Крис Бекетт - Периметр

Кларисса медленно ехала по Тоттенхем-Корт-роуд. Универмаги электроники были темны и пусты, их витрины - затянуты пылью, а то и вовсе выбиты и полны мертвых листьев. Голые переулки вокруг засыпаны щебнем. Если не считать гудения электрической коляски и постукивания камешков, вылетающих из-под резиновых колес, царила мертвая тишина.

А Лили видела повсюду многоцветье товаров в витринах, машины, автобусы и людей.

- Почти приехали! - весело крикнула она, еще не окончательно уразумев, что с дезактивированным имплантантом Кларисса не видит ее и не слышит.

Потом она вдруг испуганно пискнула, когда Кларисса беззаботно свернула влево прямо под носом у автобуса и с величественным безразличием к гудкам и возмущенным воплям покатила по противоположной полосе.

- Она физическая! - кричала в объяснение Лили со своей приступочки позади Клариссы. - Просто она физическая.

На середине Шафтсбери-авеню аккумулятор окончательно сел, и коляска встала.

Вот тут Кларисса не на шутку испугалась. Вечерело, становилось очень холодно, а она - пожилая женщина со сломанной ногой - застряла среди развалин города. У нее нет крыши над головой, нет ни еды, ни питья и никакого способа добраться домой.

Но Кларисса хорошо умела выбрасывать неприятное из головы.

- Тут недалеко, - пробормотала она, имея в виду не псевдоша-то, свой далекий дом, а площадь Пиккадилли-серкус, которая ждала впереди. Пиккадилли-серкус не обещала ни тепла, ни пищи, ни выхода из ее затруднений, но главное ведь не в этом. - Придется пойти пешком, - сказала она. - Глупо забраться так далеко и ничего не увидеть.

Выбравшись из инвалидного кресла, она уже собралась мучительно проковылять оставшиеся несколько сотен ярдов, как вспомнила про Лили и остановилась.

- Остаток пути пойду пешком! - заорала она, совершенно верно предположив, что Лили потянулась за ней следом, но ошибочно - что невидимость девушки делает ее глухой. - Я тебя не вижу, потому что мой имплантант выключен, и я не хочу его включать, пока не доберусь до места, иначе все впечатление пропадет.

Она все распланировала заранее. Она не включит имплантант, пока не окажется прямо посреди серкус.

- Но можешь пойти со мной, если хочешь! - крикнула она, словно лично контролировала доступ в общественные места.

Она прошаркала еще несколько шагов по мертвой улице, а в другом Лондоне ее объезжали машины, на нее пялились пешеходы, а Лили терпеливо брела следом, будто они Добрый Король Венцеслас и его верный паж*.

- Но вот что я тебе скажу. - Кларисса снова остановилась. Лицо у нее перекосилось от боли, но голос звучал беспечно. - Если тебе покажется, что нужно позвонить Совету и попросить разыскать какого-нибудь физического, чтобы он приехал и мне помог, я была бы признательна… Просто в моей треклятой коляске сел аккумулятор, понимаешь, и назад она меня не повезет.

- У меня нет денег, - ответила Лили. - Как, по-вашему, это экстренная ситуация? Мне набрать номер для экстренных ситуаций?

Но, Кларисса, разумеется, ее не услышала.

Когда она прихромала наконец на Пиккадилли-серкус, уже стемнело. Здания высились бессмысленными нагромождениями камня, тысячи разноцветных лампочек на старых рекламных вывесках были темны и неподвижны, а статуя Эроса больше походила на ангела смерти над гробницей, чем на бога физической любви.

С Риджент-стрит ветер принес капли дождя. Губы и пальцы Клариссы посинели от холода, ее била дрожь (Лили была потрясена: она в жизни ничего подобного не видела, ведь виртуальцы не мерзнут). А еще Клариссу мучила боль: сломанная косточка в колене сместилась, и казалось, будто в мышце проворачивают нож, а еще она устала, ей хотелось есть и пить. Слишком поздно она сообразила, что термос с кофе забыла в инвалидном кресле.

- Ты глупая гусыня, Кларисса Фолл, - ворчала она себе под нос. - Не в состоянии сама о себе позаботиться. Однажды ты просто сыграешь в ящик, придут крысы и тебя съедят. И во всем будешь виновата ты одна.

Потом она вспомнила про свою низкоразрешенную спутницу.

- Ты еще тут, Лили? - заорала она. - Ты позвонила, как я просила? Я сейчас подойду вон к той статуе и включу имплантант, и тогда мы сможем поговорить.

Она доковыляла до постамента Эроса и подняла руку к имплантанту у себя за ухом. На пустынную площадь разом хлынули краски, электрический свет и бурлящая жизнь большого города. Люди были повсюду. Машины сияли передними фарами и оставляли за собой тлеющие огоньки задних, а еще ездили черные такси и красные автобусы, полные пассажиров, из окон лился уютный желтый свет. Волшебные реки электрического света складывались в живые картины, и мерцающие слова вывесок переливались на фоне из чистейшего пурпура, красного, зеленого, желтого, голубого и белого.

- О! - завороженно воскликнула Кларисса. - Почти такие же, как в те времена, когда я была маленькой и огни были настоящими!

- Я же говорила, что они чудесные, - сказала Лили, словно комнатная собачонка, которая ждет час, два или три, пока хозяйка про нее вспомнит, и будет бесконечно благодарна, если на нее наконец обратят внимание.

Кларисса с улыбкой обернулась, но карикатурное личико Лили подействовало на старуху неожиданно: она ощутила одновременно укол жалости и отвращения. Ее улыбка поблекла. Ее радость развеялась. Она почувствовала, как к ней стучится физический мир: острые когти физической боли терзали ногу и голова раскалывалась от усталости и обезвоженности.

Лили почувствовала перемену в ее настроении, и концы простенькой черточки, служившей ей ртом, как раз начали загибаться вниз, когда Кларисса вновь выключила имплантант. Лили исчезла, а с ней и огни, такси, автобусы и пестрая толпа. Стало очень темно и совершенно тихо, и дома замаячили смутными тенями.

- Дело в том, Лили, - объявила пустой тьме Кларисса, - что вы, виртуальцы, совсем как эти огни. Всего лишь движущиеся картинки, складывающиеся из точек. Просто изображения автобусов, изображения машин, изображения людей…

Подчеркнуто повернувшись спиной к тому месту, где стояла Лили, Кларисса опять включила имплантант, и огни зажглись снова. Но на сей раз не было ни дрожи возбуждения, ни радостного шока, ничего, что скрасило бы холод и боль. «Словно каналы на телевизоре меняешь», - горько подумала Кларисса и тут же потянулась выключить имплантант. И в этот момент тумблер, сконструированный так, чтобы его трогали не больше пары раз за день, наконец не выдержал и сломался, отказываясь оставаться в том или другом положении. Теперь все, окружавшее Клариссу, беспорядочно мерцало, раз в несколько секунд перескакивая из виртуального в физический мир и обратно, - и она ничего не могла с этим поделать. Некоторое время Кларисса стояла, беспомощно и безутешно теребя тумблер, потом сдалась и села на асфальт у подножия статуи. А что еще ей оставалось?