Никита Фурман - Мёртвый муравейник

Где же были люди, и чем они занимались? Блоки – кубы правильной геометрической формы, цинкового цвета, поднимавшиеся ввысь, утопая в сером небе, стояли словно скалы. Они были заполнены маленькими капсулами, уложенными штабелями в узких коридорах. В капсулах оболочки (так называли клонов, выращенных на крио фабриках) находились в созданной биоцифровой реальности, спроектированной взаимодействием вычислительных процессов компьютера и реакциями живой плоти. Отключив тело от большинства процессов жизнедеятельности, Система перенаправила основную часть ресурсов организма на ускоренную работу мозга. Система была сложной комбинацией вычислительных процессов, управлявших всеми функциями тела оболочки, учитывая его уникальные и непредсказуемые реакции на воздействие. Это была шахматная партия искусственного интеллекта и электрохимических процессов мозга, где выигрыш состоял в достижении максимального удовольствия индивида. Вирусная ДНК, программировалась в считанные секунды тут же в капсуле, затем ускоряла или прекращала рост аксонов и дендритов, формирую базу для электромагнитных импульсов, маршрут которых контролировала Система. При помощи подробного электромагнитного сканирования, практически без задержки времени, со скоростью света, обновлялись данные катодно-анодных реакций в каждой клетке мозга; слабейший электрический импульс улавливался датчиками Системы и интерпретировался в сложную картину воспоминаний, ощущений и чувств оболочки. Таким образом, она обрастала своей собственной индивидуальностью, опытом и, наконец, личностью.

Искусственный интеллект управлял сознанием подобно дирижёру: он не лишал подключённую оболочку свободы мыслить, желать, творить, а лишь создавал структуру бесчисленных вариантов развития событий, из которых мозг выбирал по неизвестным законам воли (природу свободы воли так и не смогли определить) пути воплощения психической реальности. Действительный физический мир накладывает безграничное множество ограничений на потребности человека, но Система снимала большую их часть и ослабляла требования остальных, делая жизнь безграничным пространством радости и наслаждений. Работа мозга достигла интенсивности невозможной в физических и психических рамках реальности. Воспоминания стирались и записывались вновь, одно воплощение сменялось другим – чреда жизней и судеб пролегала сквозь краткую, но чрезвычайно насыщенную событиями психокибернетическую жизнь оболочки. Год шёл за сотни лет. Детство и отрочество можно было проскочить, и начать сразу со взрослого состояния: оказаться доблестным воином посреди сражения, одержать победу и потом ещё долго наслаждаться лаврами могущества. К концу подключения, оболочка, которую теперь можно было назвать человеком, накапливала столько информации, что нейронная сеть просто выгорала, не способная больше к поддержанию сознания. Тогда искусственный интеллект прерывал связь с подключённым и выгружал его из Системы. Очнувшись, человек походил на призрака. Погружённый в сильнейшую экзистенциальную депрессию, не способный к волевым усилиям, он мечтал лишь о том, чтобы скорее избавиться от страданий любым способом.

На этот случай были предусмотрены камеры для самоубийц, где обречённых людей добровольно усыпляли газом в автоматических камерах.

Глава II.

В такой мир попал Аристипп, так его звали в последнем его воплощении в Системе. В реальности он человек, получивший доступ ко всем воспоминаниям, записанный под номером УВ254Р101, не имевший имени, ни истории жизни, ни друзей, ни близких, ни родных. Он был уникальным в своём роде, Система (что не случалась ранее) дала сбой и выгрузила его преждевременно, или же ошибка была совершена на криофабрике, где ему было записано слишком много информации о структуре общества Homo Crearus. Так или иначе, он отличался от остальных людей, просыпающихся от киберсна. Он прекрасно осознавал, где и в каком времени очутился, помнил все пережитое им в Системе и имел желания, стремления и цель.

«Теперь я должен добраться до башни управления, – думал он, бросая взгляды, то в один конец мрачного коридора, то в другой. Коридор утопал в пространстве, и не было видно ни его начала, ни конца. – Задача не из простых, но я должен справиться».

Голова трещала, казалось, что по всему мозгу пробегают сотни электрических разрядов, каждый оставляя след боли. Тело его было слабое, он с трудом смог вылезти из капсулы и зашатался на ненадёжных ногах, ему даже пришлось опереться о стену и перевести участившееся дыхание. Вдруг в десяти метрах от него выдвинулась ещё одна капсула. Он внимательно следил за ней, но ничего не происходило – капсула висела в воздухе в полуметре над глянцевым полом, отражавшим свечение стен. Через несколько минут боковая крышка открылась, и Аристипп смог разглядеть бледное тело; трубки и провода медленно и плавно отсоединялись от тела и засасывались в корпус капсулы. Внезапно тело конвульсивно задёргалось, и он услышал слабый крик «Помогите! Помогите!» Аристипп было направился к капсуле на помощь человеку, но из глубины коридора раздалось лёгкое жужжание, и небольшой дрон белого люминесцентного цвета, плавной аэродинамической формы, с огромной скоростью подлетел к капсуле и мгновенно остановился, из его корпуса вылезли тысячи мелких отростков-щупальцев, толщиной не более нескольких миллиметров, обвили тело и вынули его из капсулы, положив на пол. Дрон мгновенно улетел туда, откуда прибыл. «Должно быть, очередная оболочка выгрузилась из Системы», – сообразил Аристипп, – «Должен ли я подойти к нему и помочь?». И хотя Аристипп прекрасно понимал, что человек этот обречён, что его единственным желанием после гиперсна будет войти в вечный сон, но потребность в живом человеческом общении, после перенесённых потрясений, после того как весь его привычный мир исчез в одночасье, тянуло его к товарищу по несчастью.

Между тем, несчастный поднялся на четвереньки и начал откашливаться, выплёвывая прозрачную жидкость. Аристипп, уже не думая, но повинуясь жалости к живому существу, поковылял, довольно быстро для своего немощного тела, к человеку. Подойдя, он помог тому подняться, одной рукой обхватив щуплые грудь и плечи, а другой опершись об стену. Они оба встали – два белых голых тела в тусклом коридоре, посреди огромного мира, совсем не предназначенного для них.

– Давай я помогу тебе. Я из капсулы сто один, стало быть – Сто-первый, – быстро заговорил Аристипп, а точнее Сто-первый, потому что имя Аристипп так же мало определяло его личность, как и десятки других имён, принадлежавших ему в Системе, – я собираюсь добраться до Башни управления. Мы можем пойти с тобой вдвоём, вместе будет легче.