Екатерина Боровикова - Подобие жизни

Но даже если и так – сам способ убийства кровавый и мучительный для жертвы. Неужели сознание и тело не отреагировали? Не смогли перестроиться с одной реальности на другую? Или не успели соединиться в одно целое?

Вспомнился кликуша с Окраины-12, который утверждал, что в момент подключения душа покидает тело и перемещается в цифровой мир. А значит, люди ежедневно умирают, пусть и временно. Влад вздрогнул и выключил визуализатор – ему вдруг показалось, что молчаливые высотки вдоль дороги – могильники, и в каждой квартире, в каждом кресле, лежит подключённый к Виртограду Петухов.

Кондратенко делил рабочее место с тридцатью такими же следователями по реальным правонарушениям, но они друг другу никогда не мешали – ангароподобное помещение дробилось на маленькие кабинеты с помощью невысоких перегородок. В каждом таком «кабинете» имелось не слишком удобное, но сработанное на совесть виртокресло, панель для выведения визуализатора, напольное гнездо для робосекретаря и сейф для съёмных носителей – после великого обрушения Сети в две тысячи девяносто третьем, когда пропала абсолютно вся база сведений о населении Мегаполиса, в Управлении озаботились дублированием информации.

Оставив робосекретаря перебрасывать в Сеть собранные сведения, Владислав, встав на гироскутер, отправился сквозь соседние помещения в кабинет начальника.

Во время поездки старался не обращать внимания на чувство зависти. Отделы киберпреступлений были оснащены гораздо лучше. Кресла со встроенной массажной функцией, чтобы у пользователя ничего не застаивалось и не атрофировалось, панели визуализатора, способные принимать любую форму и размер, и перегородки до самого потолка из умного оргстекла, которое могло менять цвет и прозрачность. Но главное, здесь робоуборщики мыли, чистили и надраивали двадцать четыре часа в сутки. Поэтому дышалось легко и приятно.

И всё благодаря инвесторам, которые хотели, чтобы их виртуальная собственность была в безопасности, а полицейские, которые контролируют порядок в Сети, ни в чём не нуждались.

Киберподразделений, следящих за русскоговорящим сектором Виртограда, в Управлении насчитывалось двадцать два. Отдел реальных преступлений был лишь один. И ходили слухи, что его собираются сокращать – в Мегаполисе стремительно уменьшалось количество правонарушений, роботы становились всё умней и расторопней, их всё меньше нужно было контролировать и направлять.

Владислав очень надеялся, что до полного роспуска ОРП [1] Отдел реальных преступлений дело не дойдёт.

Оставив несколько ОКП [2] Отдел киберпреступлений позади, Владислав остановился возле неприметной двери и постучал.

– Войдите, Владислав Александрович, – мягко сказал управитель и открыл.

– Вызывали?

– А, Кондратенко, давно тебя жду.

Почти всё пространство в комнатушке занимало виртокресло, в котором сидел начслед Иван Сергеевич – полный бледный мужчина с внушительной оптикой вместо правого глаза. Напротив него на жёстком стуле скрючился какой-то рыжеволосый доходяга – узкие плечи, всклокоченные рыжие волосы, длинные тонкие пальцы. Подследственным он быть не мог – для них на первом этаже были предусмотрены камеры и допросные.

– Вот, Владислав Александрович, знакомься. Горохов Трофим. Молодая, так сказать, смена. Бери, вводи в курс дела.

Незнакомец обернулся и уставился на следователя взволнованным взглядом. Он оказался совсем мальчишкой, не старше тридцати, а на щеке его сияла модная нынче наклейка в виде логотипа Виртограда.

– Рисунок убрать, волосы подстричь. Подожди снаружи. – Владислав дождался, когда за практикантом закрылась дверь, и лишь потом позволил себе высказаться. – Сергеич, что за дела? Я что, нянька? Вон, Петренко пускай молодёжью занимается, он это дело любит! Или пусть в киберотдел забирают.

– Спокойно, – поморщился начслед, – во-первых, только у тебя сейчас есть дело в разработке. Остальные спины в креслах протирают и строчат статистические отчёты. Во-вторых, знаешь, чей это сын?

– Не знаю и знать не хочу, – протестующе замахал руками Влад.

– А это, кстати, в-третьих. Ты не тот, кто будет пресмыкаться перед наследником целой империи. А папаша очень просил пожёстче, потому что мальчишка хочет самостоятельности и отказывается продолжать семейный бизнес. Вот и надо дать ему по носу реальностью. Так что ОКП категорически нет, пусть на настоящую жизнь насмотрится.

– То есть, я должен сделать так, чтобы пацан забыл о полиции и вернулся в лоно семьи? – нахмурился Владислав, – Сергеич, ты придумал какую-то…

– Так! Следи за языком! – громыхнул начальник.

Управитель нежным голосом сообщил:

– В данном помещении превышена допустимая степень агрессии. Пожалуйста, сохраняйте спокойствие, иначе снизится ваш уровень социального рейтинга.

Иван Сергеевич покосился на потолок и гораздо тише, но всё так же недовольно сказал:

– Нахимичили что-то сисадмины. Уже три дня поорать нормально не могу.

– Заявку отправьте. Пусть вернут, как было. Что за кабинет начальника, в котором нельзя голос повышать, – хмыкнул следователь.

– В общем, так, – вздохнул начслед. – Отдел распустить собираются. Это пока не точно, но наверху разговоры такие ведутся. Вдруг парнишка не испугается, а наоборот, проникнется? И останется. А значит, и отдел жив будет, уж поверь. О вас ведь беспокоюсь. Только это между нами, пусть папаша считает, что мы с радостью займёмся запугиванием мальчишки, – Иван Сергеевич многозначительно подмигнул живым глазом.

– Понял.

– Тогда свободен.

Гироскутер пришлось проигнорировать. Кондратенко шёл широким шагом и ровным голосом раздавал указания:

– Про внешний вид я уже сказал, добавлю только, что одежда должна быть неприметной и немаркой. Никаких кислотных цветов. И обувь подбери попрактичней. Есть очень неприятные места.

– Ага, понял, – Горохов еле поспевал за следователем, даже слегка запыхался. Он явно не привык много двигаться.

– Оружие тебе пока не положено, но шокер выдадим. Личный автомобиль есть?

– Конечно.

Владислав покосился на парня и насмешливо сказал:

– В Управление можешь приезжать на своём, но по городу только на казённом электрокаре. А лучше открой для себя общественный транспорт – дёшево, сердито и население нервировать не будешь. Не хватало нам ещё отбиваться от обвинений в коррупции.

– В каком смысле?

– Мало кто в конторе может позволить себе машину. Здесь богачей нет.

Горохов насупился, но промолчал.

– Сейчас спустишься в отдел кадров, пусть оформят, как практиканта. Инфу я сейчас по сети отправлю. Вот мы и пришли, – Кондратенко остановился возле своего кабинета, – для тебя здесь места нет, как видишь, но что-нибудь придумаем. Всё равно в основном будем работать на улице или у меня дома.