Наталья Гимон - Призраки памяти

– Ненавижу двери, – прижимая руки к бешено бьющемуся сердцу, выкрикнула я и хотела уже уйти, чтобы не слышать многоголосый гогот по ту сторону, когда неожиданно до меня донеслись чьи-то слова:

– Ну, Канадец! Ну, ты даёшь!

Я замерла, как вкопанная, а потом рванулась и влетела в зал так стремительно, что и игроки, и все немногочисленные зрители, кажется, слегка перепугались и остолбенели на несколько секунд. Я быстро обвела взглядом стоявших на поле парней и наугад шагнула к тому, который держал в руках мяч – высокому, светловолосому, похожему на викинга.

– Канадец, – только и произнесла я от волнения, а потом вдруг, повинуясь какому-то внутреннему голосу, подняла руку вверх и сказала, глядя ему прямо в глаза: – Привет из Канады.

Он оторопело замер с так же поднятой рукой и открытым ртом, не успев произнести первым своё «личное» приветствие. Потом, прищурившись и подойдя поближе, вгляделся в моё лицо и спросил:

– Мы знакомы?

– Нет… Нет, но… – Мне никак не удавалось связать воедино свои мысли. – А как же ваша репетиция?

– Какая репетиция? – Видя, как он удивлённо сморгнул, я раздражённо подумала, что, наверное, ошиблась, и где-то в колледже есть ещё один парень с таким прозвищем. Но, в то же время, по его лицу я поняла, что и слова, и жест, показанный мне Мэттом, принадлежат всё-таки именно этому голубоглазому великану.

– Ты – Скотт Дюваллон? Из Монреаля? – Теперь я пристально смотрела на него.

– Откуда ты знаешь? – вопросом на вопрос ответил тот.

– Я… Мне один наш общий друг рассказал.

Услышав такое, парень помрачнел и на секунду оглянулся на неспешно игравших у него за спиной молодых ребят, время от времени нетерпеливо поглядывавших в нашу сторону:

– Ну, и которая из этих сорок трещит обо мне на каждом углу?

– Что? – не сразу поняла я, тоже посмотрев на игровое поле. – Да нет же! Я говорю о Мэтте Гэррисе! Вы вместе играете в «Иллюзиуме». Он сказал, что ты пишешь музыку и что у вас сегодня репетиция… в актовом зале… – Его лицо выражало все краски жалости, и от этого стало так противно, что я даже запнулась, а затем и вовсе замолчала. Было похоже, что он сейчас протянет руку и погладит меня по голове, как деревенскую дурочку. – Это что, не правда? – Он участливо поджал губы и медленно покачал головой. – И никакого Мэтта Гэрриса ты не знаешь?.. – упавшим голосом почти прошептала я. И снова получила тот же самый жест в ответ.

У меня было такое ощущение, что меня предали. Жестоко пошутили, просто так, от нечего делать. Маленькому уличному котёнку сначала показали мисочку молока, а потом пнули ногой с такой силой, что, казалось, лопнуло само сердце. Словно издалека я слышала слова Скотта:

– …Я никогда не играл в группе. У меня и слуха-то нет, не то что музыку сочинять. И насколько мне известно, у нас в колледже вообще нет никакой группы…

Мой мозг упорно не хотел верить в это и искал любые объяснения, другие варианты. В какой-то момент я услышала собственный голос:

– Но, может быть, есть другой Канадец?

– Послушай. – Я ощутила на своих плечах его ладони. – Если бы в нашем колледже существовал ещё один Канадец, я бы первый познакомился с ним, из чистого любопытства… Мне жаль, но тебя, судя по всему, просто-напросто кинули…

Я посмотрела ему в глаза, такие же внимательные и добрые, как и у Мэтта. Как у моего «друга».

Зло скинув со своих плеч его руки, я выбежала в коридор и быстро пошла прочь, даже не закрыв за собой дверь и не чувствуя, как на щеках появились две поблёскивающие дорожки.

Около выхода меня встретил мистер Брекон. Он озабоченно поглядывал в разные концы коридора, явно кого-то ожидая. Этим кем-то, по-видимому, была я, потому что, увидев меня, быстро шагающую ему на встречу, мужчина слегка расслабился и даже улыбнулся:

– Ну, что? Тебе лучше? – А потом я подошла поближе, и он, наконец, разглядел меня. – О, господи! Ну, что опять с тобой стряслось, Анжела?

При этих словах я чуть ли не споткнулась на ровном месте.

– Вы меня знаете?

Теперь он вытаращил на меня глаза от удивления:

– Ты чего, милая? Да тебя почти весь колледж знает! – Наверное, в тот момент я была похожа на лемура. – Гордость наших профессоров! Ты же – первая умница в колледже!

– Гордость? – задохнулась я от возмущения. – А как же мои ровесники?! Да меня все ненавидят! У меня, похоже, и друзей-то совсем нет! Я – посмешище для всех и каждого!

– Да… гм… есть немного, – чуть смутился мистер Брекон. – Но с другой стороны, что с того, что ты немного неловкая?…

– Немного… – скептически хмыкнула я.

– Но, может быть, именно ты придумаешь вакцину от какой-нибудь смертельно опасной болезни или изобретёшь машину времени. И все, кто знает тебя сейчас, будут говорить своим детям: «Я учился вместе с ней в колледже!»

– Ага, и добавлять: «Она была такой растяпой!»

– Да, но потом вздыхать и тихо сетовать на судьбу: «Кто ж знал, что она станет такой: и умницей, и красавицей, и настоящей леди».

Мне стало не по себе от таких слов пожилого мужчины. Мы вышли из дверей колледжа и теперь в наступивших сумерках медленно спускались по ступеням.

– Зачем Вы мне всё это говорите? Не надо меня жалеть, слышите? Один уже пожалел сегодня. Мастерски пожалел, не каждый маститый актёр так сыграет. – Я чувствовала, что меня заносит, но остановиться не могла – слишком тошно было на душе. И ещё было очень больно. Я отвернулась и уткнулась взглядом во что-то тёмное, лежащее на траве возле лестницы.

– Да кто ж тебя сегодня так допёк, что ты сама на себя не похожа? – Мистер Брекон недоумённо хлопнул себя здоровой рукой по бедру. – Ты же всегда была выше всех этих недоумков.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.