Александр Каминский - Чудесна и разумна

– Запись идёт? – поинтересовался он у невидимого собеседника и, видимо, получив ответ, продолжил: – День первый после операции. Уровень боли у пациента зашкаливает. Начинаю увеличивать концентрацию обезболивающего спецраствора!

Произнесённые им слова сопровождались криками Егора, который выворачивался от боли на своей постели.

– Парень! Слышишь меня?! Сейчас немного полегчает! – Егор узнал этот знакомый голос, который накануне он слышал последним перед «отключкой». – Для начала введём тактический чип! Наркоз общий. Восприимчивость к боли средняя!

– Концентрация спецраствора увеличена на пятнадцать процентов! Парень, как ты себя чувствуешь?! – пытался перекричать Егора мужчина. Не дождавшись ответа, он произнёс: – Боль не снижается! Продолжаю увеличение спецраствора до тридцати процентов! До пятидесяти! До семидесяти пяти процентов! Пациент начинает терять сознание! Остановились на семидесяти пяти процентах! Парень, можешь пошевелить левой рукой?!

– Да! – хриплым голосом ответил мужчине Егор, почувствовав «свободу» левой руки.

– Молодец, парень! – довольным голосом проговорил мужчина, видимо, добившись желаемого результата. – А теперь я постепенно начинаю снижать концентрацию обезболивающего до приемлемой величины! – вновь послышался голос мужчины.

Егор вновь и вновь чувствовал сопровождавшую его возвращение в реальность острую, нестерпимую боль в голове и правом глазе. Открыв только левый глаз, он осознал, что лежит на правом боку и часть его головы вместе с правым глазом чем-то закрыта. Егор пробовал приподняться на постели, в которой очнулся, но не мог этого сделать.

– А вот этого делать не рекомендую! Голова зафиксирована, а её прооперированная часть находится в обезболивающем спецрастворе, способствующем скорейшему её заживлению!

– Первая часть денег переведена? – несмотря на сильную боль, поинтересовался Егор, тревожась об оплате лечения мамы.

– Всё будет сделано, парень, за это ты можешь не переживать! Лучше думай о скорейшей реабилитации всей «начинки» в твоей голове, чтобы ты мог приступить к основному этапу.

– И я сделаю всё, о чём мы договорились, для получения второй части денег по контракту! – ответил Егор, уставившись в часть окна. Мужчина готов был удалиться, но Егора мучил ещё один вопрос: – Когда я смогу увидеться с мамой?!

– Если будешь молодцом – через три дня, парень! – бросил мужчина сухим бесстрастным голосом, и через минуту Егор провалился в безвременье, снова «отключившись».

Следующие дни тянулись для Егора бесконечно долго. Острая боль постепенно становилась терпимой, процентное соотношение обезболивающего, по словам того самого мужчины, неизменно уменьшалось.

– Парень, ты быстро идёшь на поправку! – довольным голосом подбадривал его мужчина по прошествии трёх суток после операции. – Видно, сильно хочешь маму навестить?!

– Сильно – это не то слово! – ответил ему Егор, ложась на спину, после того как мужчина полностью «освободил» его голову от приспособления со спецраствором.

– Вот и всё! Завтра утром проведём контрольный осмотр, и сможешь отправиться на свидание с мамой! – сказал, уходя, мужчина.

Егор, немного полежав на спине, решил приподняться, затем сесть на кровати, что ему почти безболезненно удалось сделать. Тупая боль в голове никуда не делась, но стала «ноющей». Осмотревшись, Егор понял, что почти три дня провёл в одиночестве в небольшой палате с белоснежными стенами, потолком и полом. Одно-единственное окно было наглухо закрыто, что не мешало наполнению достаточным количеством воздуха пространства комнаты.

Несмотря на все попытки, ночью Егор долго не мог заснуть. Где-то недалеко от его палаты он отчётливо слышал негромкие мужские голоса, которые то затихали, то вновь доносились, заставляя его поворачиваться с одного бока на спину, а затем на другой бок.

И когда любопытство пересилило желание выспаться перед поездкой в больницу к маме, он поднялся и, открыв дверь своей палаты, очутился в общем тускло освещённом коридоре.

– Привет, браток!

Егор посмотрел в сторону конца коридора, откуда до него донеслось приветствие, сказанное негромким мужским голосом.

– И вам доброй ночи! – сказал он в ответ и направился в конец коридора, в котором стояли двое мужчин.

У одного из них биометрическими протезами были заменены обе ноги и правая рука, у второго – только одна рука чуть ниже локтя. Завидев приближающегося Егора, второй мужчина пожелал удачи первому и направился в свою палату.

– Что, первый заход?! Новобранец?! – мужчина лет тридцати пяти с короткой военной стрижкой с интересом смотрел на Егора. Видя, что Егор не совсем понимает заданный вопрос, мужчина пояснил: – Тебе чип с «глазом» «прописали»? Значит, ты получил набор новобранца!

Егор кивнул головой, невольно рассматривая биометрические протезы мужчины.

– Я уже здесь четвёртый раз! – с налётом грусти произнёс мужчина. – Первый – как ты, с желанием подзаработать! Но кто же нам, безграмотным, объяснил тогда, что, по условиям контракта, если в твоей голове «их» имущество, то ты можешь идти на все четыре стороны, а «их» имущество – нет! Понимаешь?! Они ограничивают передвижение «своего имущества»! Сам ты извлечь его из головы не можешь! И остаётся только одно: идти на подписание с «ними» нового контракта. И здравствуй, частная армия! – мужчина приподнял биометрический протез руки. – Это мой второй заход в эти стены! А это – третий! – он показал глазами на протезы ног. – Сейчас, можно сказать, прохожу «диагностику»! – его последние слова были пропитаны горечью. – Ты знаешь, я ни о чём не жалею, хотя и одинок. У кого-то есть семья, у кого-то – нет. Но источник дохода должен быть у каждого!

– Вы, наверное, мир повидали?! – произнёс Егор скорее для приличия.

– Ага! Скорее, войну на разных континентах! – грустно и с сарказмом ответил мужчина.

– У меня тоже есть мечта – увидеть красоту мира, особенно Южной Америки! – продолжил более приятную тему Егор, вспоминая, что даже отправил полгода назад своё резюме в южноамериканскую академию. Просто так, наудачу!

– Нет, парень, в Южную Америку для таких, как мы, вход закрыт! Навсегда! Там свои порядки, – подытожил их диалог мужчина на прощание, неторопливо отправляясь в свою палату.

Лето 2031 года. Южноамериканский офис Макса.

Он стоял в своём южноамериканском офисе и задумчиво смотрел в огромное окно. Ему нравилось находиться на «вершине пирамиды» в одиночестве, занимая её самый верхний этаж.

Телом это был всё тот же Макс, высокий, с крепкой спортивной фигурой, но вот его лицо! Оно больше не имело того победного лоска двухлетней давности. Борода и усы дополнялись глубокими вертикальными морщинами на лбу, по совокупности щедро прибавляя к его возрасту пару-тройку лет. Имело ли это значение для самого Макса?! Нет, не имело!