Андрей Фролов - Жертвенные львы

По этим же – уже построенным – железнодорожным артериям на комбайн поступала половина затрачиваемой чудищем энергии. Редкие цистерны с драгоценной соляркой и многочисленные вагоны угля, гигантские батареи Ллейтона, едва умещающиеся на открытых грузовых платформах, усовершенствованные панели солнечных накопителей и резервуары с природным газом – иногда казалось, вся страна работает только для того, чтобы поддерживать в ПТК биение пульса.

Все эти сокровища беспрерывно поставлялись в комплекс уже ровно год, напоминая кормежку ненасытного великана – прислужники и лакеи все несли и несли хозяину новые смены блюд, едва успевая оттаскивать в сторону пустые тарелки и утятницы.

Конечно, основным источником жизни комбайна были ядерные реакторы, оберегаемые людьми Чэнь Юйдяо пуще зеницы ока. Но силы этих реакторов тратились экономно, прагматично, даже скупо, зачастую обделяя теплом и светом вспомогательные службы или жилые отсеки для низшего персонала. Им – недовольной, но покорной половине комплекса, предстояло довольствоваться архаичными ТЭЦ, многотонными монолитами сменных батарей, а иногда и вовсе локальными котельными.

А город все полз и полз вперед, упиваясь мощью и уготованной исторической миссией. Рушил уцелевшие в Перерождении горы, словно праздничный пирог рассекал склоны, вырубая из них гигантские ломти, бесцеремонно вторгался в места, испокон веков считавшиеся дикими и неприступными.

Когда операторы собирались подкорректировать курс, требовалась стационарная подзарядка или возникали непредвиденные заминки, ПТК вставал на якорную стоянку, трансформируя часть себя и превращаясь в настоящий муравейник.

Тогда модули и блоки комплекса на специальных направляющих выдвигались из его брюха и боков в разные стороны, образуя многочисленные террасы и тем самым распределяя чудовищную массу объекта по наибольшей возможной площади. Чтобы траки колосса не тонули в грунте, активировались специальные упоры и воздушные подушки. Рабочие мачты, штанги и краны прятались в пазы, а большинству персонала инструкция предписывала проводить на борту «Императора» как можно меньше времени.

Вот тогда-то «Шихуанди» на самом деле превращался в раскладной бродячий цирк, какими славились дороги средневековой Европы. Владельцы закусочных, лавок, мастерских и различных не совсем легальных салонов спешили наружу, чтобы успеть разбить свою палатку на самом выгодном месте, причем как можно ближе к комбайну.

В такие дни пространство вокруг титана покрывалось пятнами разноцветных полиэтиленовых тентов и палаток, флагами с символикой частных торговцев, рекламными вывесками и легкими мачтами с гроздьями прожекторов.

И именно тогда становилось по-настоящему ясно, как много людей живет в титапластовом брюхе увальня, решившегося на утомительное путешествие из глубин Поднебесной на задворки дикой России.

Пять сотен механиков и электриков. Полторы сотни машинистов, управляющих внутренней сетью комбайна. Почти шесть сотен отборных солдат и офицеров НОАК, оберегающих комплекс от возможных посягательств неизвестного противника. Четыре сотни человек обслуживающего персонала – поваров, врачей, хронистов, картографов, геологов и сейсмологов. Остальное – рабочие. Плюс посольство Сибири и консульский отдел при нем, гражданская администрация из высоколобых и чиновников, небольшое подразделение противовоздушной обороны, обслуга негосударственных предприятий отдыха и питания.

Чэнь Юйдяо не любила признавать собственные слабости. Но эту отрицать было бы совершенной нелепостью – даже комендант ПТК со всеми ее сканерами, наноскопами и системой электронной идентификации персонала не могла назвать точную численность живущих под ее ногами людей…

Именно это могло стать настоящим бедствием комбайна. Могло бы, если бы не железная рука подполковника, среди жителей станции получившей зловещее прозвище Желтый Каракурт…

Да, в комплексе хватало проблем с проституцией, азартными играми и наркотрафиком, налаженным вездесущей Триадой еще на стадии строительства гиганта. Но рано или поздно Каракурт доберется и до них, уничтожив скверну без сомнений и жалости…

В уголке правого глаза замерцал вызов по внутреннему служебному каналу.

Чэнь откинула раздумья вместе с легкой простыней, которой укрывалась. Рывком встала на ноги, бросив короткий взгляд на лежащего рядом мужчину. От былой силы и молодой мощи, искрящихся еще несколько дней назад, теперь не осталось и следа…

Грациозно ступая по мягкому светло-серому ковру, Юйдяо подошла к зеркалу, с задумчивым прищуром рассматривая отражение своего обнаженного тела, перепачканного красным. Красивого тела, поджарого, хищного, без единой жировой складочки, обычно присущей большинству женщин ее возраста.

Нарушая безупречность обнаженной красоты, внутри отражения текли сжатые данные разных отделений штаба: отчеты, оперативные сводки и динамические диаграммы о жизнедеятельности комплекса – в жилище коменданта к сети было подключено практически все. Стоило задрожать лишь одной, самой дальней нитке огромной паутины, и восседающий в ее центре паук уже знал об этом…

Сигнал персонального вызова все еще мерцал под веком, и подполковник пришла к выводу, что, осознанно рискуя навлечь ее гнев, подобную настойчивость мог проявить только один человек.

– Я внимательно слушаю, Болло, – легко щелкнув пальцами, она ответила на вызов, возвращаясь к огромной кровати. – Надеюсь, ты помнишь, что сегодня у меня день отдыха?

– Искренне прошу прощения, товарищ подполковник! – без малейшего оттенка вины отчитался старший лейтенант Ху. – Но в штаб только что поступила информация, требующая вашего немедленного ознакомления…

– Пересылай.

Поглаживая большим пальцем подушечку мизинца, Юйдяо активировала стрелочку указателя на глазном наноэкране. Ввела личный код доступа, наблюдая за пересылкой документов в ее персональную «балалайку». Из Пекина… Даже если не срочно, то уж любопытно наверняка – Болло не зря нарушил ее уединение.

– Докладывай, – приказала она, не торопясь открывать файлы с маркерами правительственных служб.

Прислушиваясь к звучащему в голове голосу адъютанта, Чэнь присела на край кровати, проведя свободной рукой по гладкому мужскому плечу. Кожа уже начала остывать, мышцы медленно каменели, а густые пятна крови неумолимо впитались в мятую простыню.

– Постоянный комитет собрания народных представителей и Центральный военный совет одобрили зарубежную информационную кампанию вокруг прокладочного комплекса, товарищ подполковник…

Юйдяо ласково потрепала черные и сухие, будто ковыль, волосы своей новой игрушки. Сломанной игрушки… Позабавилась с прядками, чувствуя запредельный холод, исходящий от мужской кожи.