Виталий Абоян - Заложники пустоты

– Скажите, Шлоссе, – обратился Ник к секретарю, – какой уровень шифрования используют в ведомстве Кравцова?

– Наивысший. Но они могут записывать разговор. – Моратти дураков при себе не держал, и Шлоссе правильно понял, чего хотело начальство.

– Угу, – кивнул Ник. – Значит, нам тоже стоит записать этот разговор.

– Конечно, господин президент.

Ну, что же, Моратти и не ожидал от генерала Кравцова внезапных дружеских порывов. Уровень «бета», так они называли этот класс конфиденциальности цифровой связи. Максимально защищенный, но позволяющий собеседникам использовать произнесенные слова в последствии. Генерал четко давал понять, что не станет церемониться с Ником, если ему разговор не понравится.

Моратти активировал связь с Санкт-Петербургом. Кравцов говорил ровно и даже старался выглядеть приветливым. Но было абсолютно ясно, что общение с Моратти его утомляет. Он только и ждал, когда Ник расскажет ему то, ради чего, собственно, позвонил, чтобы с чистой совестью отключиться.

Обменялись приветствиями, справились о состоянии дел на вверенной каждому территории, посетовали на трудности. Со стороны можно было решить, что беседу ведут два старых приятеля, давно не видевшихся и беспокоящихся друг о друге.

– Господин генерал, – сказал Моратти, когда приличия были соблюдены, – из агентурных источников мне стала известна важнейшая информация, поделиться которой я считаю необходимым и безотлагательным.

– Внимательно слушаю, господин президент, – ответил Кравцов.

Вот уже и «господин президент» появился. А во время приветствий генерал настойчиво опускал должность Моратти. Вот теперь тебе на самом деле стало интересно, так?

– Группа террористов неустановленной принадлежности захватила бесхозный ядерный арсенал и готовится к пуску ракет. Ядерный удар будет нанесен в самое ближайшее время, господин генерал. И цель находится на территории России.

Ну да, так и есть. Теперь Кравцов старается сделать вид, что ему по большому счету наплевать на россказни Ника Моратти. Только лицо у него отчего-то перекосило, хотя сам он явно считает, что держится молодцом.

Кравцов хотел знать, куда «террористы» намерены нанести удар. Ник едва заметно улыбнулся – забавно было бы сейчас сказать, что он не знает. Но цели другие: русский генерал как раз должен знать, куда полетят ракеты.

– Удар нацелен на испытательный полигон номер тринадцать корпорации «Науком». Проще говоря, на Станцию.

На самом деле Ник не был уверен, что это стоит делать. Что ядерный удар тактическими ракетами потерянного во время Катастрофы крейсера объединенного флота Европейского Исламского Союза «Истанбул» может что-то решить.

«Истанбул», погребенный под слоем ила в прибрежных водах Белого моря, обнаружили люди Бигглса. Да, именно шайка Теодора нашла пропавший крейсер, а не безы Моратти. Бойцы цюрихской СБА лишь выполняли роль соглядатаев президента во всей этой авантюре.

– «Ошоси» или «Истанбул»? – спросил Кравцов. Понятно, генерал отлично информирован, Ник и не пытался подвергнуть этот факт сомнению.

– «Истанбул».

Моратти высказал предположение, как развернется картина гипотетической атаки. Расстановка сил в такой операции генералу, понятное дело, ясна и без Моратти, но ведь Ник обязан предупредить «друга».

– Я имею представление, в каком состоянии противоракетный щит России на северном направлении, – сказал Моратти. – Поэтому говорю: хотя бы попытайтесь сбить ракеты.

– Когда террористы нанесут удар?

Кравцов умный мужик. Он всё понял правильно. Вопрос: сделает ли он так, как хочет Моратти?

Сделает, куда ему деваться? Русским ведь тоже интересно, что там, внутри голубого купола Станции. И никто до сих пор не знает, какой силы удар может выдержать странное силовое поле, накрывшее непроницаемым коконом весь тринадцатый полигон.

– Точный час «Ч» мне неизвестен. Но удар можно ожидать. – Ник бросил взгляд на голограмму со спутниками: зеленых точек прибывало. – В самое ближайшее время, господин генерал. В самое ближайшее.

Кравцов хмыкнул, потер подбородок и произнес:

– Благодарю, господин президент, за ваше предупреждение. Необходимые меры будут приняты незамедлительно.

– Рад, господин генерал, что вы с надлежащей серьезностью отнеслись к моим словам.

Черт, а не слишком ли это будет круто? Кравцов Мертвому доносить не станет, Моратти прекрасно понимал, какие чувства генерал питает к Кауфману. Примерно такие же, как и он сам. Но и Мертвый не дурак – вполне может и сам догадаться, откуда растут ноги у этого «теракта». А у Цюриха нет такого же, как на Станции, силового поля.

– Но, как вам известно, агентурные сведения не всегда подтверждаются, – добавил Ник. – Вполне вероятно, что не подтвердится и это сообщение.

Кравцов кивнул. Собеседники вежливо распрощались.

Моратти довольно откинулся на мягкую, плавно принявшую форму его тела кожаную подушку и улыбнулся.

– Мы готовы начать взлом сети спутников, – прозвучал внутри его головы голос Циммермана. – Они все являются единой виртуальной структурой, у них явно одна задача.

– Разумеется, – улыбнувшись еще шире, тихо сказал Моратти.

– Теодор?

Моратти отключил вызов главного машиниста Цюриха и дал «балалайке» команду найти Бигглса.

– Да, шеф.

– Как идут приготовления на севере? Когда будет возможен пуск?

Секундная пауза – и ответ Тео. – У него всегда всё налажено и не бывает сбоев, чёрт бы его побрал:

– Через сорок восемь минут.

Значит, меньше чем через час Мертвый получит привет, которого ждал почти четыре года.

– Запуск сразу, как только будут готовы. И начинай операцию «Фанатик».

Бигглс усмехнулся. Дела, требующие расправиться с кем-то, вызывали у Тео особенное удовольствие. Чёртов извращенец.

– Так точно.

– Циммерман, – Ник вернулся к машинисту, который терпеливо ждал на своей линии, – можете начинать атаку сети спутников ровно через полтора часа.

– Понял.

Именно так – через час с половиной. Сразу никаких действий предпринимать не стоит: после удара в «Науком» первым делом проверят состояние сетей, предполагая отвлекающий маневр. Ник всегда считал себя человеком адекватным и понимал, что не он один такой умный. Никогда не поддавался тщеславности и не отказывался от помощи других умных людей. Например, Бигглса.

Но всегда помнил, что даже самый преданный пес должен иметь надёжный поводок.

Что-то булькало, и неприятно саднило горло. Ощущение билось где-то вдалеке, за горизонтом. И только когда из недр организма на поверхность начал вползать жуткий, раздирающий всё естество, кашель, Микмак понял, что булькало не где-то, а у него внутри.