Уильям Гибсон - Страна призраков

Тут послышался легкий сухой шорох: кто-то просунул под дверь конверт. Знакомый еще по гастрольной жизни звук разбудил в крови допотопный страх, дремлющий во всех млекопитающих, – страх перед вторжением чужака в родное гнездо.

Холлис включила свет.

В конверте, который она подняла с пола, оказалась цветная распечатка на простенькой бумаге – снимок белого грузовика, стоящего возле фабрики Бобби Чомбо.

Журналистка перевернула фото. На обороте почерком Бигенда, смутно напоминающим ассирийскую клинопись, было выведено: «Я в фойе. Надо поговорить. Х.».

Любопытство. Пора утолить хотя бы часть этой жажды. К тому же, как осознала Холлис, настало время определиться, стоит ли ей продолжать игру.

И она отправилась в ванную комнату – готовиться к новой встрече с Бигендом.

Милгриму вспоминалась Юнион-сквер двадцатилетней давности. Место, усеянное мусором и поломанными скамейками, где даже труп легко затерялся бы между застывшими, согбенными телами бездомных. В те дни здесь вовсю торговали дурью – как раз тогда, когда было не нужно, – зато теперь открыли «Барнс энд Ноубл» [113], «Серкит-сити» [114], «Virgin», а вот Милгрим, пожалуй, все это время катился с такой же скоростью, только в противоположном направлении. Подсел – ну да, чего уж лукавить, – подсел на таблетки, которые подавляют напряжение в самом зародыше, а взамен ежедневно грозят уничтожить личность единым внутренним взрывом.

Как бы там ни было, думал Милгрим, лишняя доза японского медикамента, которую он сегодня позволил себе, несомненно, прояснила душу и разум, не говоря уж о неожиданно погожем дне.

Браун остановил серебристую «короллу» неподалеку от Вест-Юнион-сквер и сообщил на свой ларингофон (ну или внутренним бесам), что «красные номер один» прибыли вовремя. Не очень удачное место для парковки, однако мужчина достал с пола свою черную сумку, вытащил два удостоверения официального тускло-серого вида, заключенные в конверты из прозрачного желтоватого пластика. Заглавные черные буквы, рубленый шрифт: «Управление городского транспорта». Браун лизнул большой палец и, смазав слюной присоски, прилепил документы к ветровому стеклу прямо над рулем. Потом опустил сумку на крышку лэптопа. И повернулся к Милгриму, держа наручники на раскрытой ладони, словно предлагал товар на продажу. Браслеты ничуть не блестели, точь-в-точь как и прочие любимые безделушки Брауна. Интересно, делают ли наручники из титана, мелькнуло в голове Милгрима. Если нет, значит, это искусная имитация, вроде поддельных «Окли» [115], которыми торговали на Канал-стрит.

– Я говорил, что не буду тебя к машине приковывать, – произнес Браун.

– Говорил, – как можно безучастнее отозвался пленник. – И что браслеты еще пригодятся.

– Ты ведь даже не знаешь, как ответить, если вдруг подойдет полиция или дорожный инспектор и спросит, чем ты здесь занимаешься. – Браун убрал наручники в маленькую, подогнанную по форме кобуру на поясе.

«Скажу: „Помогите, меня похитили“, – подумал Милгрим. – А лучше так: „В багажнике целая куча пластиковой взрывчатки“.

– Поэтому ты сядешь сейчас на скамейку и будешь греться на солнышке.

– Хорошо.

– Руки на крышу, – скомандовал Браун, когда мужчины вышли из автомобиля.

А сам открыл заднюю дверь и закрепил еще одно удостоверение Управления городского транспорта на стекле над багажником. Милгрим стоял, положив ладони на чистую, нагретую солнцем крышу «короллы». Браун выпрямился, захлопнул дверцу и щелкнул маячком сигнализации. Потом обронил:

– За мной, – и еще что-то неразборчивое, возможно, уже из роли «красных номер один».

«Его лэптоп... – думал Милгрим. – Сумка...»

Повернув за угол, он зажмурился от неожиданности. Впереди раскинулся огромный, залитый светом парк; за деревьями, уже готовыми покрыться листвой, весело пестрели навесы торговых палаток.

Милгрим по пятам проследовал за Брауном вдоль по Юнион-сквер и через овощной рынок, мимо юных мам с колясками на вездеходных колесах и пакетами, полными экологически чистых продуктов. Потом было знакомое здание эпохи Администрации общественных работ [116]; теперь тут размещался ресторан, правда, почему-то закрытый. На пересечении парковой дорожки с Шестнадцатой улицей высился на постаменте Авраам Линкольн. Когда-то Милгрим долго ломал голову над вопросом: что же он сжимает в левой руке? Может, сложенную газету?

– Сюда. – Браун ткнул пальцем в скамейку, ближайшую к Вест-Юнион-сквер. – Только не посередине. Вот.

Он указал на место рядом с округлым поручнем, нарочно устроенным так, чтобы какому-нибудь усталому бродяге неудобно было класть голову; вытащил из-за пояса брюк тонкий ремешок из пластика, блестящий и черный. Ловким приемом обвив его вокруг поручня и запястья пленника, Браун затянул петлю и закрепил с резким свистящим звуком. Получился наручник; осталось только спрятать лишний кусок длиной около фута, чтобы не было так заметно.

– Мы за тобой вернемся. Сиди и помалкивай.

– Хорошо.

Вытянув шею, Милгрим глазами проводил Брауна. Потом сморгнул – и мысленно увидел, как разбивается вдребезги заднее стекло «короллы». О, этот сладкий миг, когда осколки еще висят в воздухе, не осыпаясь на землю! Если постараться, сигнализация даже не пикнет. Осторожнее перегнуться через острые зубчатые края и схватить ручку нейлоновой сумки, в которой наверняка отыщется коричневая упаковка «Райз». И уносить ноги...

Милгрим посмотрел на узкую черную полоску из нервущегося пластика вокруг запястья и для начала прикрыл ее рукавом пальто, спрятал от гуляющих вокруг пешеходов. Если Браун воспользовался стандартным кабельным хомутом (что вполне вероятно), Милгрим представлял себе, как избавиться от браслета. Вот гибкие прозрачно-белесые одноразовые пластиковые наручники из тех, что применяли нью-йоркские копы, снимались, судя по опыту, куда тяжелее. Может, Браун попросту не желал носить при себе аксессуар не черного цвета и не из титана?

Однажды Милгрим какое-то время делил квартиру на Ист-Виллидж с одной женщиной, хранившей аварийный запас валиума в алюминиевой коробке для рыболовных снастей. В крышке коробки было маленькое отверстие, куда легко вставлялся висячий замочек, но соседка предпочитала пластиковый кабельный хомут, уменьшенный вариант наручника, приковавшего пленника к парковой скамейке. Когда наставало время срочно воспользоваться запасом, женщина перекусывала хомут клещами или маникюрными ножницами, а взамен привязывала новый – возможно, хотела убедиться, что вскрывала коробку последней, вроде как ставила восковую печать на письме. Милгрим не видел особого смысла в ее действиях, однако люди часто ведут себя странно, когда заходит речь о наркотиках. Кстати, он постоянно искал ее запас хомутов, но так и не смог найти, а ведь это был бы самый простой способ обвести соседку вокруг пальца.