Анна Баканина - Мэй. Сломленная

Моего внезапного появления было достаточно. Эти двое замешкались, а мальчик воспользовался возможностью: вырвался из рук первого и со всех ног бросился ко мне. Я тут же взяла его за руку и, не став дожидаться пока типы придут в себя, развернулась и побежала.

– Идиот, тупоголовый кретин, хватай мальчишку! Я девкой займусь! ― где-то сзади послышался гневный вопль и последующий звук затвора.

Я понятия не имела, кто они такие, но узнавать не горела желанием. И так ясно: эти двое определённо не являлись родителями, и уж точно не были теми, кто хотел помочь малышу дойти до дома. Либо какие-то хулиганы, либо одни из продажных копов. Те, что за дополнительную плату выполняют определенные пожелания начальства и тех, у кого водятся деньги.

Наконец мы выбежали из чертовой темноты. Топот преследователей не утихал. Наоборот, казалось, они становились ближе ― еще вот-вот и точно поймают. Словно в подтверждение моим догадкам прогремел выстрел. В оглушающей тишине улицы он был неимоверно громким. Пуля, предназначавшаяся кому-то из нас, со свистом влетела в ближайшую рекламную вывеску.

Сердце пропустило удар, потом ещё один. С каждой новой секундой страх только нарастал и боялась уже не только за себя, но и за малыша. В отличие от меня он не мог бежать так же быстро. Это значительно тормозило и давало некоторое преимущество тем двоим. Недолго думая, я подхватила его на руки и побежала настолько быстро, насколько могла. Воздух больно обжигал легкие, в глазах темнело от усталости, а звон в ушах просто оглушал. Но я и не думала останавливаться. Не хотелось попасться в лапы двух отморозков. Туман понемногу рассеялся и я уже могла видеть, что находится передо мной.

Впереди показалась полупустая парковка. За ней возвышалось невзрачное здание общежития, а рядом небольшой магазин. Это было нашим последним шансом улизнуть. А так как туман ещё не до конца рассеялся, я решила незамедлительно воспользоваться возможностью. К тому же от такой длительной пробежки, да с ребёнком на руках, дыхание окончательно сбилось и каждых новых вдох отдавался нестерпимой болью в груди.

Ноги сами понесли в сторону парковки. Минуя очередную неоновую вывеску, я пригнулась и мелкими перебежками между машин дошла до самой дальней и засела там. Место для укрытия – хуже некуда, но уже не было времени и сил искать что-то получше. Я отпустила малыша на землю и показала жестом «тихо», чтобы тот вёл себя спокойно. К счастью, несмотря на его испуг и округленные от страха глаза, он понял без слов. Послушно кивнул и сел на корточки рядом со мной.

В вечерней тишине не было слышно ни звука, кроме моего сбивчивого дыхания. Вскоре послышался топот тяжёлых ботинок и смачные ругательства, свидетельствовавшие о том, что ауги нас настигли. Я сразу поняла, что они какие-то не такие. В отличие от нас, мужчины были без респираторов. А значит, у них отсутствовали живые лёгкие.

– Какого чёрта ты позволил им уйти? ― возле соседних рядов раздался грубый мужской голос.

– Перестань меня отчитывать, ты мне не начальник! Лучше заткнись и подумай, что мы скажем боссу, ― недовольно прикрикнул другой. ― Начни прочёсывать тот ряд, а я к камерам подключусь. Если они, конечно, работают.

Мы сидели в своем ненадёжном убежище, за одной из немногочисленных машин, на мокром от дождя асфальте. Из-за чего было сложно увидеть, что происходило вокруг. Руки дрожали от страха и холода, сердце отбивало барабанную дробь. Оно казалось настолько громким, отчего я боялась, что из-за этого нас могут найти. Шаги становились всё ближе и ближе, а тем временем моя надежда на спасение таяла буквально на глазах. Вот они остановились. Опасаясь сделать лишнее движение, я теснее вжалась в бетонную ограду и даже перестала дышать.

– Это твой косяк. Не я же трепался по сети с какой-то шлюшкой, вместо того чтобы делом заниматься. Вот ты и будешь отчитываться.

После этих слов мужчина нагнулся и заглянул под ту самую машину, за которой мы сидели. Его взгляд прошёлся в дорожном просвете между колес, затем на долю секунды задержался на нас. Липкий холодок страха пробежал вдоль позвоночника, в горле встал ком. Но тут мужчина отвернулся и двинулся прочь.

Не помню, сколько мы ещё просидели на парковке. Ауги уже давно ушли, а я по-прежнему боялась выбраться из-за машины. Но и сидеть тут дальше было нельзя: мальчика нужно отвести домой. Уверена, его родители, переживают за него и, скорее всего, уже отправились на поиски.

Собрав волю в кулак, я первая вышла из укрытия и огляделась по сторонам. Как и предполагалось парковка оказалась пустой, на ней не было ни души.

– Пойдём, я проведу тебя до дома, ― сказала и помогла малышу встать.

Мальчик назвал адрес, после крепко ухватился за мою руку, будто боялся, что уйду без него и оставлю тут одного. Трудно представить, какой стресс ему пришлось пережить. Я даже не знаю, что происходило до того, как пришла в ту подворотню. Стоило об этом вспомнить, как мысли о взволнованных родителях сошли на нет. Чёрт с два они переживали за него. Если бы это было действительно так, навряд ли вообще отпустили бы одного.

– Что ты делал один на улице? Где твои родители? ― всё-таки не удержалась от вопроса. Сама знаю, не мое дело, но внутри всё бушевало от негодования.

– Я не знаю, где они, ― послышался тихий ответ. Он немного помолчал и добавил: ― Мама с папой ушли ещё утром. Их долго не было и мне стало страшно одному, поэтому я пошёл их искать.

Моя догадка пошла прахом, всё оказалось в точности да наоборот.

– Но они же ушли на работу, верно?

Я надеялась на положительный ответ, но мальчишка еле заметно пожал худенькими плечами и всё так же тихо сказал:

– Они не работают. Мы живем на пособие по смерти моего брата.

Я была поражена такой осведомлённостью, для своих лет он знал намного больше, чем многие в моём возрасте. Не каждый знает, что хоть живём мы и в дыре, но за смерть родственника полагается ежемесячная выплата. В своё время мне рассказал об этом отец. Он сам долго не был в курсе, пока кто-то с работы не поведал эту «тайну». Нам относительно недавно стали перечислять выплату за смерть матери. Сумма просто мизерная, с трудом хватает на еду. Однако это куда лучше, чем вообще ничего.

Не было смысла задавать другие вопросы или затрагивать столь неприятную тему. Одно я поняла точно: несмотря на свой юный возраст, в глубине души мальчик намного старше, чем кажется.

Наконец мы подошли к одному из многих невзрачных домов. Панельная девятиэтажка с голыми бетонными стенами, испещрёнными разноцветными граффити и непристойными словами. Я хотела что-то сказать на прощание, как с глухим стуком распахнулась деревянная дверь и на пороге показался мужчина средних лет. Даже с такого расстояния было заметно, насколько он пьян. Под опухшими глазами залегли синяки, на красном лице читалось неприкрытое недовольство. Пошатываясь, он еле держался на ногах: одной рукой вцепился в дверной косяк, другой ― сжимал тлеющий окурок.