Лилия Курпатова-Ким - Атака Джокера

Я пытаюсь пошевелить рукой. Это довольно трудно, когда вообще не чувствуешь тела от холода. Наконец со стоном и немыслимым усилием мне удается вытащить ее из воды. Она будто чужая. Ладонь совсем побелела. Выглядит мертвой, словно покрыта воском. Пытаюсь согнуть пальцы. Хочу заставить их двигаться. Когда тебя не слушаются собственные руки – это настолько странно, что может свести с ума. Я смотрю на свои пальцы, как гипнотизер. Наконец в них появляется мерзкое мелкое покалывание. Оно становится сильнее. Оно ужасно неприятное, но как же я ему рад! Неожиданно ладонь сжимается в кулак с такой силой, что ногти оставляют бордовые вдавленные полоски на коже.

Кто бы ни вышвырнул меня околевать в море – его планам определенно не суждено сбыться.

Теперь можно расстегнуть молнию и вытащить «термоджет». Я крепко сжал его в руке, боясь, что капсула выскользнет из мокрой ладони. Зубами откусил колпачок-предохранитель. Из противоположного конца капсулы тут же выскочила игла. Окоченевшая рука едва сгибалась в локте. Я размахнулся, словно для удара ножом, и вогнал иглу себе в бедро.

Спустя мгновение от места укола к сердцу помчалась горячая волна.

– А-а-а-х! – я судорожно схватил ртом воздух, когда она достигла груди.

На мгновение сердце замерло. Показалось, что оно мгновенно раздулось, как лягушка-бык, став больше как минимум втрое. Жар от груди быстро распространился по всему телу. Будто по сосудам бежит жидкий напалм вместо крови. Я судорожно прикрыл рот ладонью из-за ощущения, что вот-вот дыхну огнем.

Через минуту чувствительность во всем теле восстановилась. Одним из первых ее проявлений стала тупая ноющая боль под левой лопаткой. Я перевернулся на живот и огляделся. Черное бескрайнее море со всех сторон. У меня появились силы, чтобы плыть, но я не знал куда. Может, берег в двухстах метрах, а может, до него несколько дней пути по прямой на реактивном наутилусе.

«Термоджета» хватит на пару часов.

Неожиданно моя рука сама собой сделала привычное движение – указательный палец оказался в миллиметре от широко раскрытого глаза. Секунда потребовалась на сканирование индивидуальных линий, то есть дистанционное снятие отпечатка и последующую синхронизацию с микрочипом-ключом в подушечке пальца. Откуда я знаю, что секунда ушла именно на это?! Перед глазом возникла картинка. Меню! Наноскоп, инфракрасный спектр, ночное видение, приближение, спутниковая навигация…

Мультивизор!

– Спутниковая навигация, – сказал я ровным уверенным голосом.

Загрузка заняла несколько секунд. Потом появилась карта. Я видел ее так, словно смотрел на панорамную видеоматрицу одним глазом.

Тем же ровным четким голосом я задал вопрос:

– Мои координаты?

На карте возникла небольшая розовая точка. Сердце радостно подпрыгнуло – совсем рядом с побережьем!

– Десятикратное увеличение, – скомандовал я.

Квадратик с точкой тут же приподнялся над остальной картой, а потом увеличился, перекрыв почти половину ее.

– Мое точное местонахождение?

Уточки появились четыре шипа розы ветров. Я повернулся – точка тоже повернулась. Теперь прямо передо мной, в полукилометре на север, было побережье Буферной зоны.

– Бинго! – я не сразу узнал собственный голос и не понял, что именно сказал.

Привычным движением, с усилием сжав веки, моргнул. Картинка исчезла.

Я понял, что надо меньше думать и больше доверять своему телу. Похоже, оно помнит гораздо больше, чем сознание. Поэтому я легко взмахнул руками и поплыл, рассекая холодную воду уверенными мощными гребками.

У меня не было ни одной идеи, как меня зовут. Я не знал, сколько мне лет, есть ли у меня семья и чем я зарабатываю на жизнь. Однако почему-то меня не покидала абсолютная уверенность, что полкилометра, оставшиеся до берега, я проплыву ровно, быстро, максимум за двадцать минут и даже не сбив дыхания.

Полкилометра – это немного, но вполне достаточно, чтобы заняться предположениями.

Бронежилет, капсула с наносмесью, мультивизор… Дорогие игрушки! Кому дают такие?

Неожиданно в ухе раздался голос:

– Так, так… Ты запросил спутниковую навигацию… Значит, жив… Ненавижу делать что-либо в спешке. Не было времени разбираться с твоими имплантантами…

– Кто ты?! – закричал я. – Назови свое имя!

– Еще чего, – фыркнул неизвестный собеседник. – Лучше я тебя отключу. А с имплантантами уж как-нибудь мародеры разберутся…

– Если все это ваших рук дело, – я шлепнул ладонями по холодной воде, – почему вы не убили меня?!

– Много будешь знать, станешь плохо спать, – ответил незнакомец Сетевой пословицей.

В следующий момент меня пронзила такая боль, что я завертелся в воде, схватившись рукой за ухо. Противный звук внутри головы работал как сверло!

Он сжигает мой биофонный чип! Передает на мой биофон сигнал с частотой, которая вводит схему имплантанта в резонанс и разрушает его! Скорее всего через спутник, к которому я подключался для запроса навигации! Теперь даже с мультивизором, но без связи – я беспомощен! Мне не выйти в Сеть, не запросить свои идентификационные номера – ничего! Стоп… Откуда я знаю про идентификационные номера?.. Хотя сейчас это не так уже важно. До тех пор пока на пути не попадется патрульный полицейский, это знание бесполезно! Но меня ожидает берег Буферной зоны… Там динозавра встретить вероятнее, чем полицейского.

Мне оставалось только орать, выплескивая свою бессильную ярость:

– Кто ты?! Кто ты?!

Инспектор Идзуми провалился под лед. Стремительное течение мгновенно увлекло его прочь от разлома. Инспектор колотил ладонями по толстой полупрозрачной корке льда, простиравшейся над его головой во все стороны. Кричать бесполезно. Вызывать помощь тоже. Никакая спасательная служба не домчится на середину неизвестной реки за те три минуты, что инспектор сможет обойтись без воздуха. Оставалось лишь молча бить по льду, сдирая кулаки в кровь.

Сдерживать дыхание больше не было сил…

Идзуми открыл рот и… проснулся.

Жутчайший в его жизни кошмар был забыт мгновенно.

Вокруг было темно как в могиле, и точно так же душно. Инспектор больно ущипнул себя за щеку. Потом с опаской вытянул дрожащую руку. Ладонь уперлась во что-то гладкое и влажное. Похоже, стекло… Идзуми схватился за неон-свитч, благословив штатную инструкцию, что предписывала всегда иметь его при себе. Судорожным движением щелкнул колпачком.

Тонкая голубая трубочка с неоновым гелем едва рассеивала мрак на расстоянии двадцати сантиметров.

– Если бы кто-то сказал, что я доживу до времени, когда полицейским вместо фонарей будут выдавать светящиеся в темноте игрушки… – проворчал инспектор.