Бомж. Псевдо-научно-фантастический рассказ обо всём понемногу

— От чего?

— Да после той истории с отцом. Смерти матери. — Юрий встал и вновь подошёл к окну, — Понимаешь, семья у нас была верующая, как я уже говорил. Меня всем этим уже с детства пичкали, — ох хмыкнул, — Ещё не знал таблицу умножения, зато знал наизусть несколько молитв, разные псалмы.

— Понимаю. Вся эта бодяга про грехи, испытания, несение креста, и промысел божий?

— Вот именно. Бодяга, — грустно сказал Юрий, — Я стал задумываться о смысле всего этого. Смысле бытия.

— процитировал Игорь по памяти один из тех стихов, что так нравились Ларисе.

Чуть помолчав, он предложил:

— Я тебе сейчас расскажу одну занятную историю. Или ты уже видел её в моих мозгах?

— Видел конечно. Но всё равно хочу послушать как её видишь ты, — равнодушно ответил Юрий.

— Ну в общем, еду я как-то раз в трамвае. Зима, слякоть, грязища. Неподалёку от меня сидит мужик с ребёнком. Ребёнку лет пять, или около того. Мужик с бородой, весь в чёрном. Или «батюшка» или просто воцерковлённый на всю голову. Мне пофигу было, я на них сначала даже и не обратил внимания, — Игорь отпил чаю, — Ну и дитё, которое до этого молча смотрело в окно, вдруг поворачивается к папе, и говорит: «Пап, а что такое впадение в грех?». Ну я немало офигел от таких слов невинного чада, дальше слушаю. А папа, голосом, преисполненным отеческой заботы, отвечает: «Если ты не будешь держаться, то будет впадение лицом в грязь!». Каково, Юр, а? Глубоко?

— Как ты говоришь — пиндык, — ответил Юрий, — Чем-то напомнило моего отца.

— Да не, Юр, я не собирался тебя подкалывать или ещё что.

— Я знаю. Тем более я эту историю наблюдал в твоём сознании, — Юрий посмотрел в глаза удивлённому Игорю, — Мне просто было интересно услышать… и увидеть это в твоей нынешней интерпретации. И в теперешнем времени. Ведь в тот момент ты к этому человеку проникся уважением, не так ли?

Проехали, — устало махнул рукой Игорь, — Давай дальше — про себя. Я-то твои мысли не читаю.

— Давай-ка лучше прокатимся, — заговорщицки подмигнул Юрий, — а то сидим как два бюргера в пивной. Только с чаем.

— Ох ё, щас что-то будет. — напрягся Игорь, инстинктивно вжимаясь в кресло, — Ненавижу эти твои подмигивания!

— Спокуха, начальник! Ты лучше пристегни ремни.

— А? Чё? — Игорь нервно завертелся в кресле, — Какие ещё нахрен ремни?

— Опять повёлся! — довольно прищурился Юрий.

В этот момент, к полному изумлению Игоря, комната со всей обстановкой исчезла как не бывало. Остался только покрытый ковролином пол, столик с подносом, и они с Юрием на своих сидячих местах.

Кот, заорав, как потерпевший и вскинув шерсть дыбом, в каком-то невероятном по кошачьим меркам прыжке, очутился на коленях у Игоря и сильно вцепился когтями ему в бёдра.

Игорь, взвизгнув от боли, прокричал короткую нецензурную скороговорку, и пытаясь освободиться от когтистого кошачьего плена, вскочил с кресла словно ошпаренный.

— Юра-а-а! В рот тебе компот! Котяра! Вашу же в душу мать!

Юрий, изменив своей привычке смеяться беззвучно, заржал как породистый жеребец, во весь свой прокуренный голос. Он чуть не свалился со стула, наблюдая эту кошачье-сисадминскую феерию.

— Ладно, Игорёк, контрол-зет! Спокуха! — сказал Юрий, всё ещё смеясь, и принимая из рук Игоря несчастного кота, которого тот держал за шкирку.

— Чего ты ржёшь?! — проворчал Игорь, возвращаясь в своё кресло, — Забыл про стойло?!

— Ай, тебе бы всё материться, да котов мучить!

— Мат — это совокупность смысла и эмоционально-субъективного восприятия, — снова проворчал Игорь, — А кто кого мучает — это ещё вопрос.

— Ты посмотри лучше какая красота! — сказал Юрий, и указал рукой на потолок.

И действительно было на что посмотреть. Над их головами раскинулось покрывало необъятного ночного неба с бесконечными стразами звёзд, неисчислимых в каратах и долларах.

Дополнением к этому великолепию стала молочно-белая Луна. Вид портил лишь далёкий самолёт со всеми своими габаритными огнями и стробоскопами.

— Игорёк, если ты сейчас опять скажешь что-нибудь неприличное, то я тебе больше чаю не налью, — невинным голосом пролепетал Юрий.

Какое там сказать! Игорь даже дышать не мог. Задрав голову вверх, он словно в сомнамбулическом трансе медленно встал с кресла и обошел по периметру всю комнату, а затем вернулся на место.

— Да-а-а. — промолвил он задумчиво, — Планетарий отдыхает. — он вспомнил, как они с Ларисой год назад посетили Московский планетарий. Было, конечно здорово, но совсем не то, что сейчас.

— Точно, админ, это тебе не проектор «Цейс Универсариум», [74] Проектор звёздного неба, атрибут любого планетария. — с назидательной ноткой в голосе, ответил Юрий, — Всё живое, настоящее. Вселенная. Универсум.

Кот, сидящий у Юрия на коленях, услышав непонятные слова, поднял мордочку и посмотрел ему в глаза.

— Что, котейка, нравится? — ласково спросил кота Юрий, — Хочешь туда? — он указал пальцем на звёздное небо. Кот утвердительно кивнул.

— Он чё, тебя понимает? — в бесконечно-очередной раз опешил Игорь.

— Ага. Я ему, так сказать, прикрутил речевой интерфейс [75] В широком смысле — устройство (программа) для взаимодействия одного с другим. или типа того, — беззаботно ответил Юрий, — Правда он не слова понимает, а смыслы, которые я ему транслирую, — он снова посмотрел на кота:

— А не будешь потом скучать по своему бомжатнику в подвале и скверу?

Кот уверенно помотал головой, и вновь стал смотреть в небо своими зелёными глазами.

— Значит так тому и быть, — задумчиво произнёс Юрий, — Так тому и быть.

Игорь, уже забыв про кота со смысловым интерфейсом и Юрия, вылез из кресла, и подойдя к краю ковролина, лёг на пол. Он, словно пионер Алёша из фильма про старика Хоттабыча, попытался высунуть голову за край напольного покрытия, чтобы рассмотреть то, что находится внизу.

— Ты там башкой в стену не врежься. Она хоть и прозрачная, но всё же твёрдая. А то потом опять придётся тебе мозги шарами пролечивать, — шутливым тоном предупредил его Юрий, — Ладно, я стену уже немного отодвинул и сделал мягкой, так что можешь проползти немного вперёд, чтобы лучше было видно.

Немного подумав, он добавил:

— А хочешь, мы пол отключим? Обзор лучше будет.

Игорь медленно повернул голову и вперился в него тяжёлым взглядом. Потом произнес грозными слогами:

— Не надо, — и вновь уставился вниз на ночной, утопающий в огнях город.

— Лады, — беззаботно сказал Юрий, — К тебе кот бежит, смотри не шуганись, а то вы оба какие-то нервные. Правда, жизнь в городе, подобном Москве, кого угодно сделает нервным. По себе знаю.