Уильям Гибсон - Нейромант. Трилогия Киберпространство

Кейс рассматривал розовые сферы комбината.

— О'кей, — решился он наконец, — я ввожу вирус. Просмотри его инструкцию и скажи, что ты об этом думаешь.

Смутное чувство чьего — то присутствия за спиной на несколько секунд исчезло, затем появилось вновь.

— Клевая вещь, Кейс. Это — медленный вирус. Рабочий период порядка шести часов. Это — если взламывать военный объект.

— Или ИскИн, — обреченно вздохнул Кейс. — А мы — то сами, сумеем мы сделать заход?

— Конечно, — сказал конструкт. — Если ты не отягощен низменным страхом смерти.

— Что — то ты, старик, повторяешься.

— Так уж я устроен.

Когда Кейс вернулся в "Интерконтиненталь", Молли уже спала. Он сел на балконе и увидел, как вдоль изгиба Фрисайда поднимается авиетка с радужными полимерными крыльями, треугольная тень скользила по крышам и лужайкам, пока не исчезла за системой Ладо — Ачесон.

— Мне нужно прибалдеть, — сказал Кейс искусственной голубизне неба. — Я хочу словить кайф, ясно? И давись оно все конем, и хитрая поджелудочная, и вставки в печень, и это капсулированное дерьмо в крови.

Кейс ушел, не разбудив Молли, во всяком случае — так он надеялся. С этими зеркалами никогда нельзя быть уверенным. Он передернул плечами, стряхивая напряжение, и вошел в в лифт. Кроме него там оказалась молоденькая итальянка в белоснежном костюме, на скулах и носу — черный матовый грим. Белые нейлоновые туфельки со стальными набойками, в руках — непонятная на вид хреновина, нечто среднее между крохотным веслом и ортопедической стелькой. Судя по всему, девица намылилась играть в какую — то игру, знать бы только — в какую.

Кейс вышел на крышу и начал слоняться по лугу, среди деревьев и зонтиков, пока не набрел на бассейн, на фоне бирюзового кафеля — обнаженные тела. Он влез под тент и прижал к темному стеклянному окошку кредитную карточку.

— Суси, — сказал он, — или что там у вас.

Через десять минут прибежал китаец с заказом; Кейс лениво жевал сырого тунца с рисом и разглядывал купающихся.

— Господи, — воззвал он к тунцу. — Здесь же крыша съехать может.

— И не говори, — согласился чей — то голос. — Мне ли не знать! А ты — гангстер, верно?

Прищурившись, он посмотрел на нее против солнца. Длинное узкое молодое тело, загар — усиленный мелагенными препаратами, но безо всяких там парижских выкрутасов.

Девушка присела рядом с ним на корточки, роняя на кафель капли воды.

— Кэт, — представилась она.

— Люпус, — отозвался после паузы Кейс.

— Что это за имя?

— Греческое.

— Ты правда гангстер?

Веснушкам вся эта химия нипочем. На то они и веснушки.

— Я — застарелый наркоман.

— Что принимаешь?

— Стимуляторы. Стимуляторы центральной нервной системы. Очень сильные стимуляторы центральной нервной системы.

— А у тебя сейчас есть?

Девушка пододвинулась ближе. Капли хлорированной воды упали ему на брюки.

— Нет. И в этом — то все и дело, Кэт. Знаешь, где можно достать?

Кэт качнулась на загорелых пятках и лизнула прядку рыжеватых волос, прилипшую возле губ.

— Что предпочитаешь?

— Никакого кокаина, никаких амфетаминов, но чтобы стимулянт , и мощный .

На чем разговор и окончен, мрачно подумал Кейс, продолжая улыбаться.

— Бетафенэтиламин, — сказала Кэт. — Хоть сию секунду. Но — на твою карточку.

— Врешь, — поразился партнер и сожитель Кат, когда Кейс описал ему своеобразные свойства своей поджелудочной. — А нельзя подать на них в суд? Скажем, за умышленное причинение ущерба?

Парня звали Брюс. За исключением половых признаков, он выглядел точной копией Кэт, вплоть до веснушек.

— Ну, — протянул Кейс, — это же какие — то там хитрые медицинские заморочки. Вроде совместимости тканей.

Но глаза Брюса уже потускнели, в них не было ничего, кроме скуки.

Период сосредоточенного внимания не больше, чем у комара, подумал Кейс, оглядываясь по сторонам.

Комната была меньше той, которую снял Армитидж для них с Молли, и находилась она несколькими этажами ниже. На стекло балконной панели были переведены пять огромных хромо — снимков с Тэлли Ишэм, намек на длительное проживание в номере.

— Потрясно, правда? — подошла к нему Кэт. — Я сама их щелкнула. В Пирамиде "С — Н", когда мы прошлый раз мотались на Землю. Она стояла ну вот прямо так близко и улыбалась ну вот так естественно. А ведь там, Люпус, было совсем хреново, ну прямо туши торшер, это же как раз на другой день после того, как эти гопники, команда Царя Иисуса, скинули ее в воду, ты помнишь?

— Да. — По не совсем ясной причине Кейсу захотелось уйти отсюда, поскорее и подальше. — Ужасно.

— Ну так что там, — вмешался Брюс, — насчет этой беты?

— Вопрос в том, примет ли ее мой организм, — поднял брови Кейс.

— Сделаем, значит, так, — предложил парень. — Ты попробуй. Если твоя поджелудочная выдаст "добро" — это будет за счет заведения. Пробная доза — всегда бесплатно.

— Слышал я эту песенку, и не раз, — ответил Кейс, принимая у Брюса ярко — голубой дерм.

— Кейс? — Молли села в постели и отбросила волосы, которые лезли ей в линзы.

— А кто же еще, лапа?

— Что это с тобой? — Зеркала неотрывно следили за пересекавшим комнату Кейсом.

— Я забыл название. — Кейс вынул из кармана рубашки плотно свернутую пластиковую упаковку голубых дермов.

— Господи, — простонала Молли, — только этого нам не хватало.

— Устами твоими глаголет истина.

— Какие — то два часа без присмотра, и ты успел уже отличиться. — Она покачала головой. — Надеюсь, ты придешь в себя к вечеру. Мы же званы Армитиджем на ужин. В "Двадцатый век". Нужно проследить, чтобы Ривьера тоже не накачался.

— Да, — протянул Кейс и прогнулся, на лице играла блаженная улыбка крайнего удовольствия, — чистый отпад.

— Слушай, — нахмурилась Молли, — раз эта дурь действует на тебя, несмотря на все ухищрения хирургов из Тибы, у тебя же наверняка будет жуткий отходняк.

— Ну вот, все пилишь, пилишь и пилишь, — обиженно возопил Кейс, расстегивая ремень. — Ну хоть бы слово добрее сказала. — Он снял штаны, рубашку и нижнее белье. — Надеюсь у тебя хватит ума воспользоваться преимуществами моего неестественного состояния. — Он посмотрел на низ своего живота. — Ты только посмотри на это неестественное состояние.

— Это — ненадолго, — рассмеялась Молли.

— Надолго, надолго, — успокоил ее Кейс, вскарабкиваясь на пляжного цвета матрас. — Это — то и есть самое неестественное в моем неестественном состоянии.

— Что это с тобой? — поинтересовался Армитидж, когда официант усаживал гостей за его столик. Самый маленький и самый дорогой из ресторанов, плававших в небольшом, соседствовавшем с "Интерконтиненталем" озере, назывался в действительности не "Двадцатый век", а "Вингтим Сикль" — то же самое, но по — французски.