Уильям Гибсон - Виртуальный свет

– Как она сумела перехватить нас на улице?

– Уорбэйби совсем не такой придурок, как можно бы подумать. Тебя вели от самого моста.

– Как же это я не заметил?

– А тебе и не полагалось.

– Слушай, ты скажи мне одну вещь… Это ведь ты замочил в гостинице этого, как его, Бликса, да?

Тусклые глаза над черным зрачком пистолета. Такой маленький калибр не обеспечивает хорошей убойной силы. Обычно не обеспечивает – а тут, скорее всего, какие-нибудь хитрые боеприпасы.

– А тебе-то какое дело? – удивился убийца.

– Я видел снимки, как все это было, – объяснил Райделл. – А смотрю на тебя – нормальный вроде мужик.

– Работа у меня такая.

Ясненько, подумал Райделл. Одни баранку крутят, другие картошку жарят, а третьи – вот так. Каждому свое. Справа от двери располагаются столик с холодильником и раковина, так что в ту сторону не нырнешь. А если налево, этот тип прошьет очередью переборку, чего доброго и девушку зацепит.

– И думать не моги.

– О чем?

– Об этой срани. О героических поступках. – Золотозубый скинул ноги с кресла. – Делай, как я скажу. Медленно. Очень медленно. Иди к водительскому месту… Садись… Берись за баранку. Руки на девять часов и на два. [30]Вот так и держи. Если ты их сдвинешь, я всажу тебе пулю чуть позади правого уха. Выстрела ты не услышишь.

Монотонный, почти гипнотизирующий голос. Как ветеринар с кобылой.

Райделл сделал все по сказанному и застыл. Снаружи – полная, непроглядная тьма.

– А где мы? – поинтересовался он.

– Ты любишь моллы? Как там у вас в Ноксвилле? Тоже есть моллы?

Райделл покосился на него, но смолчал.

– Я очень прошу тебя смотреть прямо вперед.

– Да, у нас есть моллы.

– А вот этому моллу не повезло. Хилая была коммерция.

Райделл стиснул мягкую, обтянутую губчатой резиной баранку.

– Расслабься.

Громкий стук, наверное, сапогом по переборке.

– Мисс Вашингтон! Восстаньте ото сна! Почтите нас своим присутствием!

Райделл услышал два глухих удара – проснувшись, Шеветта попыталась вскочить на ноги, ударилась головой о потолок и упала с кровати. А затем в ветровом стекле появилось бледное отражение ее лица.

Тут бы другая хлопнулась в обморок. Другая.

– Ты убил Сэмми Сэла, – сказала Шеветта.

– А ты меня чуть током не поджарила, – сказал золотозубый и беззлобно улыбнулся. – Сейчас ты пойдешь вперед, повернешься, сядешь на центральную панель лицом сюда. Никаких резких движений. Так, правильно. Теперь наклонись и положи руки на кресло.

Шеветта села рядом с Райделлом, свесив ноги по бокам компьютерной стойки. Ну, прямо, как на карусели.

Если что, он прострелит одну голову, сдвинет пистолет на два дюйма и прострелит вторую.

– Я хочу, чтобы ты сняла куртку. – Снова эти монотонные интонации. – Для этого тебе потребуется оторвать руки от сиденья. Постарайся отрывать их по очереди, чтобы в каждый момент одна из твоих рук лежала на сиденье. Операция сложная, но ты не торопись, времени у нас уйма.

В конце концов, Шеветта вытащила руки из рукавов и скинула куртку с плеч, прямо к ногам золотозубого.

– Что там в карманах? Шприц? Ножи, бритвенные лезвия, прочие опасные предметы?

– Ничего такого, – мотнула головой Шеветта.

– А как насчет электрических зарядов? Давняя твоя слабость.

– Только очки этого засранца и телефон.

– Вы только послушайте ее, Райделл, – простонал убийца. – Засранец! Вот таким и останется он в памяти людской. Ни имени, ни фамилии – просто какой-то там безымянный засранец…

Левая его рука ловко обшарила карманы куртки, выложила на приборную панель сперва телефон, а затем и серый плоский футляр.

Райделл плюнул на все запреты и повернул голову. Обтянутые резиной пальцы открыли на ощупь футляр, достали очки. Бесцветные, как оловянные пуговицы, глаза скользнули по добыче, проверили, все ли в порядке, и снова уставились на пленников.

– Они это, они, – сказал Райделл. – Радуйся.

Рука положила очки на черную замшу и закрыла футляр.

– Радуюсь.

– И что теперь?

Улыбка исчезла, а вместе с ней исчезли и губы, осталась только тонкая, словно карандашом проведенная линия.

– А ты не могла бы принести мне кока-колу? – улыбка не только вернулась, но даже стала шире, уголки рта задрались еще выше. – Все окна там задраены, дверь – тоже.

– Кока-колу? – поразилась Шеветта. – Да ты же пристрелишь меня. Как только я встану.

– Нет, – покачал головой золотозубый, – совсем не обязательно. Ведь я действительно хочу пить. В горле пересохло.

Шеветта повернулась к Райделлу, в ее глазах застыл ужас.

– Да принеси ты ему эту колу, – сказал Райделл.

Она слезла с панели, протиснулась между креслами, вошла в дверь и остановилась перед холодильником.

– Я же сказал, чтобы ты не крутил башкой, – напомнил золотозубый.

Глядя в ветровое стекло, Райделл увидел, как открылась дверца холодильника, как вспыхнула в нем лампочка, как Шеветта присела на корточки.

– Д-диет-тическая или обычная?

– Диетическую. Если это не составит тебе большого труда.

– Классическую или «декаф»?

– Классическую.

Негромкий звук, отдаленно – весьма отдаленно – похожий на смех.

– С-т-таканов нет.

– Тогда банку, пожалуйста.

Снова этот тявкающий звук.

– Я т-тут пролила н-немного, – сказала Шеветта. – Р-р-руки т-трясутся.

Чуть скосившись, Райделл увидел, как рука в резиновой перчатке берет красную банку, обрызганную коричневыми каплями кока-колы.

– Благодарю вас. Теперь вы можете снять штаны.

– Чего?!

– Штаны. Вот эти самые, черные. Стягивайте их медленно, без рывков. А носки мне нравятся. Их мы, пожалуй, оставим.

Лицо, отраженное в черной бездонности ветрового стекла, исказилось, а затем застыло, стало каким-то равнодушным, отсутствующим. Шеветта расстегнула пояс, наклонилась и начала стягивать с себя узкие, непослушные лосины.

– Теперь вернитесь, пожалуйста, на прежнее место. В ту же позицию. Вот так. Я хочу рассмотреть вас получше. А ты, Райделл, ты тоже хочешь?

Райделл повернулся. В свете потолочной лампочки крепкие, мускулистые ноги девушки казались мертвенно-бледными. Убийца жадно приложился к банке, затем поставил ее на приборную панель, рядом с очками, и отер рот тыльной стороной затянутой в полупрозрачный пластик руки.

– Ну, как, Райделл, недурно? – он кивнул в сторону Шеветты. – Тут намечаются определенные перспективы.

Райделл смолчал.

– Или ты возражаешь?

Райделл продолжал молчать.

Короткий, тявкающий смешок. Еще один глоток из красной банки.

– Ты ведь думаешь, что мне нравилось свежевать этого говнюка, верно ведь, Райделл?

– Я не знаю.

– Не знаешь, но думаешь, что мне нравилось. Ты считаешь, что я получал удовольствие, я знаю, что ты так считаешь. И правильно считаешь. Я действительно получал удовольствие. Ловил кайф. Только тут есть один отличительный момент, знаешь какой?