Толлеус, искусник из Кордоса

Из конюшни появился помощник. Потягиваясь, он неспешно пересек двор и доложил, что все готово, лошади запряжены и можно трогаться в путь.

— Химера в кладовку забралась и объела этого уважаемого человека! — строго молвил Толлеус, нахмурившись.

Почувствовав опасность для своей пятой точки, помощник, который только-только собирался сладко зевнуть, с лязгом щелкнул зубами и энергично запротестовал:

— Так ведь, господин, он сам кладовку-то того… Не закрыл! Окорок в кухню понес, а дверь даже палкой не подпер! Я аккурат во двор вышел и все видел!

— И как эта тварь внутрь лезет, тоже видел? — вновь начал яриться хозяин. — По что вообще ее выпустил из стойла?

— А что я? — насупился помощник. — Она скотина умная, засов наловчилась сама открывать. Что же мне ее, держать, что ли?

Толлеус, до того молча вертевший головой от одного к другому, примирительно предложил:

— Что если я отдам химеру в качестве компенсации за ущерб? Она жирная, не хуже свиньи будет.

— Трактирщик задумчиво пожевал губу, оценивающе рассматривая непривычное животное. Наконец, он тряхнул лысеющей головой:

— Сдается мне, не съедобная она! Мясо, поди, как у козла вонючее. А сколько готовить его, и вовсе неведомо. Нет, уважаемый!

Сторговавшись с трактирщиком на более адекватную сумму — несколько медяков — Толлеус привез химеру в мастерскую. Оставлять ее в стойле не хотелось. Во-первых, недовольный хозяин мог с досады сыпануть в корм какой-нибудь дряни, во-вторых, впереди была свободная половина дня, пока не подвезут части к големам. Да и вообще пора было что-то решать с мохнатым чародейским подарком. Хватит его кормить почем зря. Если животное в самом деле настолько хорошо, как расписывал продавец, то нужно приспособить его к делу. Иначе нужно его продать или в самом деле съесть.

Химера была явно против утренней прогулки. Всю дорогу она пучила круглые глаза и оглашала окрестности истошным бульканьем. Редкие прохожие с удивлением косились на непонятное существо. Странно, но даже для оробосцев химеры были в диковинку.

Памятуя о том, что чародеи умеют входить в контакт с этими животными, управляя их действиями, Толлеус пытался мысленно представить образ химеры, также как он делал с сердечком для связи с помощником. Но ни этот способ, ни более привычные искусные методы не дали результатов. Толлеус устало помассировал виски, глядя на поднимающееся солнце. Очевидно, как и все чародейское, химера имела свой секрет. Вот только, сказать по правде, большого желания открывать его не было. Ну, научится он управляться с этой скотиной, и что дальше? Зачем ему это? Что касается слов Гаррудо, будто через химеру можно формировать плетения, то это вообще сомнительно. У чародеев все по-другому. Может быть, им с их чарами есть какое-то подспорье, но не искусникам. Куда бы ее деть? Может, подарить кому? Толлеус на секунду задумался: подходящих кандидатов не было. Оставалась, конечно, надежда, что Маркус подскажет, что и как с ней нужно делать. Но только вряд ли. Скорее всего, сделает замечание.

— Охо-хо, — тяжело вздохнул старик, закрывая глаза. — Тут нужно хорошенько подумать.

Подумать не получилось: химера потихоньку подобралась к искуснику и попробовала залезть на колени, опрокинув старика на спину вместе с бочкой, на которой тот сидел.

Оказавшись на земле, старик с удивительным проворством поставил защитный пузырь, чтобы массивная туша ненароком не придавила его. Тяжело дыша и отрывисто ругаясь, он встал на колени и тут же опутал химеру искусной паутиной, пока ей не пришло в голову напасть снова.

— Знал бы, как чародеи забирают жизненную силу, так прямо сейчас бы выкачал из тебя все без остатка! — пригрозил он поверженному чудовищу, которое печально смотрело на него большими влажными глазами. Жизненная сила с точки зрения Искусства являлась неотъемлемой частью живого существа, а вот ману Толлеус отбирать умел. Что с того, что манослой у химеры, как и у всех прочих животных, ничтожен? Что с того, что химере мана даром не нужна? — Главное, отвести душу, поэтому искусник сформировал плетение манонасоса, которое тут же полностью высосало всю субстанцию из ауры животного.

— Вот так вот! — победно объявил старик и отошел подальше: продолжать эксперименты с химерой как-то расхотелось.

До полудня Толлеус в сопровождении охранника успел съездить на рынок, чтобы оборудовать мастерскую хотя бы минимальным набором мебели. Эта статья расходов почему-то была жестко лимитирована, поэтому часть вещей пришлось покупать на свои деньги. Старый искусник не стал мелочиться: об удобном плетеном кресле он мечтал от самого Маркина, да и все прочее в хозяйстве нужно, раз уж он собрался обосноваться здесь надолго.

После обеда, как мастер и обещал, из кузницы привезли первую партию частей для новых Пауков — копий того, что вертелся сейчас во дворе, отрабатывая разворот на месте. Бадью, шлюпку и кресло доставили еще вчера. Можно было приступать к сборке, и Толлеус, засучив рукава, принялся распоряжаться. Благо, охранникам предписывалось не просто прогонять посторонних, а активно помогать во всем. Все части в течение десяти минут были сгружены с повозки и аккуратно разложены на земле.

Дальнейшая сборка тоже не заняла много времени. Старик уже настолько набил руку в этом, что мог делать шестиногов, как горячие пирожки. Сказать по правде, усилий почти не требовалось. На первом Пауке было успешно освоено плетение по сборке развалившегося голема в единое целое, артефакт бывшего узника легко мог рассчитать все нужные движения. В данном случае Паук был точной копией первого, так что даже не требовалось подключать артефакт для подбора движений. Достаточно было скопировать их из архейского амулета в точно такой же, который Толлеус выпросил-таки в посольстве. По сути надо было лишь нанести метки для крепления нитей на все части голема, и все.

Досадной мелочью оказалось лишь то, что плетение сборки не предполагало подноса управления. Старик разработал его до того, как додумался управлять Пауком не напрямую нитями, а через нажатия. Так что плетение требовалось доработать.

Но даже с поправкой на это затраченные усилия оказались несопоставимы с тем, что было раньше. До сего дня Толлеус воспринимал сборку как что-то серьезное, трудное, но теперь простота работы поразила его. В голову тут же скользнула мысль, что при нынешнем раскладе можно обеспечить каждого старика самодвижущимся креслом, как в видении. Что с того, что у кресла будут не колесики, а лапы? Принцип тот же.

Тут же проснулся пессимист, охлаждая пыл искусника:

— А где взять столько маны, чтобы каждый разъезжал на големе? — с ехидцей поинтересовался он.