованное восстание», — сообщили ему. И ещё что-то про жертвы в пятнадцатом, семнадцатом, двадцать первом, двадцать втором, двадцать третьем… Стоп, где?

— Это что? Война с Четвёртым сектором? — Гений чуть не подпрыгнул от удивления, когда до него дошла суть новости.

— И очень успешная, — поспешил заверить его один из его помощников.

«Ну вот, только не это», — подумал Гений.

— Да, за ночь мы взяли под контроль почти всю их территорию, остались последние очаги сопротивления на востоке.

— Вы что, хотите сказать, мы захватили весь Четвёртый сектор? А население? А руководство? Почему я впервые об этом слышу?

Он готов был схватиться за голову. Как это могло произойти? Неужели Джил права и он ничего вокруг себя не замечает? Или того хуже, сходит с ума?

— Мы пытались связаться, но надо было действовать немедленно.

— Вы не могли, я не знаю, прийти ко мне домой?

— Но вы просили не беспокоить ни в коем случае.

— Но это же не коей случай! Это… это… У нас переговоры с комитетом сегодня… сейчас, это вы понимаете?

— Мы исключительно оборонялись.

— Вы исключительно стёрли Четвёртый сектор с лица Земли. Кто поверит, что это была оборона? Нас и так уже все боятся, а что будет после этого?

Он просидел в недоумении ещё какое-то время.

— А как именно это произошло? — спросил он наконец. — То есть почему они напали?

В его голосе прозвучал неподдельный интерес, удовлетворить который ему не дала Эмри, зашедшая в опенспейс.

— Там самолёт с экспертами прилетел, пойдёшь встречать? — спросила она настолько любезно, что отказать ей было просто невозможно.

Но прежде ему предстояло решить ещё одно дело.

Когда они добрались до главного холла корпорации, там их уже дожидалась Джил. Она стояла, скрестив руки на груди, скептически глядя куда-то вдаль, откуда предположительно должна была появиться делегация.

— О, а вот и руководитель года, — выкрикнула она вместо приветствия. — Это правда, что ты всех своих сотрудников арестовал?

— Что?! — Эмри посмотрела сначала на Гения, потом на Джил, потом снова на Гения.

— Не обращай внимания, просто неприятности на работе, — ответил он, как ни в чём не бывало.

Джил в очередной раз за день принялась смеяться.

— Извини меня, — сказал он, на этот раз обращаясь к Джил, — ты была права.

Она не успела ничего ему ответить, потому что наконец в их поле зрения появилась долгожданная делегация: тридцать с лишним экспертов, членов комитета и юристов, которые должны были инспектировать Третий сектор вдоль и поперёк. Уверенным шагом они шли к ожидающим их в главном холле. И никого, наверно, тут не ждали так, как этих людей. Но когда они уже были всего в нескольких метрах, Гений бросил взгляд на стоявшую слева от него Эмри, и ему показалось, что она задыхается.

— Не может быть, — сказала она практически неслышно.

Если б у мирового благополучия были акции, их курс непременно взлетел бы вверх в тот момент, когда правая нога Роулса ступила на трап самолёта, приземлившегося на территории корпорации Третьего сектора.

Вопреки ожиданиям Гения, Роулс абсолютно не выглядел встревоженным, хотя наверняка был уже в курсе того, что произошло с дорогими соседями Третьего сектора на востоке, с самыми уважаемыми партнёрами по единому национальному пространству и так далее. Было непохоже даже на то, что главу Комитета по этике утомил длительный трансатлантический перелёт, настолько отдохнувшим и спокойным он выглядел. Его тёмные с лёгкой проседью короткие волосы, форменный пиджак, отдалённо напоминающий военный мундир, правильные черты лица и внушительная фигура были ровно такими, какими они представлялись по многочисленным трансляциям его выступлений. Гений несколько раз видел этого человека вживую, но, разумеется, никогда — с такого расстояния.

Другие члены делегации озирались по сторонам, словно прямо здесь, в самом парадном из залов корпорации, хотели найти какие-нибудь нарушения.

— Мне нехорошо, — ещё тише сказала Эмри. И настолько быстро направилась в противоположную от делегации сторону, что это можно было бы охарактеризовать одним словом — побежала.

— Эмри! — Гений собирался уже сорваться с места и побежать вслед за ней, но за рукав его схватила очень злая и недовольная Джил.

Гений вспомнил, что минуту назад он перед ней извинился, и остался на месте.

Роулс пожал ему руку и что-то сказал. Гений, конечно, его не понял, поскольку не знал английского, чему больше всех удивилась Джил.

— Почему ты не сказал мне? — ошарашенно спросила она.

— Ну, я думал обойтись автоматическим переводом. Но это вот… слишком неразборчиво.

Джил не знала, чему больше удивляться: его самонадеянности или тому, что она столкнулась с человеком, родившимся в сороковые и не знающим языка до такой степени, чтобы не понять элементарный вопрос.

— Он спрашивает, куда ушла Эмри, — перевела ему Джил.

Гений развёл руками.

Единственная проблема состояла в том, что собственные познания Джил в английском языке были немногим лучше. Это, впрочем, было уже далеко не так удивительно: после шестидесятых английский мог понадобиться разве что корпоративным специалистам по Первому, Второму, Одиннадцатому секторам, ну и, конечно, тем, кто стремился построить карьеру в комитете.

С наступлением эры электронного перевода и фактическим разделением мира на изолированные друг от друга сектора, необходимость в едином языке сохранилась далеко не везде, разве что там, где сектора поглотили слишком большое количество разноязычных государств. Это был совсем не случай Третьего сектора, руководство которого не смогло откусить кусок и в половину территории некогда великой России.

Но кто ожидал, что всё к этому придёт? Джил впервые подумала о том, что её отец, давший ей не национальное имя и международной сокращение, как это практиковалось с начала сороковых годов, а имя, которое являлось одновременно и тем и другим, был жутким, недальновидным оптимистом, верящим в предопределённость мирового единства. И он не мог бы ошибиться ещё больше.