Мария Лиханова - Соединение

Она отвлеклась от него тогда, когда то начало двигаться особенно интенсивно. Его движения были подобны движению извивающегося червя и приносили боль. Тело врезалось в пространство, пожирая его, заполняя его собой. Оно терлось об иллюзию темноты и стиралось. Верхние оболочки тела отходили от него, раскрывая его сердцевину. Те оболочки, что отошли от тела были покрыты маленькими дырочками, сквозь них втягивалось то, что можно было считать тьмой пространства.

Тело извивалось. Его верхние оболочки поглощали, втягивали в себя тьму, на которую они облокачивались. Тьма сливалась к открывшемуся телу, похожему на пережеванные и перемолотые куски мяса. Тьма покрывала открывшееся тело своей оболочкой. Тьма наслаивалась на разрубленное тело для того, чтобы принять вид новой оболочки, подобной прежней, точно ее отражающей. Потом новая оболочка трескалась, ее лепестки изворачивались, выпрыгивали с щелчком в пространство. Привязанные к телу, они были продырявленными, как и первые покровные лепестки. Процесс повторялся. Вскоре пространство вокруг перестало быть однородным. Оно стало схожим с тем пространством волн плоти, что она видела до этого. В полутьме ей открылись извивающиеся разделанные тела, несущие на себе плоские голубоватые блики света. Тела были красновато-коричнево-черного цвета. Они трескались и покрывались плотью, которая тут же выбрасывалась из их центра, оставляя кровоточащее мясо обнаженным для того, чтобы оно сливалось с оболочками тьмы, наполняя их, смешиваясь с ними, выбрасывая ее лепестки за свои пределы.

Она была озадачена тем, что не знает, где ее тело. Она не могла с уверенностью выбрать между телами, подобными хищным цветам, тенями и очертаниями, которые они порождали, извиваясь. Ее взгляд перемещался, открывая ей все новые ужасные картины взрывающихся оболочек, раскрывающихся в пространстве, отлетающих далеко от тел и одновременно с ними соединенных, которые окутывала кровь мрака. Некоторые оболочки светлели, находясь еще на теле, не успев растрескаться, некоторые светлели в полете или опускаясь на землю. Оболочки приобретали цвет сумрака, синевато-серый цвет. Возможно, они казались таковыми из-за бесконечных пор, пережевывающих темноту, всасывающих ее для того, чтобы она спускалась вниз по лепесткам к центру. Покрытые тьмой лепестки были цвета сумрака, их покрывала жидкая, полупрозрачная тьма, сквозь которую струился прерываемый темными струями беловатый свет. Форма покровов тел казалось причудливой, искаженная глубиной, под которой тела себя погребали.

Ее тела распадались с гигантской скоростью. Ее уродливое тело, погруженное в воды тьмы, начало ее разлагать. Она перестала воспринимать что-либо, кроме боли. Затем она могла думать только то, что ее телом являются гигантские подобные постоянно лопающимся цветам тела. Она понимала, что ее тело – это то, которое она видит. Затем тело резко взрывалось, выплевывая разодранную оболочку. Затем она испытывала боль. После она некоторое время ничего не понимала до тех пор, пока она вновь не видела застывшее тело, которое вновь взрывалось, сбрасывая с себя оболочку и разрывая темноту.

Она протянула руку вперед. Она опять ощутила кудрявые волосы, затем почувствовала болезненный удар по рукам. Затем взрыв осветил пространство. Она увидела, как по ее лицу ползут, переливаясь серыми волнистыми опухолями, карлики. Она встала. Было очень шумно. Мутные линии соприкосновения оболочек тел и темноты составили линию горизонта. Она выбрала направление случайно, потому что ее тело угнетало ее. Оно вселяло в нее грусть. От него представлялось невозможным избавиться, как и от карликов, копошащихся на нем и, возможно, внутри него. Она испытывала удивление. Перед ее глазами стояло уродливое тело. Она вспоминала его черты, его грубость. Она вспомнила, как оно застыло в темноте. Оно раздулось. Затем его светлеющие оболочки полетели, захватывая темноту. Она волновалась, не задело ли ее тело кого-нибудь. Затем она вспомнила, как выглядел кусок мяса, от которого полностью не оторвалась оболочка. Ей захотелось плакать. Она не знала, что хуже: раздувающаяся от мерцаний карликов оболочка или то, что находится под ней. Она видела горизонт, лежащие острыми осколками тела, искривлявшие его. Их свет был приглушен. Ей не хотелось, чтобы то, что видела она, стало доступно кому-либо, но было поздно, потому что ее могли видеть. Она не хотела возвращаться туда, где смотрела на себя, испытывая стыд. Она шла быстро. Серое небо двигалось над ней. Птицы перекатывались из одной части неба в другую.

Раздавленный горизонт. К нему следует медленно плыть через жидкие облака, держащиеся на бетоне. В пространстве, прикрытом оболочками, от ее тела расходились круги. Она приподнималась, падала. От ее тела расходились круги. Существа приближались и отдалялись. Их тела возникали, уплощенные волнами, и удалялись.

Она касалась своей головы, своего тела. Она чувствовала мягкие маленькие недлинные кудри, покрывшие ее сверху. Она проникала в их глубь и тогда ощущала теплую кожу. Ее тело было покрыто мягкими кудрями под слоем сухой холодной красной ткани, голого лица касался ветер.

Она быстро устала двигаться. Ей было страшно. Ее терзали воспоминания о грубости и безвольности собственного тела. В ее видения вторгались копьями тела прохожих, обострявшие ее чувство беспомощности. Она пыталась остановить происходящее. Время не должно было двигаться и существовать. Время бросало ее, ее протыкали копья волн, по ее телу текли неповоротливые видения. Уродливое, медленное, ее тело было слишком неповоротливым, чтобы двигаться незаметно. Все, что оно порождало, было таким же неуместным, тупым, неповоротливым, ни к чему не пригодным, как оно само.

Она увидела бетонную лестницу. Она поднялась по лестнице, открыла дверь. Дверь захлопнулась, уничтожив остатки тусклого света. Кисловато-сладкий запах гниения и холодный запах мокрых бетонных стен царили здесь. В темноту была погружена лестница с длинными узкими ступенями. Она поднялась по ней, открыла деревянную дверь. Здесь был свет. Тусклый серовато-синий свет спускался по бетонной лестнице, ведущей вверх, слабо касался участка неровного пола, уступал место сумраку, превращавшемуся в темноту в углах и углублениях.

Она двинулась вверх, оказалась в помещении. Открылся узкий коридор. Стены его были темно-красными. Под потолком и у одной из стен были собраны в группы вещи. Она прошла несколько шагов по коридору.