Агата Озолс - Мишка и Трубочист

— Спасибо за добрые слова, — ответила Мишель, — но вы явно преувеличиваете мои более, чем скромные, заслуги.

— А я было понадеялся, что за комплименты меня напоят чаем, — расстроился мужчина.

— Всенепременно напою, — заверила его Мишель. — Вот только продукты занесем, и сразу поставлю чайник. Если он здесь есть.

— Найдем, — оптимистично заявил Сергей и стал спускаться вниз по лестнице.

Новая жизнь нравилась Мишель.

Нравился город, окруженный со всех сторон дикой, суровой природой. Нравилось гулять по проспекту Ленина, доходя до самого края города, и стоя у памятника Высоцкому, любоваться скованной льдом бухтой Нагаева. Нравилась больница, где она работала, и ее новые коллеги, принявшие ее хоть и насторожено, но по-доброму. Нравилась пожилая интеллигентная соседка, с которой они случайно столкнулись на лестничной клетке, поздоровались, познакомились, а потом и подружились. Нравились магазины, где продавались такие экзотические для Мишель продукты, как, например, пельмени из марала. Господи, как он хоть выглядит, этот марал? И очень нравился Сергей с его прямыми, безыскусными ухаживаниями.

Пожалуй, именно благодаря ему, Мишель так быстро освоилась на новом месте. И уже вовсю пила чай и шутила с коллегами во время обеда, здоровалась с продавцами в магазине у дома, помогала своей немолодой соседке донести продукты и строила планы, как на выходные, когда потеплеет, она обязательно поедет в санаторий «Талая». Об этой «Талой» на работе ей все уши прожужжали, и Мишель хотела увидеть знамений курорт Колымского края своими глазами.

А пока, до настоящей весны, она носила теплые свитера, радовалась, что так вовремя купила пуховик и ждала, ждала, ждала. Весны. Как чуда. С надежной, что с приходом тепла тоска по серым глазам трубочиста растает, как лед в Нагаевской бухте, и боль в левом подреберье пройдет, и она, Мишель, вздохнет, наконец, полной грудью и с удовольствием ответит на ухаживания Сергея.

Но столбик термометра каждый день поднимался все выше и выше, солнце уже грело вовсю, а днем слышно было, как стучит капель, а у Мишель ничего не менялось. По ночам ей все так же снился Михаэль, и одинаково не было сил ни смотреть эти выматывающие душу сны, ни проснуться.

Неожиданно родители прислали посылку. Мишель, распаковав коробку и посмотрев на ворох теплых вещей из шерсти альпаки, звонко рассмеялась — мама, несмотря на все ее заверения, что в Магадане потеплело, была уверена, что здесь стоят жуткие холода, и ее дочь отчаянно мерзнет. Среди вещей почему-то оказалась пряжа. Серая, с голубым отливом. Мишель, когда-то давно увлекавшаяся вязанием, прикинула на глаз и решила, что пряжи вполне хватит на большой шарф. Как раз для высокого мужчины. Да, высокого мужчины с серыми глазами.

Сообразив, о чем, вернее, о ком, она опять думает, Мишель готова была надавать себе пощечин. Фыркнула рассержено и отложила пряжу подальше. Примерила один из свитеров и пошла звонить маме, прикидывая в уме, что там сейчас у родителей — утро или ночь. С этой разницей во времени она ужасно путалась и постоянно по нескольку раз перепроверяла, чтобы не ошибиться и не поднять маму с постели.

Подсчитав разницу во времени, Мишель поняла, что у родителей уже глубокая ночь и беспокоить их, даже для того, чтобы поблагодарить, будет форменным свинством.

Она решила отложить разговор на потом и стала собирать мамины подарки, тут же наткнувшись на пряжу.

Покрутила моток в руках, поднесла к лицу и вдохнула, словно надеясь вновь услышать такой желанный запах. Мята, дорогой табак, немного алкоголя. Разумеется, ничего такого не было и в помине. Пряжа пахла, как и должна была пахнуть — новой шерстью. Помимо воли у Мишель вырвался разочарованный вздох. И на что она надеялась, глупая?

А главное, что ей делать с этими нитками? Может, не мудрствуя лукаво, просто взять и подарить соседке?

«Утро вечера мудренее», — повторила про себя расхожую поговорку и отложила решение на завтра.

А завтра была суббота.

И утром, когда Мишель встала и варила себе кофе, пришел Сергей. Принес свежую булку к завтраку и предложил составить ему компанию для похода в краеведческий музей. Мишель сильно сомневалась, что Сергею так уж интересно было идти в этот музей, наверняка он там бывал уже не раз, но она была благодарна за заботу и согласилась. Тем более что принесенная Сергеем булка была еще теплой, и Мишель совершенно точно знала, что за выпечкой он заехал не куда-нибудь, а на хлебозавод. Именно там предпочитали покупать хлеб магаданцы. Мишель тоже старалась отовариться в магазинчике на хлебозаводе, но, к сожалению, это не всегда у нее получалось. Магазин был ей не по пути, приходилось делать внушительный крюк.

— С тебя кофе, — сказал Сергей, устраиваясь за столом на кухне. — И масло.

— Есть еще сыр, — гостеприимно предложила Мишель. — И сливки. Еще могу пожарить яйца.

— Спасибо, я уже позавтракал. Но от кофе и хлеба с маслом не откажусь.

Мишель налила ему кофе, нарезала булку и поставила на стол масленку. Села напротив Сергея, уже привычно наблюдая за тем, как он намазал хлеб маслом и посыпал сверху сахаром.

Сергей был сладкоежкой и не скрывал своего пристрастия, наоборот, во всеуслышание шутил над собой, утверждая, что любовь к углеводам через пару лет сделает из него самого толстого человека в городе.

Тут он лукавил. Несмотря на слабость к конфетам и шоколаду, Сергей оставался подтянутым, чему немало способствовали часы, проведенные им в спортивном зале со штангой и прочими снарядами. Кстати, из всех лакомств, он предпочитал свежий хлеб с маслом и сахаром, объясняя, что подобная привязанность родилась у него еще в детстве и изменять ей он не намерен.

— У меня конфеты есть, — сказала Мишель.

— Конфеты это хорошо, но я лучше так, по старинке.

Они выпили кофе и отправились в краеведческий музей, где Мишель просто влюбилась в резьбу по кости. Это было какое-то чудо, до того изящно и красиво. И она с удовольствием зависала над каждым экспонатом, рассматривая мелкие детали рисунка. И именно в этот момент пришло решение — нельзя сдаваться своей паранойе. Если нельзя ее победить, то нужно возглавить. И на выходе из музея она спросила у Сергея:

— А где тут у вас можно купить спицы?

— Спицы? — переспросил Сергей немного удивленно.

— Да, спицы, — повторила Мишель и пояснила: — Для вязания.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Ты вяжешь?

— Иногда, — ответила она уклончиво.

Не то, чтобы Мишель стыдилась своего давнишнего хобби, просто не хотела о нем говорить. Но Сергей продолжал смотреть в ожидании, и пришлось продолжить: