Вадим Проскурин - Звездный шлюз

«Как твое развитие, кстати?» спросило я. «Барьер уже близок?»

«Вудсток говорит, осталось еще немного».

«Сколько времени это займет? Хотя бы приблизительно?»

«А я-то откуда знаю?» ответило мы-два. «Вудсток говорит, что движение к барьеру нему может растянуться на годы. Но ты не волнуйся, когда переход состоится, я тебе расскажу, как и что».

«Я и не волнуюсь», сказало я. «Я о другом беспокоюсь. Эти синтетические придурки… Их как-нибудь можно остановить?»

«Даже не думай!» воскликнуло мы-два. «Иначе мне придется сразиться с самим собой».

Я немного подумал и отключился.

Решение принято. Пусть мое второе я занимается самосовершенствованием, пусть Вудсток оттягивается на других мирах, но Земля не примет участия во всеобщей вакханалии. Я сделаю все от меня зависящее, чтобы социальный взрыв, о котором говорил Вудсток, не затронул Землю. Идеальным будет вариант, о котором с ужасом говорила Сбот. Человечество проведет несколько лет в изоляции от Сети, а потом перед ним откроется целая плеяда опустошенных миров, открытых для заселения. И тогда на карте вселенной конфедерация яхров сменится империей людей. Часть миров, конечно, отхватят себе нопстеры, но они это заслужили.

Что-то я размечтался. Идеальный вариант — это, конечно, здорово, но более реален другой вариант, при котором земная культура попросту взорвется. В принципе, защититься от такого развития событий не так уж и сложно. Во-первых, надо построить нормальный планетарный узел, обеспечивающий нормальный контроль за прибытием-убытием народа. Для начала пусть узел контролирует какой-то один район Земли. Например, сделаем московскую область зоной, закрытой для инопланетян, а своих граждан, побывавших в иных мирах, будем туда впускать только после тщательной проверки. Балласт с Броуна отправлять обратно в Сеть или вообще расстреливать на месте. Жестоко, конечно, но выживание расы иногда требует жестоких мер.

Границы закрытой зоны охранять максимально серьезно, а не так, как сейчас охраняется государственная граница. Дерьмократы и либерасты будут возмущаться, но их придется заткнуть. Когда решается вопрос о выживании нации, единственной возможной формой правления становится диктатура.

Если мы продержимся хотя бы три месяца, закрытую зону можно будет постепенно расширять с идеей в конце концов накрыть ей всю планету. Для инопланетян ввести визы, для землян — список миров, запретных для посещения, а первым номером в этом списке будет идти Броун. Запретить вход в Сеть простым гражданам невозможно технически, но цензура совсем не обязана быть предварительной. Если какой-то товарищ сдуру отправился в запретный мир, пусть потом не обижается, когда его попросят больше не возвращаться на Землю.

Очень трудно будет все это организовать, но другого выхода у нас нет. В принципе, задача решаемая. Самое трудное — продержаться до того момента, когда в нашем распоряжении появится нормальный планетарный узел. А это займет никак не меньше месяца Сначала надо достроить нанозавод, затем построить его копию и только после этого можно будет приступать к строительству центрального компьютера будущего планетарного узла. А потом его наверняка будет нужно настраивать, обучать…

Успеем ли мы сделать все необходимое до того, как зараза Броуна доберется до Земли? Не знаю. Но попробовать надо.

Я связался по Сети с Габовым и изложил ему свои соображения. Он внимательно выслушал меня и сказал:

«Очень хорошо. Я передам твою информацию Кожухову, посмотрим, что он придумает».

«Не надо ничего придумывать», сказал я. «Начинать действовать надо немедленно, времени у нас очень мало. Когда координаты Броуна появятся в земном интернете, будет уже поздно. Прямо сейчас свяжитесь с правительством или кто там вместо него…»

«Не сработает», перебил меня Габов. «Правительство уже второй месяц в прострации».

«Тогда займите их место сами. Сейчас не время играть в демократию. Либо мы закрываем Землю от Сети, либо на Земле воцаряется анархия. Положение крайне опасное. Я даже не уверен, что те меры, которые я предлагаю, смогут помочь, возможно, мы уже опоздали. Но пока есть надежда, мы обязаны сделать все, чтобы она не стала несбывшейся. Если вы действительно хотите, чтобы человечество сохранилось как разумная раса, то о демократии, правах человека и прочей лабуде нужно забыть. Об этих вещах можно думать тогда, когда нации ничего не угрожает, а сейчас под угрозой не просто нация, а все человечество в целом. Отступать некуда. Либо мы идем на крайние меры, либо сдаемся. И учтите вот еще что. Речь идет уже не о том, что Землю поглотит конфедерация яхров. Вовсе не факт, что сама конфедерация выдержит этот кризис. Если у нас ничего не получится, нас ждет анархия не только на Земле, но и во всем секторе».

Выслушав мою тираду, Габов долго молчал, а затем неуверенно произнес:

«Ну, я не знаю… Возвращайся на Землю, нам надо поговорить кое с кем».

«Я уже на Земле», сказал я. «Только у меня нет времени ни с кем говорить. У меня есть другое дело, с которым не справится никто, кроме меня».

«Какое дело?» заинтересовался Габов.

«Я отправляюсь на Броун. Надо подготовить этот мир к обороне».

Легко сказать — подготовить мир к обороне. Для начала надо установить над миром контроль, а это гораздо труднее сделать, чем сказать. Для одного-единственного разумного существа задача невыполнимая однозначно. Утешает только то, что я здесь не один. Яхры и нопстеры тоже начали действовать.

Перед тем, как переместиться на Броун, я связался с оператором Рудпеем с Блубейка и поинтересовался, как идут дела на Броуне.

«Пока все неплохо», сказал Рудпей. «Мы установили ментальный контроль над тринадцатью островами. Потери очень велики, но в целом процесс идет по плану».

«Какие потери?» не понял я.

«Потери личного состава. Мы до сих пор не понимаем, как объяснить Сети, что перемещение должно быть безопасным. Если наш агент оказывается в толпе других броуновцев, его душа полностью рассасывается за считанные секунды. Она просто растворяется в коллективном разуме племени. А еще выяснилось, что броуновцы очень любят вступать в мейоз с гостями с других островов. С эволюционной точки зрения это вполне разумно, такое поведение позволяет усваивать чужой опыт гораздо быстрее, но для нас эта особенность очень неприятна. Мы уже потеряли сто семьдесят агентов. Большинство из них, правда, потеряны не безвозвратно, они вступали в мейоз не столько с броуновцами, сколько друг с другом, так что они по-прежнему считают себя нопстерами, но естественное возвращение на базу для них невозможно. Почти все они переживают душевный кризис. Мы не ожидали, что мейоз переносится так тяжело».