Вадим Проскурин - Дверь в полдень

Святослав с Еремеем тут же заинтересовались, что это за вещь такая — летучий мешок. Мстислав посоветовал им расспросить москомпа. Святослав сказал, что это у них не получится, потому что москомп отправится в прошлое вместе с Мстиславом. Мстиславу пришлось объяснить, что компьютеры в отличие от людей умеют помещать часть своей души в отдельное тело, так называемый автономный модуль, а оставшаяся часть души остается на месте и может разговаривать так же, как и раньше. Это сообщение вызвало живой интерес, князь и воевода стали наперебой выспрашивать у москомпа разные подробности, а Мстислав тихо вышел из комнаты, оделся в броню и пошел в будку для мгновенных перемещений.

Через час он сидел в летающей тарелке, висящей над ночным Киевом. Летающие роботы, похожие на большие железные яблоки, рыскали над городом, отыскивая Ярослава. Мстислав сидел в кресле, боролся с пьяной дремой и ждал.

— Нашел, — сказал вдруг москомп. — Ярослав в Софийском соборе, свечи перед иконами ставит. Отличный момент, надо перехватить его там, пока не ушел. Если он увидит тебя в храме, по крайней мере, за черта не примет.

Мстислав опустил забрало шлема и стал расстегивать ремни, которыми был пристегнут к креслу.

— Сам спустишься? — спросил москомп. — Я могу помочь…

— Не надо, — оборвал его Мстислав. — Сам спущусь, не маленький.

Он осторожно залез на сиденье, перекрестился и перешагнул через бортик кабины. Наружная обшивка тарелки оказалась мокрой и очень скользкой, не иначе, ночная роса выпала. Мстислав поскользнулся, стукнулся гузном о железо, заскользил к краю тарелки и полетел вниз.

Не успел он пролететь и двух саженей, как неведомая сила подхватила его и рванула вниз, да так сильно, как будто к ногам привесили стопудовую гирю. В лицо ударил ветер, глаза заслезились, дыхание сбилось, руки и ноги напором воздуха разбросало в стороны, Мстислав почувствовал, что сейчас начнет кувыркаться. Он поспешно врубил тягу, но падение не замедлилось, его просто понесло вбок, прямо на купола белокаменного собора.

«Дурацкая смерть», успел подумать Мстислав и тут его снова подхватила и встряхнула неведомая сила. Падение остановилось, Мстислав неподвижно завис в воздухе.

— Осторожнее надо, — укоризненно проговорил голос москомпа в наушниках шлема.

— Сам знаю, — буркнул Мстислав и стал спускаться, теперь уже осторожно.

Несмотря на все предосторожности, в конце спуска Мстислав все-таки упал, но не ушибся, удар о землю получился неожиданно мягким. Поднявшись на ноги, Мстислав понял, почему — его угораздило плюхнуться в глубокую грязную лужу.

— Броня сильно испачкана, — сообщил москомп. — Маскировка не будет работать. Советую слетать к Днепру и помыться.

— Обойдемся, — пробурчал Мстислав.

Он вдруг почувствовал себя настоящим витязем, тем, кого немцы называют «риттер». Ничего, что он грязен, ничего, что броня не поможет ему спрятаться, ему и не нужно прятаться, настоящие витязи от врага не прячутся, а идут на вы, как завещал Святослав Игоревич. Святослав Игоревич, честно говоря, был не самым лучшим князем, но витязем был первосортным, одним из самых прославленных за всю русскую историю. Не такой славный, как Алеша Попович, но Алеше вообще никогда не было равных, не зря его прозвали божьим человеком. Эх, если бы Алеша со своими семью десятками пришел на Липицу не с Мстиславом Удалым, а с отцом…

Размышляя о разных отвлеченных вещах, Мстислав подошел к собору и увидел на крыльце десяток отроков в броне и с мечами. Личная охрана Ярослава. Хорош, однако, великий князь киевский, даже по стольному городу без охраны ходить опасается.

Первоначально Мстислав хотел просочиться мимо отроков незримой тенью, но теперь об этом нечего и думать. Может, и вправду стоит помыться…

Мстислав отбросил трусливые мысли и решительно вступил в круг света, отбрасываемого факелом в руке одного из отроков. Отроки прекратили пустой треп о бабах и настороженно уставились на Мстислава. Человека в таком одеянии они видели впервые.

Мстислав включил маскировку и тут же выключил. Трое отроков перекрестились. Страшноватое, надо полагать, зрелище — идет себе человек и вдруг раз и нет человека, только пятна грязи на прозрачном призраке.

— Ша! — крикнул Мстислав. — А ну расступились, вши подпорточные!

Вши подпорточные, однако, не расступились, а наоборот, сбились в кучу и обнажили мечи. Тут десятнику пришло в голову, что неплохо было бы принять правильный строй, и он немедленно озвучил эту мысль. Поздновато озвучил, должен был сразу сообразить. Не иначе, призрака испугался.

— Считаю до трех, — грозно проговорил Мстислав. — Потом пеняйте на себя. Раз.

Опустил правую руку к бедру, растопырил пальцы и сжал в ладони бластер, выпрыгнувший из кобуры.

— Два.

Поднял руку и сдвинул большим пальцем предохранитель.

— Три.

Начал было нажимать на спуск, но вовремя сообразил, что стрелять в полную мощь сейчас не стоит. Повернул регулятор мощности до упора.

Десятник уловил краткий миг растерянности противника и хищно заулыбался, приготовившись к краткой победоносной сече.

— Это было последнее предупреждение, — сказал Мстислав, навел ствол на раззявленный рот десятника и выстрелил, не дожидаясь ответа.

Голова десятника взорвалась, как выпавший из рук арбуз. Опустевший шлем подпрыгнул и покатился по ступеням с металлическим звоном, оставляя за собой кровавый след. Обезглавленное тело грузно рухнуло на каменный пол крыльца.

В воздухе сверкнул метательный нож, брошенный кем-то из отроков. Мстислав не успел увернуться. К счастью, отрок целил не в руку с бластером, а в грудь.

Нож ударил в область сердца и отскочил от брони. Мстиславу повезло — удар был слишком резким, вот если бы отрок бросил нож вполсилы… Впрочем, и тогда бы ничего страшного не случилось. Чтобы пробить эту броню, нож надо не метать, а втыкать, да и сталь должна быть намного лучше, чем бывает в тринадцатом веке.

Мстислав пошатнулся и отступил на шаг. Отроки завопили нечто нечленораздельное и бросились на Мстислава, в мгновение ока позабыв про правильный строй. Мстислав стоял внизу лестницы, им пришлось умерить шаг, спускаясь по ступеням, и это превратило бой в бойню.

Мстислав хладнокровно расстрелял всю обойму, целя в лица противников. Семь обезглавленных трупов валялись на ступенях в живописных позах, а восьмой, которому пуля угодила в переносицу шлема, выл, как раненый пес, безуспешно пытаясь сорвать с головы шлем, превратившийся в раскаленный чугунок. Мстислав выщелкнул пустую обойму и вставил новую.

Двое отроков, оставшихся незадетыми, остановились в замешательстве на верхних ступенях. В дверях храма послышалось какое-то шевеление.