Уильям Гибсон - Нейромант. Трилогия Киберпространство

— Ну давай же, загоняй этот чертов механизм внутрь, нам пора сваливать…

Когда ему удалось уложить Судью в кузове ховера — на бок, ноги подогнуты, — он захлопнул двери, обежал вокруг и забрался в кабину со стороны пассажира. "Алеф" помещался между передними сиденьями. Черри, дрожа, свернулась на заднем сиденье под огромной оранжевой паркой с логотипом "Сенснета" на рукаве.

Женщина запустила турбину и подала воздух в подушку. Слик подумал, что они могут застрять, зацепившись за бетонный выступ, но когда женщина дала задний ход, с лязгом оторвалась только хромированная полоска, и они высвободились. Развернув ховер, она направила машину к воротам.

Выезжая наружу, они проехали мимо человека в костюме, галстуке и пальто из твида, который, казалось, их даже не заметил.

— Это еще кто? Женщина пожала плечами.

— Возьмешь ховер? — спросила она. Они уже успели отъехать километров на десять от Фабрики, а Слик за все это время даже ни разу не оглянулся.

— Ты его украла?

— Конечно.

— Я — пас.

— Да?

— Я сидел. За угон машин.

— А как там твоя подружка?

— Спит. И она не моя подружка.

— Нет?

— Я все хочу спросить: а ты кто?

— Деловая женщина.

— И что за бизнес?

— Трудно сказать.

Небо над Пустошью было чистым и ярко-белым.

— Ты приехала за этим? — Он похлопал по "алефу".

— Вроде того.

— А что теперь?

— Я заключила сделку. Доставила Митчелл к ящику.

— Так это была она, та, что откинулась?

— Да, это была она.

— Но она умерла…

— Есть смерть и смерть.

— Как 3-Джейн?

Ее голова качнулась, будто она бросила на него беглый взгляд.

— Что ты об этом знаешь?

— Я ее однажды видел. Там, внутри.

— Ну она по-прежнему там, но ведь и Энджи тоже.

— И Бобби.

— Ньюмарк? Да уж.

— Так что ты собираешься с этим делать?

— Это ведь ты построил все эти штуки? Ту, что сейчас в кузове, и остальные?

Слик обернулся через плечо туда, где в грузовом отсеке, как большая ржавая кукла без головы, свернулся Судья.

— Да.

— Значит, с инструментами обращаться умеешь?

— Наверное.

— О'кей. У меня есть для тебя работа. Она затормозила возле рыхлого гребня из прикрытого снегом мусора и плавно съехала под уклон. Мотор заглох.

— Там где-то есть набор инструментов на случай аварии. Достань их, заберись на крышу, сними ячейки солнечных батарей и провода. Мне нужно, чтобы эти ячейки подзаряжали батареи "алефа". Сможешь это сделать?

— Наверно. А зачем?

Она откинулась на спинку сиденья, и Слик вдруг понял, что она гораздо старше, чем кажется, и очень-очень устала.

— Митчелл теперь там. Они хотят дать ей какое-то время, вот и все…

— Они?

— Бог его знает. Что-то. То, с чем я заключила сделку. Как по-твоему, сколько протянут батареи, если ячейки работают?

— Пару месяцев. Может, год.

— Сойдет. Я это спрячу где-нибудь, где ячейки всегда смогут быть на солнце.

— А что будет, если просто отключить ток? Протянув руку, она провела кончиком указательного пальца вдоль тонкого кабеля, соединяющего "алеф" с батареей. Слик увидел ее ногти в утреннем свете; ногти выглядели искусственными.

— Слышишь, 3-Джейн, — сказала она, по-прежнему держа палец на кабеле. — Моя взяла.

Тут ее пальцы сжались в кулак, потом разжались, как будто она отпустила что-то на волю.

Черри хотелось рассказать Слику обо всем, что они сделают, когда доберутся до Кливленда. Он приматывал плоские ячейки к широкой груди Судьи серебристой лентой. Серый "алеф" был уже закреплен на спине автомата такой же лентой. Черри говорила, что знает, где сможет найти для него работу — чинить "железо" в залах компьютерных игр. Он слушал вполуха.

Все наладив, он протянул женщине пульт дистанционного управления.

— Нам тебя ждать?

— Нет, — ответила она. — Поезжайте в Кливленд. Черри же только что тебе сказала.

— А ты как?

— Пойду прогуляюсь.

— Хочешь замерзнуть? Умереть с голоду?

— Хочу для разнообразия, черт побери, побыть немного самой собой.

Она пощелкала кнопками, Судья дрогнул, сделал шаг вперед, потом другой.

— Удачи в Кливленде.

Они смотрели, как она уходит по Пустоши, а за ней тяжело ступает Судья. Потом она вдруг обернулась и крикнула:

— Эй, Черри! Заставь этого парня принять ванну!

Черри замахала в ответ, на ее кожаных куртках зазвенели застежки.

Петал сказал, что сумки ждут ее в "ягуаре".

— Я подумал, что тебе не захочется возвращаться назад в Ноттинг-Хилл, — продолжал он, — так что мы подыскали тебе жилье в Кэмден-Тауне.

— Петал, — сказала девочка, — я хочу знать, что случилось с Сал-ли. — Он завел мотор. — Суэйн ее шантажировал. Заставлял ее выкрасть… — продолжала она.

— А… ну тогда… — прервал ее Петал. — Понимаю. Я бы на твоем месте не беспокоился.

— А я беспокоюсь.

— Ну, насколько я знаю, Салли сумела разобраться с этим небольшим дельцем. Разобраться по-своему И если верить нашим друзьям из официальных кругов, она, по-видимому, смогла сделать еще и так, чтобы все файлы о ней, в каких бы базах данных они ни содержались, просто испарились — за исключением контрольного пакета акций одного немецкого казино. А если с Анджелой Митчелл что-то и случилось, то в "Сенснете" решили не предавать это огласке.

— А я увижу Салли еще?

— Только не в моем приходе, пожалуйста. Они отъехали от тротуара.

— Петал, — сказала Кумико, когда они ехали по улицам Лондона, — мой отец сказал, что Суэйн…

— Дурак. Идиот несчастный. Лучше не говорить об этом сейчас.

— Извини.

Обогреватель работал. В "ягуаре" было тепло, и только тут Кумико почувствовала, насколько она устала. Устроившись поудобнее на красном кожаном сиденье, девочка закрыла глаза. Каким-то образом, подумала она, встреча с 3-Джейн освободила ее от стыда, а ответ отца — от гнева. 3-Джейн была очень жестока. Теперь Кумико видела и жестокость своей матери. Но все когда-нибудь должно быть прощено, думала она, засыпая по пути к тому месту, которое называлось Кэмден-Таун.

В этом доме — стены из серого камня, шиферная крыша — они поселились в самом начале лета. Луг и встающий за лугом лес — яркие и запущенные, однако высокая трава не становится выше, а полевые цветы не вянут.

За домом — садовые постройки, в которые они ни разу не заходили, и поле, где на ветру рвутся с поводка планеры.

Однажды, гуляя в одиночестве под дубами на краю этого поля, она увидела троих незнакомцев верхом на чем-то, что напоминало лошадь. Лошади давно уже вымерли, их род иссяк за много лет до рождения Энджи. В седле восседала стройная фигурка в одежде из твида — мальчик-грум, будто сошедший с какой-нибудь старинной картины. Перед ним — девочка-японка, а позади притулился бледный засаленный человечек в сером костюме и коричневых ботинках; над розовыми носками белели худые лодыжки. Заметила ли ее девочка, ответила ли ей взглядом?