Вадим Панов - Костры на алтарях

– Не меньше двадцати минут.

– Успею!

Как и обещала инструкция, дорожка вывела Дорадо к задней двери дома.

– Входи!

– Она открыта!

– Упс!

Прервать задание? Инструкция Кодацци ничего не говорила об открытых или закрытых дверях, но при чем здесь инструкция? Элементарная логика: если хозяин уединенно расположенной виллы надолго уехал, он наверняка закроет все двери. Почему приоткрыта задняя?

Пистолеты сами скользнули в руки.

«Входить или нет?»

– Девятка, вертолет… – напомнил Сорок Два.

– А что вокруг?

– Не знаю, – не часто услышишь такой ответ от Сорок Два. – Охранная система дома не имеет выхода в сеть, я не могу к ней подключиться.

– Похоже, нас опередили.

– Отступаем?

Но Вим уже вошел в дом.

– Докладывает поисковая группа! Мы обнаружили «Пост Три»! Все офицеры убиты! Повторяю: все офицеры убиты выстрелами в голову!

В голосе полицейского проскользнули панические нотки.

Да уж, не спецназовец. Испугался обычной нештатной ситуации. Впрочем, это Хамад может назвать происходящее «обычным», а сообщивший о смерти друзей парень, вполне возможно, еще вчера пил с погибшими чай или играл в нарды.

– Общая тревога! – быстро произнес Аль-Гамби и посмотрел на пилота.

– Двадцать минут. – Летчик и так делал все, что мог, выжимая из машины максимум скорости. – Быстрее не успеем.

– Спецназ – двадцать минут. Убиты трое полицейских. Открывать огонь без предупреждения.

– Мы готовы, Хамад.

Переключение на Мюнхен, на центр оперативного управления Европола.

– Говорит майор Аль-Гамби, директива 1224, мне срочно необходима поддержка! – Времени на любезности не было. – Три вертолета для поиска с воздуха и не меньше пятидесяти человек для прочесывания местности! Пришлите сюда весь спецназ, что у вас есть!

Хамад сжал кулаки:

«Ты меня опередил, гаденыш, но уйти тебе я не дам!»

Вышедший на опушку человек казался образцом спокойствия и деловитости. Комбинезон армейского образца делал его фигуру расплывчатой, мешал ее с красками осеннего леса, не поймешь – мужчина или женщина? Лицо скрывает наномаска, на руках – тонкие кожаные перчатки. Маленький ранец на спине, длинный сверток в левой руке, движения аккуратны и точны.

Оказавшись на опушке, человек присел у толстого дуба, размотал сверток, освободив от камуфляжной ткани дальнобойную «узала», по мнению многих – лучшую снайперскую винтовку в мире, – расправил сошки, залег, привычным движением слившись с оружием, и внимательно посмотрел в прицел.

Перед ним как на ладони лежала западная сторона поместья Банума.

Один «браунинг» смотрит в глубь дома, второй – на дверь, через которую только что прошел dd. Картинка перед глазами слегка размыта, ибо все внимание Вима переключилось на звуки. В подобных ситуациях, ожидая нападения в незнакомом помещении или полной темноте, Дорадо предпочитал ориентироваться на слух. На свой абсолютный музыкальный слух. Он сосредоточивался, иногда даже полностью закрывал глаза и рисовал окружающую картину ушами: едва уловимый стук шагов, шуршание одежды, шорох прижавшегося к стене тела… Уловив подозрительный звук, немедленно разворачивал тело в нужную сторону и открывал огонь. Во время тренировок в полной темноте Дорадо выбивал восемь из десяти – вполне приемлемо. Однако сейчас он предпочел закрыть глаза не полностью, а потому какая-то картинка была. Размытая, но тем не менее.

Кухня, площадью метров сорок. В центре сложена плита. Интересно, ею пользуются? Судя по ящику для угля – пользуются. Странный хозяин у этого дома. На полках глиняная посуда: кувшины, тяжелые кружки, тарелки… Между полками висят медные кастрюли и чугунные сковороды, пучки трав, связки овощей. Элемент интерьера? Нет. Травы, лук и чеснок создают в помещении своеобразный аромат. Современная посуда отсутствует.

Забавный дом…

– Девятка, мы сумели пробиться в закрытый полицейский канал. В районе начинается серьезная операция! Стягиваются огромные силы…

Вим не ответил. Приоткрыл следующую дверь и увидел холл, из которого шла лестница на второй этаж. Проверил план дома – другой лестницы нет.

– Девятка! Им приказали перекрыть дороги! Поднимаются еще вертолеты.

«Не сейчас!»

– Девятка, ты где?!

Дорадо отрубил канал связи. Продолжил стоять и через пару мгновений уловил едва заметный шорох наверху. На втором этаже. Там, где лежит книга!

Но не шелохнулся.

Тихий стук. Дерево по дереву.

«Он двигает мебель? Зачем? Перекрывает дверь? – И через миг – озарение. – Противнику известен план дома! Он наверняка видел, как я бежал к забору! Окно!»

Вим рывком вернулся в кухню, увидел человека, выпрыгнувшего со второго этажа, – черный комбинезон, наномаска и рюкзак за спиной.

«С добычей?»

Но почувствовать злость не успел, выстрелил первым, сразу с двух рук, через стекло.

Не попал.

Человек оказался привычным. Не испугался ни звона разбитого окна, ни свиста пуль. Остался на ногах, развернулся и полоснул по окну из «дрели».

«Браунинги» против автомата? Увольте. Дорадо бросился на пол под какофонию лупящих по медным кастрюлям пуль, а когда вскочил на ноги, то увидел лишь метнувшуюся через забор тень.

– В доме кто-то был! Он пытается прорваться в лес! – На голос накладываются звуки выстрелов, какие-то невнятные крики. – У нас раненый! Двое раненых! Рашида в голову… Насмерть!

Дом патрулировали обычные полицейские, снятые с дежурства и отправленные в «краткосрочную командировку» работяги. Они, конечно, не отступят, постараются выполнить долг, но противостоять команде профессионалов не смогут. Упустят.

«Но хоть на что-то они способны?»

– Задержать! – прорычал Хамад.

– Мы пытаемся!

«Сядьте им на хвост, потяните время, пойдите за отступающими бандитами! Мы скоро будем! Мы скоро!!»

Спецназовцы, вопреки всяким правилам, уже сняли автоматы с предохранителей. Ерзают на местах, угрюмо прислушиваясь к разговору. Им не терпится в бой. Они понимают, что опаздывают, и бесятся. Но бесятся внутри, в душе, в ребятах накапливается злоба, и когда Хамад даст команду, они бросятся на бандитов, подобно спущенным с цепи гончим…

«Собаки! Надо было взять собак!»

Но кинологи только-только покинули Мюнхен, будут на месте не раньше, чем через полчаса.

«Время, проклятое время! Будем надеяться, что полная блокада района принесет плоды».

Аль-Гамби аккуратно вскрыл пачку жвачек, положил в рот пластинку и поинтересовался:

– Сколько человек прорывается из дома?

– Кажется, один!

– Один?!

– Стоять! Полиция!

Какая теперь разница, кто вы такие? Попадаться нельзя ни в коем случае.

Вим выстрелил не оборачиваясь, на слух, краем сознания зафиксировал вскрик – «попал!» – и тут же бросился вперед, вдоль сарая. Перепрыгнул через ограду, присел и перезарядил пистолеты. Полицейские справа и слева. В атаку не идут, понимают, что впереди у беглеца открытое пространство до опушки. Выжидают, потому что время работает на них.