Карина Вран - Восхождение

Привидение поблекло, помещение наполнилось замогильным холодом, свечи в люстре мигнули и погасли. В полутьме светился только тающий призрак. Рисунок в руках адептки рассыпался пеплом: видимо, таким образом дух взял плату за свой уход.

– Вы сумели поразить меня, пришлые, и я хочу оставить одному из вас дар, но выбрать, кому из вас он будет предназначен, вам придется прямо сейчас. Я хотел бы одарить всех вас, но я лишь ускользающий дух. И я слаб. Кого вы изберете?

– Ее! – одновременно указали на гному Рэй и Хэйт. Маська уступила свою часть добычи в подземелье со знаками, чтобы они смогли пройти дальше по звеньям цепочки, это был шанс восстановить справедливость.

– Да будет так! – то, что осталось от духа, окутало гному, впиталось в нее.

С потолка рухнула громадная и наверняка дорогая люстра. На грохот выбежала Клауди, за нею – пара служанок со свечами.

– Призрак больше вас не потревожит, прекрасная Герцогиня, – произнес Рэй. – Дух вашего отца просил передать вам, что он и ваша матушка любили вас.

– О! – всхлипнула Клауди. – Я… не знала…

Поздравляем!

Вы успешно прошли персональное испытание Герцогини Клауди!

– Талисман, который вы ищете, давно не у меня, – сообщила опечаленная непись. – Он так приглянулся одному… милому юноше, что я отдала его. Увы, с того дня мы не виделись. Он отбыл в родной край, на границу с землями дроу, в крепость Олгорд, за вдохновением… Понимаете, он – Менестрель. Зовут его Тальвин.

Задание: Талисман Забвения: Стадия VI – завершено!

Задание! Талисман Забвения: Стадия VII: Менестрель.

Герцогиня Клауди передала Талисман Забвения Менестрелю Тальвину из крепости Олгорд, регион Карентит. Ваша задача – разговорить Менестреля!

Награда: 7750 опыта; 2 золотых.

Требования: пройти персональное испытание Герцогини Клауди.

Уровень сложности: средний.

– Насколько был мудр отец, настолько же ветрена дочь, – за пределами особняка высказалась Хэйт.

Напарники согласно покивали.

– Мелочь, что ты от духа-то получила? – полюбопытствовал Рэй.

– Бестелесность… Пассивка, с шансом в пять процентов физический урон по мне не пройдет. Не улучшается.

Убийца присвистнул.

– Еще б оно улучшалось, итак конфетка, а не умение. Попробуем расколоть Менестреля сегодня, или отдохнем и оставим его на завтра?

Женская часть команды выступила за «сегодня, но после перекуса». На том и порешили.

Менестрелю в подарок купили арфу… Хотя Хэйт настаивала на баяне, увы, не нашли такого инструмента в лавке. Рояля, который готов был оплатить Рэй из своего кармана, тоже не нашлось. Так себе выбор оказался в лавчонке.

– Украли! Подлые завистники, бездари, хамы! – Тальвин метался по комнатушке постоялого двора, обшарпанной и неприбранной. – Я им пел! Я играл им на моей лютне, а стоило мне отвлечься, как они стащили ее, мою прекрасную, мою волшебную лютню!

В презентованную арфу непись вцепился, как клещ, но стенаний своих не унял:

– Средненький инструмент, сойдет, как временный, но вы обязаны найти и вернуть мне мою лютню! Она – моя Музыка… Действуйте!

Напарники спустились на первый этаж постоялого двора, заказали себе по кружке кваса.

– Экспрессии и лирики нам скормили столько, что нужно это чем-то запить, – пожаловалась Хэйт.

– Что, господин музыкант снова жалуется, что у него украли его любимую лютню? – криво усмехнулся бармен.

– Снова? – переспросила Хэйт. – Вот это номер… Да, верно. Именно это он нам и сказал. А на самом деле все было иначе?

– Да пропил он ее, – хохотнул НПЦ. – Оставил в залог. Он так, почитай, каждый второй вечер делает… Потом посылает ко мне пришлых, те за него выкупают лютню, относят ему. Он за это их песенкам каким-то учит, стишки свои читает. Тем и живет.

– И сколько стоит выкуп? – перешел к делу Рэй.

– Так сегодня выкупили уже, – пожал плечами бармен. – Только не пришлые, как обычно, а кузнец наш. В щепы ее расколоть обещал и в печь закинуть.

– А чего это он? – встряла гномка. – Чем не угодил кузнецу Менестрель?

Бармен высунулся из-за стойки, осмотрел помещение на предмет «лишних глаз и ушей», только потом ответил.

– На дочку кузнеца начал заглядываться наш певун. Куплетики слагать в ее честь… Кузнец и осерчал.

Рэй отсыпал горсть медяков в понятливо протянутую ладонь непися, поблагодарил. Уточнил, в какой стороне искать кузницу.

– Чую, на этот раз впряглись мы в бегалку, – высказалась Хэйт, поморщилась. – А я их малость недолюбливаю.

– «Пойди туда, не знаю куда» и меня раздражают, – согласился убивец. – Кроме случаев, когда есть детальный гайд и награда перевешивает потерю времени.

Гнома же молча вышагивала по дорожке, любуясь пейзажем и не встревая в малосодержательную беседу.

Кузнец был зол. Очень зол. До такой степени зол, что вопли его слышны были за пару дворов. По счастью, негодование его извергалось не на нежданных визитеров, а на дочь, вступившуюся за «никчемного музыкантишку» и его драгоценную лютню. К апогею праведной ярости кузнеца компаньоны как раз подоспели: непись переломил злосчастный инструмент об колено, отшвырнул обломки. Дочка его с рыданиями ринулась к растерзанному струнному, вцепилась в отломанный гриф.

– В свою комнату! – взревел кузнец. – И брось эту дрянь! Из дома – ни ногой!

Напарники предусмотрительно полюбовались на зрелище с улицы, подходить к взбешенному НПЦ желающих не нашлось.

– Если я хоть что-то понимаю в жанре, – задумчиво произнес Рэй, – девчонка из дому сбежит, помчится к возлюбленному, а чтобы не поймали – попрется через лес. Там с ней что-нибудь случится, и нам дадут задание вызволить дуреху. В конце Менестрель с кузнецом помирятся, и все трое будут жить долго и счастливо.

– Бла-бла-бла, – позевывая, ответила Хэйт, не любила она мелодрамы. – Может, ускорим процесс?

– Сами похитим дочурку? – предположила Маська.

– Именно! – воскликнула адептка.

Мася с сомнением глянула на приятельницу.

– Ушастая, ты на солнышке не перегрелась? Голова не кружится, пятки не чешутся? – видя, что на все вопросы Хэйт отрицательно качает головой, гнома рассвирепела. – Спрошу иначе: тебе магия все мозги выплавила?! Губить квест своими руками мы не станем!

– Не кричи, малая, на нас кузнец косится, – вклинился Рэй. И ведь как накаркал…

Кузнец решительно двинулся в их сторону. Поднял по пути корпус сломанной лютни (гриф уволокла его дочурка, прижимая к груди), передал Рэю. Наказал отнести «тому засранцу-певуну» и передать, чтоб не смел дышать даже в сторону Малики. Напарнички покивали, ретировались со всей поспешностью.

Покуда относили они лютню (то, что от нее осталось), выслушивали упреки Менестреля, расцвеченные метафорами и аллегориями (сводилась речь к тому, что все пропало, а они (пришлые) – бестолочи), Малика, кузнецова дочь, сгинула, точь-в-точь, как предсказывал Рэй. Известил их об этом подоспевший кузнец, параллельно рассказу сжимая в натруженных лапищах хрупкую шею Менестреля…