Ульяна Динова - Я беду от тебя отведу

В доме сестры Мисс Магды на первом этаже обнаружился небольшой магазинчик, где было всё самое необходимое для не очень привередливого покупателя, и мне не приходилось рыскать по городу в поисках продуктов и предметов гигиены, что значительно экономило моё время.

Соседи оказались тихими пожилыми людьми. Предусмотрительная Мисс Магда не забыла сообщить им о том, что какое-то время в квартире соседки будет проживать «её троюродная внучатая племянница», чтобы не возникло ненужных подозрений и кривотолков.

Всё было бы ничего, если бы меня не начали мучить по ночам кошмары. Это происходило довольно часто и с какой-то пугающей периодичностью. Иногда тревожные, нехорошие сны снились мне по нескольку раз за ночь, заставляя меня просыпаться, после чего я уже не могла уснуть. Бывало даже, что мне приходилось прибегать к помощи валокордина, чтобы успокоиться. Все эти сны были очень странными, яркими, и происходящее в них надолго оставляло в памяти полное ощущение реальности. Один из снов особенно запомнился мне своей жестокостью.

Мне приснилось, что я «проснулась в своём сне», словно очнувшись от забытья, почувствовав затхлый запах подвальной сырости и ледяное дыхание склепа. Замёрзшая, с клацающими от холода зубами, я лежала на каменном столе, наподобие алтаря. Вокруг — мрачные серые стены средневекового замка, тускло освещаемые огарками свечей в поржавевшей металлической люстре, с которой белыми хлопьями свисала плотная паутина, и мои волосы были покрыты этой противной липкой паутиной. В руки и ноги больно впивались толстые цепи, намертво приковывавшие меня столу. Где-то совсем рядом, за стенами, слышался гул голосов, смех и чьи-то безумные вскрики. Внезапно массивные дубовые двери со скрипом отворились, и из соседнего помещения в зал вошла толпа людей зловещего вида в чёрных длинных плащах, во главе их — Лаура; они все встали вокруг меня и со звериной жадностью принялись что-то пить из принесённых ими железных кубков. По сладковатому тошнотворному запаху я догадалась, что это кровь; лица пришедших также были испачканы кровью. Сердце моё сильно забилось от ужаса и отвращения. Лаура наклонилась надо мной: в её зелёных фосфоресцирующих глазах на мертвенно-бледном лице светилось откровенное торжество зла.

— В расход её! — приказала она, и я увидела над собой занесённый кинжал — его окровавленное стальное остриё, неумолимо приближающееся к моим глазам.

Я дёрнулась, закричала и проснулась в холодном поту, упав на пол с кровати. Тяжело дыша и ощущая бешеный стук сердца, я сидела на полу, вырываясь из кошмара, всё еще цепляющегося за моё сознание своими мёртвыми ледяными щупальцами. Из соседней комнаты доносился какой-то подозрительный шум. Преодолев страх и слабость, я встала и зашла в тёмную комнату, но, ещё не зажигая свет, поняла, что это с истошным криком мечется по клетке бедный Жако.

— Ну что ты, малыш? — спросила я разволновавшегося попугая. — Неужели тебе тоже приснился страшный сон?

Наконец настал день первого экзамена. Вечером накануне меня посетила Мисс Магда с Аврилом, принёсшим в обеих руках несколько пакетов. Оказалось, она потратила полдня, чтобы купить для меня новую одежду. Ну вот зачем ещё?! Мне было ужасно неловко принимать от неё всё это, ведь я ей была никем, совершенно посторонним человеком, а заботилась она обо мне так, будто я была её дочерью. В то же время мне не хотелось обижать пожилую женщину, которая была так добра ко мне. Возможно, таким образом она пыталась реализовать свои материнские потребности, поскольку детей у неё не было. Такое иногда бывает…

— А теперь слушай внимательно и запоминай, — наставляла она меня. — Когда пойдёшь отвечать, постарайся сделать так, чтобы экзамен у тебя принимал лысый, худой, в очках. И не забудь включить… — она многозначительно постучала указательным пальцем себе по лбу. — Сама знаешь, что! И ещё. Ничего не бойся и будь уверена в своём успехе на все сто, поскольку в отношении тебя всё уже решено. Окончательно и бесповоротно. Понятно?

— Лысый, в очках, ага… запомню, — повторила я, нервно улыбаясь.

С утра никакая еда не лезла в меня. Я сделала глоток остывшего чая и ушла, не позавтракав.

В вагоне метро на меня напал такой мандраж, что моё тело стала сотрясать сильная неконтролируемая дрожь. Все мои попытки справиться с ней лишь только усугубляли положение, вызывая новый, ещё более агрессивный приступ трясучки. Как я ни сжимала и ни напрягала дёргающиеся руки и колени, они самопроизвольно ходили ходуном, и мне даже стало казаться, что подо мной подпрыгивает сидение вместе со всеми сидящими на нём пассажирами. Наверняка люди заметили это и решили, что я психически больная или наркоманка. На последнее предположение, кстати, могли ещё натолкнуть тёмные очки, скрывающие мои глаза. Слава Богу, вскоре в вагон зашла старушка с палочкой, и я, уступив ей место, встала у дверей, привалившись к ним спиной, проигнорировав надпись «Не прислоняться!» Ехать стоя почему-то оказалось куда лучше, — по крайней мере, частота судорог в моих конечностях значительно снизилась.

Чтобы отвлечься, я стала заниматься какой-то ерундой и случайно, не желая того, открыла у себя ещё одну странную способность — не так уж, чтобы очень важную с точки зрения полезности, но тем не менее она позабавила меня. Суть её заключалась в том, чтобы заставить человека почувствовать то, что я мысленно представляла, как бы оказавшись в его теле. Началось это с того, что мой взгляд нечаянно упал на ногу ближайшего пассажира, и я, вообразив, что я — это он, стала фантазировать, будто у меня (то есть у него) сильно чешется правая нога под коленом. И… о чудо! Не прошло и полминуты, как он наклонился и почесал свою ногу в том самом месте. Потом я проделала то же самое с ногами ещё нескольких людей — и все они как один нагибались и почёсывали свои правые ноги в одном и том же месте. Это мне показалось настолько смешным, что я не выдержала и рассмеялась, чем неосмотрительно вновь привлекла к себе внимание окружающих. Рядом стоящий мужчина опасливо покосился на меня. Вероятно, он принял меня за нервнобольную — и немудрено: то трясусь, как в малярийном приступе, то хохочу сама с собой без причины. Отругав себя за неосторожность, я продолжила экспериментировать. На противоположной стороне вагона сидел парень и читал газету, рядом с ним дремал пожилой мужчина. Я начала внушать пожилому, чтобы он легонько укусил парня за ухо. Какое-то время мужчина продолжал спать, но вот он, почмокав во сне губами, зашевелился, открыл глаза и повернул голову в сторону молодого человека. Взгляд его заскользил по соседу и заинтересованно остановился на его ухе. Наверное, тот почувствовал на себе плотоядный взгляд старика, и, оторвавшись от спинки сидения, сел, чуть выдвинувшись в проход и сгорбившись над газетой. Но когда старик открыл рот и наклонился близко к нему с непонятными намерениями, парень вскочил как ужаленный и выбежал из вагона, бросив газету на сиденье. Едва сдержав смех, я стала выбирать себе новую «жертву». Неподалёку, держась за поручень, стояла маленькая коренастая таджичка с большой хозяйственной сумкой и смотрела на меня, как мне показалось, с явным неодобрением. Заметив мой взгляд, она тут же отвернулась, а я принялась потихоньку «колоть» её спину маленькими воображаемыми иголочками. Реакции ноль. Тогда я «взяла спицы побольше», и всё равно это не подействовало; даже когда я «вонзала» в её спину «огромные стальные копья» — ничто не заставило её хотя бы вздрогнуть или пошевелиться. Поскольку таджичка никак не реагировала на мои «уколы», я вновь переключилась на других людей. В результате остальных моих «шуточек» один мужчина поцеловал возмущённую женщину, стоящую рядом с ним, несколько джентльменов уступили места дамам, а ещё у двоих я удалила «сухих червей» и одну «летучую мышь». Мой мандраж как рукой сняло.