Александр Тув - Ходок - 8

Дело было в том, что для приведения их в боевое состояние требовалось определенное время. «Бичи» не были оружием постоянной готовности. Процесс взаимного бичевания не был мгновенным. Если обратиться к привычным нам образам, то обычный араэлит был пистолетом, а «бич» – танком. С пистолетом как? – выхватил, снял с предохранителя и стреляй, а с танком все не так. Танк надо подвезти на позицию на трейлере, или на поезде, заправить горючим, боеприпасами, сделать техобслуживание, а потом уже использовать. Все не так быстро, хотя танк, конечно, поубойнее будет, чем пистолет – тут не поспоришь. Так что, пока бы появились боеспособные «бичи», Прокла бы и след простыл.

Поэтому, чтобы не потерпеть фиаско в самый неподходящий момент, когда операция уже вошла в решающую фазу, работать магу приходилось словно художнику писать акварель – легкими, незаметными мазками. Мягкими, скупыми воздействиями Прокл касался мозгов нужных людей и исподволь внушал мысль, что последние исчезновения детей связаны с готовящимся в загородном замке Епископа Ортега-ар-Фарана мерзким и противоестественным плетением «Цветок Жизни», в ходе которого двенадцать невинных деток отдадут свои юные жизни, чтобы жило и здравствовало исчадие Бездны! Зло сильно и победить его можно только полным напряжением всех сил всех Воинов Света и Добра, коими являются араэлиты. Удар должен быть нанесен всеми наличными силами. Никто не может остаться в стороне. «Лучше умереть стоя, чем жить на коленях!»

И все работало: кто-то видел, как в черную карету затаскивали очередного ребенка, кто-то видел, как черная карета въезжала в парковые ворота загородного замка Ортега, кто-то видел, как ловили детей на Базаре… – у араэлитов везде были свои глаза и уши, начиная с самых грязных и завшивленных ночлежек и заканчивая дворцом Рейхстратега. Слухи росли и ширились и вскоре никто не сомневался в том, что Епископ Ортег готовит в своем загородном замке «Цветок Жизни». Все араэлитское сообщество бурлило, кипело и вопрошало: доколе!?! Чего Ревокат Прокл, собственно, и добивался.

С пунктами пять и шесть все было гораздо сложнее. Руководство араэлитов (как и любое другое руководство) обвинить в прекраснодушии было сложно и оно отдавало себе полный отчет, насколько опасна акция по прямому военному столкновению с Епископом Капитула, к тому же окруженному железной стеной своих вассалов и союзников.

Это, как связаться с атомным авианосцем, в боевом охранении которого снуют многочисленные фрегаты, крейсеры, эсминцы и подводные лодки. Авианосец и сам может вломить так, что мало не покажется, да еще эти… Нет, при особо острой нужде отправим на дно и авианосец и эскорт, вот только сделать это будет очень непросто и потери будут соответствующие. Вот примерно так, на своем понятийном уровне, араэлитское руководство и оценивало сложившуюся ситуацию.

Вождь араэлитов – Председатель Совета Лучших Представителей Народа (СЛПН) Лупп Мардарий был мудр, как сова и хитер, аки змий, и столь же опасен. Он прекрасно понимал, что управление араэлитами подобно езде на тигре – ехать может быть и можно, но лишь пока зверь сыт и ты едешь туда, куда он хочет… Да и то – может сожрать в любой момент.

Луппу очень не хотелось ввязываться в эту авантюру, но способа избежать участия он не видел. Прямой запрет на проведение акции неизбежно означал потерю авторитета среди рядовых араэлитов и как следствие – усиливал позиции его оппонентов в Совете… хотя, если называть вещи своими именами, то каких к грату оппонентов? – врагов! – явных и непримиримых врагов, так и норовящих вцепится в горло Акеле, когда тот промахнется. Ну, что тут поделаешь? – стая товарищей, она и есть – стая товарищей.

Поначалу, когда движение араэлитов только стихийно зародилось, и в Совет Лучших Представителей Народа действительно были выбраны лучшие представители народа, в СЛПН хватало людей с «чистыми руками, горячим сердцем и холодной головой», для которых народное благо не было пустым звуком, но со временем, повинуясь еще не открытому, но несомненно существующему, закону природы, эти люди были вытеснены реальными политиками, которых интересовали лишь власть и деньги.

Все, как всегда. Все, как везде. Сомнений насчет этого закона природы не может быть никаких – ведь вся научная парадигма базируется на повторяемости результатов эксперимента, а раз явление неизменно повторяется, в каких бы мирах и в какие бы времена, ни ставился опыт, значит – это закон природы.

На данный момент в СЛПН входило семь Советников, у каждого из которых были свои сторонники среди араэлитской «массы», свои «бичи» и своя доля влияния на решения, принимаемые Советом. Все семеро были фигурами самостоятельными и назвать кого-либо из них настоящим сторонником Председателя было невозможно – каждый из них хотел бы занять его место, но четверо, более лояльных, были несклонны начинать путч – они выжидали какой-нибудь фатальной ошибки предводителя, и только потом вцепились бы в горло ему, а потом друг другу, зато у оставшейся троицы кожа горела – так им хотелось скинуть Мардария.

Они уже договорились, что после смены Председателя отменят этот пост, вырежут, под шумок, остальных советников, и образуют триумвират. Конечно же, каждый из них лелеял мысль, что со временем сумеет отправить двух «товарищей» на свидание с большинством и возрадить пост Председателя, назвав его Секретарем, или еще как, но пока они были союзниками. Каждый из них хотел бы выделиться в глазах араэлитского сообщества и возглавить операцию по принуждению Епископа Ортега к миру путем усекновения головы, но, в тоже самое время, прекрасно осознавал, что результат может быть несколько иным, и к миру будет принужден он сам, причем абсолютно таким же способом – усекновением головы.

Каждый из Советников был изрядной сволочью, но отнюдь не дураком и прекрасно отдавал себе отчет в разнице между зажигательными лозунгами, кидаемыми в массы, типа: «Смерть живодерам Епископам!», «Долой власть богатеев!», «Да здравствует власть трудящихся!» и прочей лапшой, вешаемой на уши араэлитской массе, и реальным различием в боеспособности между вчерашними крестьянами и горожанами, главным оружием которых была передовая теория классовой борьбы, усиленная, разве что, мечами из плохого железа, и регулярными армейскими подразделениями, со штатными боевыми магами.

Повторимся еще раз – прекраснодушных идиотов среди руководства араэлитов не было. Были жесткие и циничные прагматики, ни один из которых не желал возглавить самоубийственное выступление. Это с одной стороны. С другой – предотвратить его было нельзя, уж больно закипел народ, и надо было как-то решать вопрос. Вот такая обстановка сложилась на данный момент в высших политических кругах движения араэлитов.