Игорь Сотников - Гиперпанк Безза… Книга первая

– Мир, по крайней мере наш, по большому счёту конечен. И новому, по сути, не откуда браться. Только из того, что есть. Которое и переформатируется под новую реальность необходимости и сути времени, создав новый формат избранности времени и ок. – На этом месте Антидот впадает в задумчивость, и начинает негромко вслух размышлять над последней своей мыслью. – Подтверждать точность чего-то маркером ошибочного суждения, откорректированного в новое знаковое значение злоупотреблением человеческой мысли – это действительно знаковая примета нового времени. Надо всех этих носителей вычистить из употребления. – На этом моменте Антидот с прозрением в своём взгляде вышел из своей задумчивости, с потайной знаковостью посмотрел на Сцилла и проговорил. – И от того мир так цикличен, вечно возвращаясь с того, что начал, и так по спирали круга. – После чего он отвлёкся на свои ручные часы, смотрящие на него своим широчайшим и безграничным кругозором временного потока, который ничем не был ограничен, а именно его классификацией на свои режимы, разграничением по этапам и линейкам, и подгонкой под свои осознанные промежутки и пределы времени, в соответствии с местными реалиями сознания.

А всё это реализует на практике инструментарий обозначения в своё понятие времени – временные стрелки, которые отсутствовали, и это расширяло многофакторно возможности этого инструмента уже не обозначения, а теперь понимания времени, как потока сознания, а уж затем его реализуемости на практике в виде событий.

И у иерофанта Сцилла, посмотревшего на эти часы, естественно, есть вопросы к Антидоту.

– И на какое время указывают часы? – задаётся вопросом Сцилла.

– Да вот выбирают.

– Из чего? – ничего не поняв, спросил Сцилла.

– Из иллюзий разума. – Продолжает настаивать на своём непонимании Сциллой Антидот.

– Из каких? – ожидаемо следует ответная и вопросительная одновременно реакция Сциллы.

– Ну, например, из следующих. – Говорит Антидот, принявшись крутить крышку циферблата по кругу своей оси. – Время перемен. – Антидот озвучивает начальную веху реализуемости сознания. На чём не задерживается и вместе с движением кольца контура циферблата начинает перечислять переходные сознанием этапы своего становления, то есть времени. – Время выбора. – Говорит Антидот, бросив взгляд исподлобья вне себя. После чего возвращается к часам и уже без остановок на своё отвлечение начинает перечислять самые знаковые времена. – Время становления. Время утверждения. Время узурпации. Время собирать камни…Стоп. – Сам себя перебивает на мысли и слове Антидот, и с бурчанием себе под нос: «Что-то я забежал слишком вперёд», вроде как возвращается к какому-то пропущенному итогу. Здесь на нём зрительно и мысленно останавливается, и подняв взгляд на своего собеседника, Сцилла, утверждающе говорит: «Настало время избранных». И ничего больше не говорит, ожидая от Сциллы понимания.

А тот может и понял Антидота, но не совсем уверен в том, что его понимание Антидота соответствует тому, что хотел выразить сам Антидот. Вот он, чтобы значит, не вышло никакой разногласицы, задаётся вопросом. – И что это значит?

– Что значит? – как-то уж загадочно повторяет за Сциллой вопрос Антидот, находя рукой с первого раза фужер с искристым напитком в нём. После чего он переносит фужер со стола в пространство перед собой, знаково смотрит через фужер на Сциллу, и спрашивает его. – Ну так что. Обет или всё же обед.

– Ты знаешь мой ответ. – Говорит Сцилла, поднимая свой фужер с изгоняющим вздор ума напитком.

Начало

– Прежде чем вступить туда, куда не вступала нога человека, сам понимаешь какого, – сделала оговорку Она, зов природы, прежде всего своей, а уж затем всех тех, кто не успел уклониться от её сглаза, – вот тебе напутствие. – Добавила Она, окинув обобщающим, с ног до головы, взглядом, стоящего напротив неё молодого ещё человека, что естественно поправимо со временем, а искусственно в любой момент при должном настрое и упорстве своих намерений.

Вот подтолкни его резко сейчас в сторону его спины, за которой находится длинный спуск, ведущий через ряд ступенек лестницы на уходящий в свою даль уличный проспект, вдоль которого выстроилась галерея небоскрёбов, где вокруг них и в них бьёт ключом всякого толка жизнь, то он в момент обретёт опыт сединной мудрости, попав под каток реальности. А вот пойдёт ли ему впрок этот жизненный опыт, – никогда ни к чему не стой спиной, хоть это и невозможно сделать, имея у себя за спиной спину, – то всё зависит оттого, выживет ли он под колёсами автомобиля, или разобьёт свою голову частично об ступеньки каменной лестницы, так и не долетев до проезжей части дороги.

Но всему своё время и возможность осуществления того, что на твой счёт надумала твоя природа и действительность. А сейчас этот, без опыта личной и общей для всех жизни молодой пока что и на данный момент человек, кто пока что по неизвестным стечениям его или не его обстоятельств, оказался с глазу на глаз и наедине одновременно с представительницей не просто иной разумной платформы и ауитичности себя, а Она была такая, что одних только слов и представленных через них разумений не хватит, чтобы для себя представить и осознать всё то, что в неё включено и собой составляет в ней то единство мыслей, которое воплощает её вот такой, какая она есть ни для кого не постигаемая.

И с вот такой представительницей области неведанного, вызывающей много разных мыслей и ассоциаций, но ничего определённого при этом, на одном из начал проспектного качества улиц, берущей своё начало с высоты одного из семи холмов, на которых был выстроен и сейчас стоит этот миллионный город (что только о нём сейчас известно), и оказался этот без опытный молодой человек. Что уже одно вызывает вопросы и опасения за его дальнейшие обстоятельства жизни.

Но он, судя по его решительному выражению лица, ничего из этого не испытывает в себе, и он стоит на месте без волнения в себе, и беспрекословно и молча ожидает от своей визави результирующих слов. И Она не стала его мучить ожиданием, когда для этого есть много и других средств развития его застоявшегося интеллекта, и начала озвучивать своё, так называемое только ею напутствие.

– Во-первых, – говорит Она, – всегда смотри на то, куда вступаешь, чтобы не вступить, а вляпаться в итоге. – Что совсем не ново и может даже лишне говорить новичку, этому молодому человеку без существенного опыта жизни, в ком это знание присутствовало с первых его шагов по жизни. Но раз Она сочла это нужным ему сказать, то значит, так это должно, и он это примет.