Виталий Абоян - Заложники пустоты

Форма похожа на баварскую, но какая-то нестандартная. Просто похожа. И никаких знаков различия, кроме маленьких желтокрылых бабочек, вышитых у каждого на правом плече.

Микмак ходил по разрушенной синагоге, пытаясь найти кого-нибудь живого. Или какое-нибудь объяснение произошедшему. Он ничего не соображал, голова чумная, будто огрели чем-то тяжелым.

Вспомнился удар по лбу; Микмак потер волосы, там была небольшая ссадина и мелкие, засохшие на волосах капельки крови. Больно не было, только немного чесалось.

Снаружи послышался шум. Похоже, кто-то разговаривал. Судя по отрывистости фраз и резкому шуршанию камня под подошвами, прибывшее подкрепление занимало позицию. Микмак ничего не понимал – в ушах всё еще стоял гул.

А потом раввин резко вскинул голову и пронзительно заорал…

Микмак, хватая ртом воздух словно выброшенная на берег рыба, вскочил с постели. Всё тело болело, на лбу выступили крупные капли холодного пота. Из груди вырывались хрипы и свист, горло перехватило. Наверное, именно из-за этого он не заорал в голос. Как тогда, вслед за воющим раввином.

Этот сон повторялся раз за разом. Не часто, к счастью, не каждую ночь. Иначе Микмак, скорее всего, уже сошел бы с ума. Сон не менялся, лишь обрывался каждый раз в разных местах – вот сегодня он не увидел, как из-под груды осыпавшейся с противоположной стены штукатурки выбралась женщина. Единственная выжившая туристка. Иногда сон продолжался и дальше, до того момента, когда в синагогу ворвались свои и снова отправили Микмака в небытие ударом приклада в затылок. Очнулся он только «на приёме» у «мозголома». Но это ему уже не снилось. Никогда. Это он и так прекрасно помнил.

Микмак машинально попытался сжать голову руками, но руки оказались связанными. Мгновение он смотрел на свои грязные с обломанными ногтями посиневшие ладони, перетянутые в запястьях пластиковым шнуром, а потом всё вспомнил. Сегодня от него ждали какого-то результата. Он должен работать. Не ведая, что нужно делать – в этом и крылась основная проблема.

А если он не сделает, то его убьют.

Хотя убьют его в любом случае, это Микмак понимал совершенно отчетливо. Так стоит ли продлевать мучения еще на несколько дней? Ответ крылся в человеческой природе: инстинкт самосохранения еще никто не отменил. Да и надежда всегда умирает последней. Наверное, уже после того, как перестанет биться сердце.

– И долго ты собираешься валяться?

Микмак резко повернулся на голос. Он считал, что находится в помещении один.

Рядом, буквально в метре от того места, куда бросили вчера Микмака и где он до сих пор лежал, на старом обтрепанном, некогда дорогом диване сидел Старик Ромеро. Ромулус Шнайдер, имени которого Микмак вроде бы знать не должен. Но, между тем, знал.

– Изыди, Старик, – прохрипел Микмак. – Тебя убили.

В горле страшно пересохло. Самочувствие вообще трудно было назвать хорошим. Даже нормальным – вряд ли.

– Ты уже видел меня воскресшим. И ты обещал найти файл, – напомнил Ромеро.

Кабы знать, что им тут всем нужно.

– А чего хочет этот… как его?

– Слег, – подсказал Ромеро.

– Именно он.

Старик наклонился к Микмаку и одним движением разрезал пластиковые путы.

– Только без глупостей, – предупредил он.

– Спасибо.

Микмак кивнул, соглашаясь вести себя смирно. Да и смысл воевать? Он же даже не знал, где находится. Не то, чтобы город, названия континента не ведал.

– Слег хочет заставить работать то, поросшее водорослями дерьмо, что мы подняли со дна, – сказал Старик. – И мы все здесь очень надеемся, что ты в этом можешь помочь.

Микмак усмехнулся.

– Чем?

Ромеро тяжело вздохнул.

– Не заставляй меня снова звать Мрамора.

Микмак нахмурил брови, пытаясь понять, о ком говорит Ромеро. Потом вспомнил бледную лысину «дознавателя» в перчатках и всё понял. Нет, этого самого Мрамора он видеть не желал.

– Ты ведь зачем-то тоже искал этот «бютен». И про бабочек, так понравившихся Слегу, тоже в курсе. Ты ведь работал тогда в Праге с группой «Махаон», – сказал Старик. – Ты должен, если и не уметь, то хотя бы знать.

– Те желтые бабочки?

Ромеро кивнул.

– Я с ними не работал, – покачал головой Микмак.

– У официальных источников иное мнение. Кстати, откуда ты узнал мое настоящее имя?

Микмак пожал плечами. Он в самом деле не помнил. Но ведь знал же!

Невнятное бормотание и только два слова, которые он счел именем – Ромулус Шнайдер. Потом он сам записал его в список контактов «балалайки». Человека с таким именем никто не знал. Зато какая-то женщина в кафе, удивившись, сказала: «Не знаю никакого Ромулуса, но о Старике Ромеро слышала. Он «бютен» в Марселе-нуво добывает». А потом был тот, кого они вчера назвали Фриманом.

Да, о Старике он узнал из разговора в лионском кафе. Странное совпадение – откуда в Лионе известно о каком-то там Старике Ромеро? Да и вообще, почему о нём зашел разговор?

– Не помню, – соврал Микмак. Хотя эта ложь была не так уж далека от истины. – Наверное, случайно где-то в разговоре слышал.

Ромеро приглашающим жестом указал на кресло, стоящее возле стола. На полированной столешнице лежали открытый «раллер» и несколько уложенных штабелем твердотельных накопителей. Старик хотел, чтобы Микмак нашел там… Чёрт его знает, что они хотели. Им было нужно какое-то заклинание.

– А зачем этому самому Слегу понадобилось марсельское барахло?

– Чтобы править миром, разумеется.

«Этот самый» Слег стоял в дверях, облокотившись на косяк. Он улыбался. Всё так же елейно.

– Это неоригинально, – заметил Микмак, пересаживаясь с пола за стол.

Он положил руки на клавиатуру «раллера» и понял, что затекшие и опухшие пальцы слушаются плохо. С чего же начать?

– Можно попросить воды?

Слег легонько кивнул, и через пять секунд в комнате появился слуга со стаканом воды.

Микмак с удовольствием осушил стакан до дна. Вкус обычной воды показался настоящим деликатесом. Если бы еще можно было перекусить… Видимо, выражение лица Микмака говорило само за себя, потому что еще через полминуты тот же парень поставил перед ним серебряный поднос с бутербродами и каким-то паштетом. Всё выглядело очень аппетитно и… натурально. Да таковым оно, наверное, и являлось.

– Вы собираетесь уничтожить всех неугодных? – набивая рот колбасой, спросил Микмак.

Улыбка Слега стала шире. Еще вчера – это ведь было вчера? – Микмак заметил, что на эту тему хозяин здешних хором говорит охотно и с большим воодушевлением. Не иначе, на самом деле верит в эту странную затею.

– Ну, что вы, – возразил Слег. Микмак заметил, что Ромеро глубоко вздохнул, но говорить ничего не стал. – Я намерен облагодетельствовать мир. Сначала всех, а потом благодать получат только те, кто согласится с моими условиями.