Вадим Проскурин - Звездный шлюз

— Извини, — сказала Даша. — Я не хотела тебя обидеть.

— Я не обиделся.

— Обиделся.

— Не обиделся! Это просто… неожиданно.

— Извини, — повторила Даша. — Считай, что я ничего не говорила. Давай просто отдохнем немного. Съездим на море, искупаемся, позагораем…

— Квоги не загорают, — заметил я. — От яркого солнца у них появляются раздражения на коже.

— Да, действительно, — удивленно кивнула Даша. — Я этого раньше не замечала. Странно, такой очевидный факт…

— Не все очевидные факты бросаются в глаза, — сказал я. — Ты вот ругаешься, что я не заметил, что разговоры по Сети можно подслушивать…

— Не ругаюсь я! — воскликнула Даша. — Я просто удивилась, что ты этого не заметил, а обидеть тебя вовсе не хотела.

— Ладно, проехали, — сказал я. — А то еще поругаемся. Тебе действительно надо отдохнуть?

— Мне не надо. По-моему, это надо тебе.

— О себе я как-нибудь позабочусь. Сейчас не время отдыхать, сейчас надо делом заниматься. Поговорю-ка я лучше с Габовым, доложу о неудаче, а заодно выясню, что за авантюру он задумал.

Я немного подумал и добавил:

— Только не сегодня. Сегодня мне лучше все-таки отдохнуть.

Подслушивать чужие разговоры по Сети очень просто. Как только понимаешь, что это возможно в принципе, все остальное оказывается делом техники, самое трудное — настроиться на абонента. Вообще-то, этот процесс неправильно называть подслушиванием, на самом деле ты как бы соединяешь свое сознание с сознанием другого разумного существа и каждая его мысль становится доступна тебе, как и каждая твоя мысль — ему. Это та же самая эмпатия, только на более высоком уровне.

Как только я разобрался во всем этом, сразу стало понятно, почему я раньше не замечал этой возможности. Ее нельзя использовать для тайной войны, потому что ты не просто получаешь чужую информацию, но и делишься своей. Односторонний контакт возможен только в том случае, если тот, к кому ты подключился, не владеет аналогичной методикой и не замечает твоего подключения.

Для начала я опробовал новую технологию на Даше. Это было нечто. Это невозможно описать словами, это можно только прочувствовать на себе.

Когда контакт состоялся, мы с Дашей вдруг стали так близки, как будто моя душа переместилась в ее тело, а ее душа — в мое. Я чувствовал ее эмоции почти как свои и я ощущал, как каждая моя мысль отражается в ее душе целым аккордом ответных мыслей и чувств. Эмоциональный контакт был непрерывным и очень сильным, гораздо сильнее, чем это бывает при обычном сетевом разговоре.

«Ух ты!» воскликнула Даша в моем сознании. «Я и не знала, что так можно».

«Конечно, не знала», подтвердил я. «Ты никогда не делала этого ни с кем, кто может ответить тем же. А сколько людей умеют так делать?»

«Думаю, только мы с тобой. Я не рассказывала Габову про эту возможность, тогда я о ней еще не знала, а потом столько всего навалилось… К тому же, этим способом нельзя подслушивать врага, эта техника годится только для дружеского общения. Ну и еще», она мысленно улыбнулась, «чтобы приглядывать за близкими».

«Эта штука имеет еще одно применение», уточнил я. «Она позволяет понять, что творится в душе любимого человека».

«Ага. Это так прикольно…»

«Что прикольно?»

«Твоя душа. Нет, не в том смысле, что она смешная и убогая, совсем нет! Просто я думала о тебе одно, а теперь выясняется совсем другое…»

Те Дашины эмоции, которые я уловил, ясно говорили, что она не разочарована, а совсем наоборот, но на всякий случай я решил уточнить:

«Думала, я лучше?»

Даша вдруг развеселилась.

«Напрашиваешься на комплимент», констатировала она. «Нет, в целом — не думала. Некоторые твои черты казались странными, я их не то чтобы побаивалась, но относилась к ним настороженно. Я замечала, что ты иногда смотришь на меня так критически и что-то думаешь про себя, а теперь я узнала, что это тебя мучает совесть оттого, что я еще маленькая. Глупенький:-)»

Оказывается, в мысленном общении можно использовать смайлики. Никогда бы не подумал. Или это мое подсознание пытается облечь обнаженные Дашины чувства в более привычную форму?

«Не обижайся», продолжала Даша. «Но ты ведь действительно совсем глупенький. Ты переживаешь из-за такой ерунды! И еще я теперь знаю, что ты переживаешь из-за того, что у тебя были две… нет, три девушки, ты их любил, а потом разлюбил и теперь боишься, что и со мной тоже… Ух ты! Ты любил чужую?! Ой, извини, я не знала. Я больше не буду туда смотреть, извини».

Я подавил вспыхнувшее раздражение, собрался с мыслями и осторожно сказал:

«Смотри куда хочешь. В таком тесном контакте ничего нельзя скрыть друг от друга».

«Ну, не знаю», неуверенно произнесла Даша и вдруг вскрикнула: «Ой!» и сразу погрустнела. «Я думала, ты выше этих глупостей», пояснила она.

«Каких глупостей?» переспросил я, хотя уже понял, что она имеет ввиду.

«Ты уже понял», сказала Даша. «Я имею ввиду глупости насчет того, что мужчина должен быть главой семьи, жена должна слушаться… Почему это так важно для тебя? Ты так страдаешь оттого, что я не дура… Зачем это? Нам так хорошо вместе и какое значение может иметь все остальное? Почему нельзя просто любить друг друга? И почему ты каждый раз вздрагиваешь, когда слышишь слово любовь?»

Я вздохнул и сказал:

«Боюсь, ты не поймешь. Чтобы это понять, надо родиться мужчиной. Ты лучше скажи, зачем тебе держать в голове кучу знаний про всякую косметику? Открою тебе тайну — если девушка не является совсем уж страшилищем, большинству мужчин глубоко плевать, насколько гламурно она выглядит. Многих косметика просто раздражает, в том числе и меня. А еще журналы твои бестолковые…»

«Уел», констатировала Даша. «Один — один. Мы с тобой никогда не поймем друг друга».

«Мы уже понимаем друг друга», возразил я. «Мы разные, но это не мешает нам быть вместе. Главное — не пытаться переделывать друг друга под себя».

И тут я почувствовал, что в Дашино сознание ворвалась новая мысль, не связанная ни с нашим разговором, ни с каким-либо другим разговором по Сети. Я не смог определить, о чем эта мысль, но понял, что Даша очень сильно удивлена и обеспокоена.

«Андрей, зайди ко мне», попросила Даша. «Физически. И побыстрее, пожалуйста. У нас проблема».

Когда я вошел в королевский кабинет, Даша сидела на краешке длинного стола, за которым раз в двенадцать дней собирается королевский совет, и с любопытством разглядывала стоявшего перед ней гвардейца. Если быть совсем точным, гвардеец не стоял, то есть, стоял, но не вертикально — его руки были заломлены за спину, туловище наклонено вперед, а головой он упирался в столешницу. За одну руку его держал Ксижми Зув, то есть Габов, а за другую — кто-то из лейтенантов дворцовой стражи. Насколько я помнил, в теле этого лейтенанта сейчас размещалось сознание одного из габовских оперативников.